Чистошёрст распахнул глаза, позволяя незыблемому свету, исходящему от предков, приятно пощипывать глаза. Всё же мрак, сгустившийся над дерущимися, заставил его отвыкнуть от чего-то такого.. по настоящему греющего.
Солнце теплоты почему-то сразу же норовило разрастись по его грудной клетке, едва он узрел среди рядов явившихся к нему воинов своих былых соплеменников. При этом так странно защемило в груди. Вот они, и впрямь все здесь... стоят и смотрят на него своими ясными глазами, будто это вовсе не они умирали когда-то такими разными смертями, заставляя оставшихся на земле всем сердцем горевать о них.

Первым к Чистошёрсту подошёл могучий Львиное Сердце. Воспоминания о былом товарище мигом ворвались в его голову, едва рыжий воин оказался ближе. Ему вспомнились вдруг и прежние, такие по своему уютные времена, когда ещё Нессея и Странник были в племени, и многие были ещё живы: Гнев, Львиное Сердце с Фантазией, Солнцеглазка, Сычеух, Тигринка... Вода. Чистошёрст закрыл глаза, чувствуя нарастающую внутреннюю боль, несмотря на то, что подаренная жизнь несла с собой храбрость.  Боль эта была отчего-то схожая именно с моральными муками, прорывающимися куда-то за ребра.
Когда сладко-саднящее наваждение закончилось, Чистошерст с благодарностью и почтением склонил голову перед златогривым котом.

И оправившийся, вытянул шею, разглядывая повнимательнее ряды Звёздных воинов: где-то за спиной Львиного Сердца просто обязана была быть маленькая кошка Фантазия: почти такая же маленькая, как его внучка Веснолапка. И он не ошибся: вот она, идёт, легка как при жизни, и привычно играючи посвёркивает на него своими голубыми глазами. Она улыбнулась, и воин позволил себе лишь слегка улыбнуться в ответ, кивнувший на её первые слова.
Воительница умудрилась учудить и теперь: призвав Чистошёрста обратить своё внимание чуть выше, она направила к нему, должно быть, иллюзорную синюю бабочку. Кот подставил морду порыву лёгкого ветра из иных миров, смиренно прикрывая глаза и позволяя голубой красавице уместиться у него на носу. Почему-то именно в этот момент душу воителя пронзила болезненная теплота, и следующая жизнь, наполненная чувством веры, казалось, норовила выжечь его изнутри.
Когда воитель открыл зелёные глаза, мужественно стерпевший очередной наплыв боли, ни бабочки, ни палевой кошки уже не было рядом - лишь лёгкое приятное покалывание на носу, где недавно сидело фантомное насекомое; будто то была лишь мимолётная иллюзия. Фантазия, если угодно.

Зато воин вдруг увидел фигуру до боли знакомой воительницы, отделяющейся от других сторонников Звёзд и приближающуюся теперь к нему. Чистошёрст, вглядываясь, защурился на словно смутившуюся под его взором кошку. Он будто увидел перед собой отблеск далёких-далёких воспоминаний, подробности которых он бы теперь, наверное, даже и не разгадал бы... или услышал отзвуки трелей тех самых птиц, что неизменно шумели снаружи палатки по ранним утрам в детстве.
- Кора. Неужто, ты... - наконец признал воитель былую наставницу, и душа его неожиданно наполнилась счастьем. Он был действительно рад её увидеть. И рад знать, что её дух остался жить до сих пор.
Подаренная кошкой жизнь вдруг придала Чистошёрсту новых сил, невесть откуда взявшихся; а ведь он уже подготовился к очередной порции боли. Её слова наверняка ещё не раз сверкнут в его воспоминаниях на предстоящем ему сложном пути.
- Иди до конца, мой друг. Я горжусь тобой, - шепнула Кора, и в этот момент воин почувствовал неосязаемое участие в её взоре. Она не имела власти поддержать его и во всём направлять на пути, как это могла прежде, но Чистошёрст явно ощутил, как ей этого хотелось бы.

Проводив кошку потеплевшим взглядом, воин пересёкся глазами с пестроокой Форелью из племени Ветра, подошедшей к нему следующей. Снова светлые воспоминания из прошлого коснулись его помрачневшего после встречи с Гневом ума.
Он глядел на кошку и вспоминал о васильковоглазой матери, Нессее, чьей дочерью была и эта кошка с причудливым окрасом. Он плохо знал её на своём пути, но именно в этот момент вдруг почувствовал свою несокрушимую связь с этой воительницей.
Она отнеслась к нему с такой нежностью и почтением, что Чистошёрст невольно подумал: сплетись их линии судеб ещё при жизни, он смог бы однажды довериться ей и назвать сестрой, как Тигровую Лилию.
Форель развернулась, чтобы вернуться в Звёздные ряды, и бурый воин твёрдо решил для себя, что будет терпелив, как она ему завещала.

А затем к нему вышла незнакомая прежде кошка, представившаяся Солнцегривкой. Когда она подошла к воителю, ослепляя своей белоснежностью, кот вдруг почувствовал себя так спокойно и смиренно, будто ничто не сможет стать для него препятствием на пути.
- Когда все слепо идут друг за другом по кругу, слушай сердце, чтобы вывести товарищей на иной путь, - напутствовала ему Речная незнакомка, и кот с уважением кивнул ей, впитывающий слово за словом и вновь без единого дрогнувшего мускула на лице перетерпевший нахлынувшую боль. Казалось, что каждая из произнесённых духами фраз могла впрямь пригодиться ему на пути, светлячком освещая нужную дорогу.
Солнегривка и сама была точно светлячок в ночи, непримиримо белая и выделяющаяся этим даже среди других Звёздных котов.

Следующим вперёд ступил Долгохвост - былой глашатай племени Ветра, уважаемый молодым Чистошёрстом в свое время кот. Он заглянул в глаза бурому воителю, и одним этим взглядом напомнил ему, скольких жертв стоила всем племенам минувшая страшная битва. Он не сказал ни слова об этом, но зеленоглазый отчего-то почувствовал эту циркулирующую по всему его существу боль потерь. В душу ему без всякого приглашения сперва вернулось смятение, а затем оно сменилось яростью и жаждой не жалея сил сражаться за своё племя и впредь.
<Без лишних слов. Не деля по качеству крови в венах. Преданно выгрызая из лап зла безопасный остров для своих>.
Чистошёрст понимал, что жизни, которые он должен получить, уже подходят к концу, а Вода к нему так и не пришла. Он готов был терпеть эту боль и умирать снова и снова, рождаться снова и снова - умирать, если бы бесчисленные множества этих страданий подарили ему встречу с ней. Но вот веру в это он, кажется, потерял.

<Такой уж он, этот мир. Что-то обретаешь на пути, что-то - теряешь.. Я мог бы уже свыкнуться. Мог бы наконец отпустить тебя. Не малый котёнок ведь, лишившийся матери... Так что же со мной. Почему раны до сих пор болят. Я ведь столько всего пережил! Столько всего...И никакая другая боль эту заглушить неспособна>.
- С твоей восьмой жизнью я дарую тебе любовь, - сказал подошедший к нему Янтарь, и Чистошёрст протестующе зажмурился, будто он обжёг его, хоть их и окутала теплота вместо ожидаемой острой боли, которую так сложно было стерпеть. Так сложно... В первый раз ему захотелось прервать эту церемонию, хотя разливающиеся по телу ощущения были приятными.
Он будто душой всё ещё отказывался от солнца, рек и травы, которые показывал ему Янтарь. Того самого солнца, которое не светит больше для его маленькой Воды. Тех самых рек, в которых она не увидит больше своё милое отражение. Тех самых трав, по которым не пробежится больше счастливым влажным утром после дождя, собирая росинки как цветы...

Отредактировано Чистошерст (2024-06-20 23:40:57)

Когда Чистошёрст снова распахнул зелёные в цвет солнечной травы глаза, он не смог поверить им. Как он мечтал об этом моменте... Как представлял его долгими лунами, проведёнными в мире, где краски были безнадёжно приглушены.
Воспоминания о Воде только что были лишь размытыми эпизодами из далёкой-далёкой жизни, и он отчаянно цеплялся за безнадёжно стирающуюся память о том, как именно выглядели милые его сердцу черты. А теперь он мог увидеть её, такую же, какой она была прежде: вечно молодой и красивой, как сама весна.
Внутри всё тут же смешалось, и воин почувствовал, что от накатившего волнения он не может дышать. Тающим, огненным мёдом болезненное счастье в перемешку с едва выносимым предчувствием скорой разлуки расплылось по его груди.
- Вода.. Моя маленькая... - не слыша себя, произнёс воин еле ворочающимся языком. И сделал неровный шаг вперёд, надеясь заключить её в объятия. Но она успела первой: вспорхнувшая, точно маленькая птичка, она прильнула к его груди, и Чистошёрст весь сжался, почему-то особенно смущённый в эту минуту, что стал так стар в сравнении с ней.. кот мягко положил подбородок ей на шею, как можно крепче прижимая к себе, и звёздные искры, грея долгожданной истомой, рассыпались по его телу. Он не знал, как должен выразить ей, как сильно он скучал. Как тосковал все эти луны. И как он безудержно счастлив её видеть. И как он растерян, и как светло стало в его душе тот час же, как он её увидел и конечно же не поверил своим же глазам. Все слова на земле казались ему недостаточно возможными для такого, недостаточно яркими.
- Прости меня, родная, - лишь прошелестел воин, и душу его точно пронзили насквозь: по телу прошла дрожь, и глаза его блеснули, пуская по щеке хрусталь одинокой слезы - на неё одну он считал себя имеющим право.
<Прости, что не уберёг. Прости, что я больше не тот молодой и энергичный Чистошёрст, который радовал, смешил, любил тебя днями и ночами>.
- Я столько времени ходила за тобою рядом… Столько лун топтала этими лапками землю… Меня никто не слышал… Не видел…
Сердце полосатого больно сжималось от сочувствия к ней, едва он начинал вдумываться и осмысливать вес сказанных ею слов.  Страшно было представить, что она прожила, через что прошла с самого начала, едва её дух оставил растерзанное лисой тело. Его маленькая Вода, он совсем не ожидал, что у неё будет такая тяжёлая судьба..
- Ты всегда была рядом со мной, - горько и с оттенком невыразимой благодарности проронил кот: так трудно было осознавать это. Она была совсем одна. Совсем одна, призраком скиталась любимая среди них и не имела возможности коснуться, помочь, поговорить, утешить! Она всегда была прямо здесь: всякий раз, когда он терял надежду, терял их с ней детей и всё больше отдалялся от них, переживал за внуков, пытаясь простить себя за сотворённое, и раз за разом получал непрошеные советы от соплеменников, что пора бы жить сегодняшним днём и отпустить его Воду.
Но как же, как же он мог её отпустить! И всякий раз, когда он приходил к одному и тому же - жить прошлым, Воде было во сто крат тяжелее, чем ему самому.
Страшная догадка в этот миг коснулась ума Чистошёрста, хоть Вода и не сказала об этом прямо, не смела ни в чем упрекнуть его и заставить чувствовать себя виноватым за долгие луны её страдания: это он сам впрямь всё никак не мог отпустить её из этого мира. Сам держал её рядом, не могущий перевернуть страницу под названием "Вода". Жалеющий самого себя, лишившегося её.
- Как много тебе пришлось прожить. Как много вынести,- только и мог сокрушенно произнести воитель, крепче прижимая её. Желая защитить от всего на свете, даже от самого себя и тех мыслей, что он неустанно гонял о ней в своей голове, не дающий ей уйти.
- Я не хотел для тебя этик мук. Я так надеюсь, что хоть в редкие моменты твоих скитаний ты чувствовала что-то кроме боли, глядя на то, как я горевал о тебе. Прости меня, Вода...
Несмотря на терзания Чистошёрста, призрачная кошка сияла благодарностью.
<Лучше бы ты была зла на меня! Лучше бы ненавидела за то, что я привязал твой дух к себе!> - отчаянно думалось коту, но он упорно молчал, не желая её расстроить. Скажи он ей такое, он рисковал бы снова увидеть её слёзы. Она ведь так желала его утешить, сместив акцент на то, что теперь всё в порядке.
- Поэтому я пришла дать тебе последнюю жизнь. И вместе с этой жизнью я дарю тебе Принятие Судьбы, - кот с невыразимой печалью и нежностью глядел на неё, не моргая: он не мог упустить ни единого момента, когда снова может видеть её.
- И отныне, мой любимый, твоё имя Чистозвёзд.
<Она сейчас уйдёт!> - страшно взволновался кот.
<Уйдёт, и я не увижу её ещё множество долгих лун, долгих девять жизней..> - снова эгоистичные мысли заполонили сознание нового предводителя. Он видел, что ей и впрямь пора уходить, предчувствовал её лёгкий шаг назад, к рядам предков, и был готов в любой момент податься вперёд следом за ней.
- Защищай и оберегай своё племя, как будет защищать Звёздное Племя вас всех.
<Но я так хочу уйти с тобой сейчас. Давай я брошу всё, и мы уйдём.. Всё это время я не знал, но теперь-то я знаю..> - протестовало сознание Чистозвёзда.
Непоколебимый взгляд Гнева сверкнул в голове, веско напоминая коту о его истинной миссии. И как же тяжело было не сдасться под напором собственных мыслей. Именно в эту минуту Чистозвёзд в самом деле боролся с собой, чтобы окончательно отпустить Воду. Не на словах, не потому, что так было предопределено - а в самом деле.

- ..я буду ждать тебя, предводитель Речного племени, Чистозвёзд, - словно чувствуя внутренние муки кота и желая его утешить и взбодрить, колокольчиком прозвенела напоследок любимая, и предводитель еле сдержал себя, лишь неровно вздохнувший воздух и явно не насытившийся последним объятием Воды, чтобы не бежать за ней следом, роняя маски, образы, гордость, честь, что угодно - лишь бы только коснуться её вновь.
Истуканом Чистозвёзд стоял на месте, заставляя себя не шевелиться, пока его сокровище смиренно искало свой путь среди Звёзд.
Он был счастлив за неё, что она наконец вернулась домой, с щемящей гордостью и тоской глядящий на то, как ладно примостилась она в строгих Звёздных рядах. Но на душе его в то же время было так больно: живая рана ещё кровоточила, и её предстояло как-то прижечь.

Прошло несколько мгновений, и разношёрстный хор Звёздных предков сошёлся в выкриках:
- Чистозвёзд! Чистозвёзд!
Это было так завораживающе, что в купе с терпкой болью внутри вводило предводителя в состояние транса. На душе его, такое чувство, был самый настоящий дождь, кажущийся слепым - ведь вокруг в эту минуту было так светло. И сама любимая словно бы согрела это потустороннее место, точно солнечный луч. Тяжело давалось ему смирение с тем, что он обрёл Воду лишь на каких-то несколько мгновений, и тут же потерял её вновь.
Стало ясно, что кот вот-вот проснётся, возвращаясь к Камышнику. Так что он приготовился прикрыть зелёные глаза, чтобы вновь распахнуть их в реальном мире. Как вдруг маленький солнечный котёнок подбежал к нему, стреляя в него снизу вверх взглядом восторженных детских глаз.

Поступок малыша вдруг вывел Чистозвёзда из прострации. Было чёткое ощущение даже успокаивающей неправильности: ведь он увидел, как взрослые из Звёздного племени неодобрительно и даже ворчливо заметали в сторону котёнка взгляды. Это показалось предводителю, вопреки всему, таким невозможно уместным и возвращающим душе какой-никакой покой, что в уголке его губ заиграла едва заметная улыбка. Он не мог видеть, но почему-то знал, что Вода сейчас тоже глядит на Кремнелапа и, должно быть, улыбается.
- Привет, ты помнишь меня?
- Здравствуй, Кремнелап. Маленький воин с сердцем льва. Звёздное племя решило дать мне десятую жизнь? - эта внезапная неприметная улыбка, полная, тем не менее, беспрекословного уважения, не сходила с мигом посветлевшей морды Чистозвёзда. Она так ладно сочеталась с непроходящей душевной болью, что коту стало вдруг легче дышать. Хоть он и вспомнил, как страшно погиб когда-то Кремнелапик, сын Сычеуха, от лап душегуба по прозвищу Мастер. И как храбро он вступился тогда за свою сестру, предложив свою кандидатуру в ученики маньяка вместо неё и поплатившись за это жизнью.
- ..я так рад, что вы отомстили и за мою смерть в том числе. Тёмный лес повержен, Мастера нет, теперь-то они перестанут вас беспокоить!
<Вот, за что мы сражались бок о бок с Звёздными предками. Вот с чем боролись на самом деле. Надо верить, что Тёмный лес больше не побеспокоит нас, но держать ухо в остро. А души погибших от лап повстанцев из Места-Без-Звёзд были отомщены>.
- Подумать только, этот Тёмный лес все не мог уняться и приходил во снах к живым, тренируя их... ой, - Чистозвёзд стал невольным свидетелем, как юноша получил хвостом по губам, но ободряюще моргнул ему зелёным глазом.
Информация хоть и исходила от котёнка, у предводителя не было причин не верить ему. Тёмный лес и в этот раз приходил во сны котам, как в старые, страшные времена.
- Отныне я сделаю всё, чтобы не допустить повторения истории для Речного племени. Будь спокоен, маленький воин.
<Надо, чтобы мои будущие воины впитывали информацию о Темнолесье с молоком матери. Я сделаю так, чтобы королевы обязательно рассказывали своим отпрыскам о страшной опасности, исходящей от жителей Тёмного леса, с самой Детской, а затем - чтобы учителя предостерегали их. Нужно обдумать некие правила поведения, даже если вдруг ты уже угодил в ловушку. Если только есть на этом свете возможность разработать идеальный алгоритм действий, я должен докопаться до всех ответов и всё предусмотреть>.
Нечто вроде утопической картины рисовалось в уме кота, но он впрямь собирался приложить все усилия, чтобы страшная беда не вернулась в лагерь Речных котов.
- Плохо умереть котёнком. Никто не прислушивается! Вот Дубравника никто бы не одёрнул. Его тут побаиваются, - озорно продолжил-таки Кремнелап, прекрасно знающий, что ему следовало бы поторопиться: старшие гневаются! И этой своей детской непосредственностью он словно приложил на кровоточащую душевную рану предводителя мягкий подорожник.
- Не сомневаюсь, - отвечал Чистозвёзд, припомнивший легендарного старейшину из Сумрачного племени.
- Ну всё, мне пора, - заторопился наконец малыш, - передай привет Колокольчик.... То есть, Ракушке, - погрустневший, мяукнул напоследок котёнок, и предводитель серьёзно взглянул в его глазки:
- Разумеется, передам. Уверен, она будет счастлива получить от тебя весточку.

Могу я попросить тебя об одной важной миссии в ответ? - уже чувствуя, что начинает исчезать, доверительно проговорил котёнку Чистозвёзд:
- Позаботься о доброй воительнице Воде, которая только недавно вступила в ваши ряды. Я надеюсь на тебя.
Он твёрдо знал, что они подружатся. И представляя, что маленький котик впрямь покажет любимой, как тут всё устроено, чтобы она мигом почувствовала себя своей после долгих лун одиночества, предводитель чувствовал себя спокойнее.

Наконец зелёные глаза распахнулись. Медленно поднявшийся и повернувший голову к Камышнику, могучий кот нашёл в себе достаточно света, чтобы ободряюще улыбнуться ему. Он не счел нужным посвящать ученика в лишние подробности, но сказал, не сводя с него горящих решимостью глаз:
- С этого дня ты можешь звать меня Чистозвёзд.
Нам предстоит много работы. Но мы обязательно справимся, и в конечном итоге защитим Речное племя ровно столько раз, сколько понадобится.
Таков был план. Что там по его исполнению - станет ясно за поворотом дня.
- Пойдём, - велел предводитель. Теперь им предстояло вернуть раненых воинов домой и разобраться с ситуацией, созданной Чёрным Бураном.

——-> Поле клевера

———-> главная поляна

Невероятное, никогда не замерзающее озеро. Каждый знал сюда дорогу из легенд, но были тут единицы. И вот он один из них.

"Молния мертв. Что то об этом я предчувствовал." - подумал воитель, после слов Буревестника. Это тоже не прибавляло уверенности. Зато теперь он точно знал, что должен пойти на это.

Остановившись поодаль от озера, Облако смотрел на него, еще не будучи уверенным, что он имеет право подойти сюда. Прикоснуться к этой волшебной глади. Тем более без Репейника. Теперь он не был уверен, хорошо ли, что его не было рядом.

- Я... до сих пор не уверен, что достоин. Что это мое. Может ли быть такое, что звездные предки ошиблись? - задал он вопрос и поднял морду к небу. легкий ветер обдул его, пошевелив шерсть. Жжение уже спало и пахло чем-то.... странным. Волшебным и свежим. Кот выдохнул тяжело и закрыл глаза. Постарался полностью опустошить голову от мыслей. Был бы с ними Молния, он бы взял его с собой, обязательно взял. Он бы ему помог, посоветовал. Но теперь только скорбь скреблась на душе при воспоминании об этом имени. Молния.

"Встань и иди.... встань и иди..."- он открыл глаза и дернул ушами. Обернулся на Буревестника и Нетопыря и кивнул им низко и с уважением.

- Дальше я должен пойти один. Вы оставайтесь тут и будьте осторожны. - он коснулся лбом лба Буревестника, а затем подошел к Нетопырю и коснулся и его.

Вновь обернулся, отошел на пару шагов, еще не решаясь идти к глади воды.

- Как думаете, меняется ли кот, становясь предводителем? Что чувствует тот, кто получает жизни?- Спросил он, все еще стоя в легкой нерешимости, чего обычно с ним не бывает. Даже лапы, только что восстановившиеся чудом, слегка дрогнули.

Отредактировано Облако (2024-08-06 14:21:12)