Пока Пиранья осмысливала полученные известия, со своей подстилки успела вскочить уже выспавшаяся и более-менее отдохнувшая Касатик, тут же прохрамавшая до целительницы. Чайка глянула на неё недовольно, намереваясь разразиться гневной тирадой и отправить больную обратно, но взгляд на подсохшую и переставшую кровоточить рану заставил Чайку сменить гнев на милость.
- Осмотришь меня? Я хочу выйти на поляну и помочь с укреплением лагеря, - Касатик все ещё держала лапу на весу, опасаясь наступать либо из-за боязни сделать хуже, либо из-за боли. Чайка призадумалась. Стремление помочь племени, конечно, достойно восхищения, но всем известно, что оруженосцы по своей природе далеко не самые спокойные коты, мало ли что... Хотя в случае с Касатик, наверное, об этом можно и не волноваться. - И еще.. когда я смогу охотиться?
- Можешь выйти, - поразмыслив, изрекла Чайка, тут же озвучив свои требования: - Никакого бега, прыжков, да и вообще резких движений. Если рана откроется, бросишь все дела и прибежишь ко мне. Договорились? Охотиться сможешь, когда я убежусь в том, что рана полностью зажила.
Пиранья, тем временем, во всю сопротивлялась новости о своей беременности и до последнего отказывалась в это верить. После нескольких потрясенных повторений "этого не может быть" воительница, кажется, примирилась с жестокой реальностью, а взгляд её приобрел осмысленность. Чайка, честно сказать, немного не такой реакции ожидала, но, в целом, её и такой подход вполне удовлетворял.
- Могу ли я и дальше продолжать охотится и проводить тренировки? - сначала Касатик, теперь ещё и Пиранья: все так самоотверженно заботятся о благе Речного племени, что впору каждого к награде приставлять.
- Пока что можешь, - Чайка с трудом смогла подавить глупое и в чём-то даже эгоистичное желание посадить Пиранью под стражу в своей палатке, чтобы не повторилась история с Иловой. Впрочем, меры предосорожности Чайка усилила, не столько для блага Пираньи, сколько для собственного спокойствия: - Только всегда держись поближе к лагерю. И одна тоже не ходи. И... - целительница осеклась, вдохнула-выдохнула пару раз, а затем подвела итог своим рекомендациям, пока не наговорила всякой ерунды вроде "питайся только карасями, окуни вредны для плода": - Просто будь осторожна, хорошо?
В палатке становилось как-то даже неприлично многолюдно: на огонёк заглянула Ива, на удивление, даже не пострадавшая, а потом подтянулась ещё и Стрекоза, в буквальном смысле обледеленая, вся покрытая царапинами и укусами. Чайка, глянув на неё, молча метнулась за лекарствами: ноготки для царапин, пара листочков бурачника, чтобы предотвратить лихорадку.
Вернувшись к Стрекозе, целительница первым делом принялась старательно выискивать царапины и укусы. В некоторых местах, чтобы добраться до ран, Чайке пришлось снять с шерсти воительницы ледяную корку. Чайка делала это, возможно, недостаточно аккуратно, и была почти уверена, что выдрала Стрекозе несколько шерстинок, но надеялась, что на фоне остальных проблем потеря десятка волосков воительницу не сильно расстроит.
Чайка наконец-таки приступила к нанесению мази, перед этим отдав на съедение Стрекозе бурачник. Целительница чувствовала дрожь Стрекозы, и её оставалось только надеяться на её иммунитет и на то, что кошка отделается пусть и серьёзной, но всё-таки простудой, а не какой-нибудь мерзкой пакостью вроде Зелёного кашля.
- Как водичка? Тёплая? - спросила тем временем целительница, намекая на покрытую льдом шерсть, явно свидетельствующую о желании Стрекозы начать укреплять здоровье путём плаванья в прорубях. Следующие вопросы она задавала уже более серьёзным тоном, отбросив все шутеечки: - Насморк? Кашель? Горло болит?

Стрекоза тихонько лежала на подстилке. Кошечку продолжала бить мелкая дрожь. Когда Чайка стала заниматься ее ранами – воительница пару раз резко вздрогнула. Она словно уснула, а целительница вытащила ее из кошмара. Где-то в этом была правда – Стрекоза прокручивала воспоминания о битве с небесным котом. Для соплеменников она будет той, что сражалась бок о бок с ними против одиночек. В действительности же она сбежала перед самым началом, и приняла бой там, где никто не ожидал. Даже она сама... Стрекоза смутно понимала, что тот кот узнал ее. Что он доложит Звездошейке. Что будет скандал, что ей придется оправдываться перед Острозвездом. Сказать, что она погналась за одиночкой и загнала его до самых небесных земель? В это никто не поверит…
Как бы там ни было, мысли Стрекозы вертелись вокруг одной фразы: что подумает Олений? Что подумает Олений?
Чайка тем временем избавляла плавчиху от корочек льда, дабы добраться до ранок. Что ж, вода и холод сыграли свою роль – остановили кровотечение. Однако переохлаждение все еще было опасным даже для речной воительницы. Если бы она не была так далеко от дома, Стрекоза вначале избавилась бы от влаги, лишь потом шла вперед. В итоге мокрая шерсть превратилась в лед, с которым имела дело целительница.
Да, речная красавица еще никогда не выглядела так плохо. Стрекоза всегда следила за своей шерстью, за своей красотой. Так щепетильно ухаживала, а теперь… Походила на оборванца, на бродягу. Но шерсть восстановится, а вот раны на сердце…
- Олений, - тихонько протянула она, глядя полным боли взглядом в стену. Кошку могла слышать только Чайка. А может целительница и не услышит имя возлюбленного кошки из чужого племени. Эту тайну знала только Ручей. Чайка могла рассказать все предводителю, если бы узнала, кому принадлежит это имя.
Чайка дала какую-то траву, и Стрекоза довольно вяло стала ее жевать. Она не чувствовала даже вкуса. Зубы стучали друг о друга, однако воительница справилась и проглотила снадобье.
- Как водичка? Тёплая?
А целительница еще была и с чувством юмора. Стрекоза даже перестала дрожать. Встретившись с доброй Чайкой взглядом, кошечка улыбнулась – впервые за несколько часов.
- Оч-ч-чень, - дрожа, прошептала она. Стрекоза чувствовала холод, хоть температура у нее пока держалась высокой.
- Хоч-ч-чется каш…каш..лять, - в подтверждении своих слов серо-белая закашлялась. Шмыгнув носом, она покрутилась на подстилке, ища удобное положение.
- Чайка… Тут так… Холодно… Мне холодно…
Стрекоза ворочалась на подстилке. И снова стала кашлять.

офф. это я так долго ползу после битвы, прошу простить.

——-> Впадина —->через пещеру старейшин сюда, но как бы без отписывания там

Добираться обратно было...трудно. Значительно труднее, чем с горящим сердцем и ноющими от предвкушения лапами мчаться на битву. Теперь лапы жгло огнем от перенапряжения, а больная так и вовсе отказывалась нормально стоять. Но к подобным ее выкрутасам Сивая уже давно привыкла, так что собрала все силы воедино и продолжила тащиться позади всех.
У нее и ранений-то особых не было - так, царапины на морде, да и те уже под коркой крови, что запеклась, почти не тревожили. Посему торопиться в палатку к Чайке старейшина не стала. Целительнице сейчас важнее помочь тяжело пострадавшим, например, Пиранье, которую вообще с поля боя на себе вытаскивали. А с такими упорными засранками, которых и на битву не приглашали, стоит разобраться потом. Именно по этому принципу она и поступила: под шумок забежала в свою палатку и там, никем не потревоженная, как следует выспалась и отдохнула. Наутро самочувствие славным не казалось, а посему посещение целительской вошло в список необходимых дел.
Серая неспеша потянулась, проделала свою привычную тренировку по разработке почти деревянной, по ощущениям, лапы, после чего поднялась. Да, сейчас придется в свой адрес выслушать всякого... Вполне заслуженно. Дурочка она еще, эта Сивая, и сама прекрасно это понимает. Но иной раз легкомыслие вкупе с упорством других вариантов к действию не оставляют.
Она тихонько подобралась ко входу и, стараясь не светить подранной стороной морды, заглянула внутрь, не спеша спрашивать, мол, не помешает ли. Прежде всего стоило оценить обстановку. Мало ли что.
Чайка, Кречет... Пиранье лучше, верно? А вот Стрекоза...
Серая помотала головой, подавив желание уйти обратно. Да, она не в восторге от перспективы снова оказаться тут надолго, но... Ведь этого не произойдет?

- Не знаю, что произошло, но это лучшие новости за день.
Кивнув, Пиранья слегка улыбнулась. Ох, знала бы Ива, что за новость её ожидает, то, наверное, тоже бы слегла с обмороком к Чайке. Решив, что не станет сегодня оглушать подобными заявлениями, Пиранья молча наблюдала, как Ива переводит уставший взгляд на целительницу.
- У меня опять всю ночь болела голова, Чайка
Голова болит уже, кажется, у всех... Пиранья прищурилась. Может Ива снова намекает на мак для кого-то? Но на мордочке воительницы не было на сей раз никаких умыслов... Вернее, беременная кошка не обнаружила таких признаков.
В конце концов, она не знала до конца всех планов Ивы, но прекрасно понимала, что та трудится и днями, и ночами, не покладая лап ради общего дела. Главное, чтобы беременность не мешала ей и дальше заниматься той деятельностью, которую они затеяли, иначе это может обернуться для обеих крахом всех планов. От подобных мыслей к горлу снова подкатил ком, но Пиранья медленно вдохнула и выдохнула, чувствуя, как начинает колотиться всё быстрее и быстрее сердце. Хватило нескольких мгновений, чтобы успокоиться, благо... Ива была занята поисками средств от головной боли. Решив, что целительская - не самое лучшее место для разговоров с Ивой, Пиранья подождала, пока та покинет знахарскую обитель, а сама же чуть задержалась, обводя глазами присутствующих. Взгляд неприветливых и холодных глаз остановился на крапчатой шкуре Кречета. Ух, с каким бы удовольствием она забыла бы его в каких-нибудь дебрях, чтобы он не смог вернуться и снова мешать их планам. Она заметила, что оруженосец в последнее время слишком часто стал разгуливать без наставника. Куда он ходил и зачем? Вопрос. Но чего бы этого Пиранье ни стоило, она всё равно об этом попытается узнать, а так же использовать это против него самого. Перед глазами снова мелькнула картина. Кречет плывёт по реке, а Ручей беспокойно ахает, показывая ушами в его сторону.
Прищурившись, полосатка подчёркнуто вежливо откланялась и поспешила вслед за Ивой на главную поляну.
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>> Главная Поляна