Главная поляна >

Грачехвост силой воли заставил себя прекратить метаться из стороны в сторону, как запертый в клетке лев. С трудом подавляя рвущиеся в свет мысли, кот скованно повернул голову навстречу еле слышным шагам.
Овчица явила себя позднему лунному свету, и Грачехвост на этот раз не сводил взгляда с её когда-то родного и желанного силуэта.
Он разглядывал её, борясь с нахлынувшими чувствами. Когда, если не сейчас, самый верный и самый отчаянный момент, чтобы наконец озвучить то и дело пляшущее в уме подозрение.
И Грачехвост решил действовать. Он сделал несколько прямых шагов навстречу к Овчице, но не для того, чтобы, как это прежде бывало, заключить её в горячие объятия.
А для того, чтобы взглянуть прямо в её глаза, не отражающие в эти самые секунды ничего, кроме мерещившегося сыну Невидимой едкого обмана.

— Молочко, Луковичка и Воробьишка — не мои котята. Я прав, Овчица? — без каких-либо предисловий надавил Грачехвост. По нему было видно, что он был готов ринуться дальше измерять вновь остывающую округу нервными шагами — лето продлилось недолго.

Грачехвост разочарованно наблюдал, как кошка предательски меняется в лице. Ей его не обмануть: он чётко почувствовал именно в момент первой её реакции на его слова, что он не ошибся.
И это осознание больно пронзило душу, кровью из сердца пятнающее совместные тёплые воспоминания.
— Как ты можешь так говорить?
Грачехвост, не сдержавшись, зарычал, рывком отстраняясь от Овчицы и снова делая несколько рваных шагов прочь. Он закрыл глаза, останавливаясь и борясь с собой, и склонил голову, прижимая уши к затылку. Он не хотел напугать её своим нервным поведением, но не мог ничего с собой поделать в этот момент.
— Они полюбят тебя, если ты начнёшь проводить с ними время. Они могут стать твоими котятами!
Грачехвост с болью слушал каждое её слово. Невозможно было оценить со стороны, насколько сильно отзывались в нём её слова. На деле они буквально наносили бывшему лидеру самый последний, сокрушительный удар.
Не зря он избегал этого разговора. Знал ведь, что скорее всего прав, с самого начала почувствовавший в поведении любимой, словно спрашивающей одним языком тела, не в курсе ли он, что она натворила (или это были его параноидальные додумывания?) и в её котятах, появившихся  на свет за время его комы, что-то неладное, чужеродное, обманчивое.
И если Молочко с Луковичкой, подрастая, становились всё больше похожи на кого угодно, хоть на того же Пересвета, только не на него, то Воробьишка и вовсе не была схожа ни с кем из племени Ветра и смотрелась среди спин соплеменников особенно чужеродным пятном. Этот факт заставлял Грачехвоста на каждого воителя после своего пробуждения глядеть с подозрением, а существование Овчицы с её котятами — игнорировать вовсе.
Теперь всё становилось на свои места.
— Не по крови, может быть. Но ты можешь стать им отцом. Хотя бы на несколько лун.
Как последняя дура, Овчица посмела попросить Грачехвоста о таком после своего предательства. Воин застыл, не веря своим ушам.
Какое-то время меж ними повисла потрескивающая тишина.
<Я, стало быть, заслужил это. Овчица начала наказывать меня, не спрашивая у предков разрешения>.
Готов ли он был принять такое наказание и отбыть его, зная, что его любви, его некогда надёжного причала и лучика света, что бы ни происходило, касались чужие лапы, чужой горячий взгляд, чужое желание разделить с нею оставшуюся жизнь? Это оказалось слишком болезненным. Слишком пятнающим не такую уж долгую, но светлую, настоящую (настоящую ли?) историю меж ними, прежде чем Грачехвоста забрало длительное беспамятство, которого Овчица, видимо, не смогла выдержать...

Рваный пазл складывался в нелицеприятную картину. Грачехвост был уверен, что всё ещё несёт угрозу для племени, ведь душа его, благодаря Невидимой, всё ещё может быть прочно связана с Темнолесьем. И в первую очередь это коснётся Лунолапки, галлюцинации, связанные с которой, так и намекали: скоро Грачехвост погубит свою ученицу.
И теперь воин как никогда, захлебывающийся в хаотичных мыслях, чувствовал себя приблизившимся к состоянию Невидимой, которая однажды решила, что лучше ей отказаться от своих детей, нежели быть им матерью и подставить под удар мертвецов, в чьей шерсти нет ни одной звезды. Так теперь ещё и она, теперь уже далёкая и непостижимая, когда-то бывшая ему родной, поглубже вонзает когти ему в сердце.

— Овчица, — лишь с печалью, которую невозможно было выветрить из голоса, обронил наконец Грачехвост, мешая тишине окончательно поселиться меж ними.
— Кто настоящий отец этих котят? — он сглотнул, смачивая пересохшее горло.

Сначала Пеплолист навязала ему обманом стать временным лидером для племени Ветра. Теперь и Овчица норовила загнать кота в ту же ловушку, намереваясь назвать его <временным> отцом чужих детей.
Это было очень жестоко с её стороны.

— Ты их настоящий отец, если захочешь им быть. До самого посвящения, — ловя его взгляд, повторила своё намерение Овчица, и Грачехвост с мольбой поглядел на неё. Всякая злость к ней, несмотря на ожидания, куда-то растворилась.
Но ему было истинно непонятно, почему она ждёт от него этого. Как она может ждать этого, после того, что сделала...
Как бы ни хотел Грачехвост остановить свои мысли, он всё больше уходил в представления, как Овчица искала своё счастье с другим, пока он боролся со своим недугом. Это было совершенно невыносимо. Эти мысли хотелось когтями рвать из разрывающейся грудной клетки.
Но они всё лились и лились в его голову лавой, сжирающей всё светлое на своём пути.
<Он был также бережен с ней, как и я? Она говорила ему подобные фразы, что и мне?>

— То есть это тебя беспокоит, да?.. Моё сердце всегда будет принадлежать тебе, Грачехвост.
Воин продолжал выжидающе смотреть на неё. Всё это было не тем, что он ждал услышать. Но и спросить себя, готов ли он узнать правду до конца, он не успевал. Действовал больше импульсивно, нежели обдуманно.
А живот неуютно обхватил пояс невесомой боли: так не хотелось ему мириться с тем, что это всё впрямь происходит.
Как же это горько, как неправильно...
— Тогда зачем же ты так, Овчица, — глухо отозвался Грачехвост, сверкнув в уходящей ночи печальными голубыми глазами.
Он уже предчувствовал, что они в последний раз смотрят друг на друга так близко. И находятся на таком никчёмном расстоянии, которое раньше больше всего на свете Грачехвост хотел бы сократить.
— Впрочем, это неважно. Не отвечай, — пряча назад свою уязвимость, сказал затем серый воин:
— Ты просто пыталась скрыться от одиночества.
<Как это делала и моя мать, вовлекая меня в свою страшную игру>.

— Воробьишку я приютила во время битвы. Её мать погибла у нашей рябины. В племени Теней её было некому вскормить, — в глазах Грачехвоста на миг мелькнул проблеск напрасной надежды: может он всё же оболгал Овчицу? И все эти котята — она их просто спасла по доброте душевной, и теперь просто переживает, что зная этот факт, Грачехвост может отказаться их воспитывать? Мало ли что могло ещё произойти в минувшую страшную битву. Мало ли что у неё на уме. Если дело только в этом, Грачехвост готов...
<Пожалуйста, Овчица, скажи то, что я хочу услышать>.

Он в нетерпении ждал пояснения и о Молочке с Луковичкой. Но сердце его вновь упало, когда он услышал режущую ухо правду:
— Луковичка и Молочко... Пересвет, — кот с досадой резко махнул хвостом, жестом этим прося Овчицу замолкнуть. Больше слов не нужно было. Кот вновь прикрыл голубые глаза, мешая чувствам окончательно взять над ним верх. Нет, он не хотел снова пускаться в представления.
Какое-то время он молчал, делая пространство вокруг них невыносимо тяжёлым.

— Что ты будешь делать? — спрятавшая глаза, робко напомнила о себе Овчица.
Грачехвост не ответил ей сразу. Он лишь с тоской глядел перед собой. Видимо, в голове его смешались воспоминания. О былой, любимой Овчице, тогда ещё не предавшей его, о Невидимой, которую он предал сам, о Мастере и давящей атмосфере Тёмного леса, влияние которого не знало границ. Об его первом ученике, которого он, Грачехвост, не смог уберечь. О Змеёныше, за которым тоже не доглядел, и теперь тот скитался в неведомых далях, позабыв родной дом. О страшных тенях, беспрестанно пытающихся подобраться всё ближе и ближе к незащищённой, уязвимой душе Лунолапки.

— Я хочу уйти, — наконец изрёк свой вердикт Грачехвост. Голос его звучал теперь будто бы ровно и холодно.
— Прочь с наших земель. Только не вздумай отговаривать меня и не вини в этом себя: я хочу сделать это не из-за того, что был лишён твоей верности.

Теперь всем четырём племенам известно: я был связан с Тёмным лесом и всё ещё могу нести вам опасность. Я не могу так рисковать, оставаясь среди вас, — избравший дорогу, вторящую стопам Колоса и Невидимой, говорил серебристый:

— Запомни меня таким, Овчица, каким я был ещё горсть мгновений назад.
И знай: ты не была мне безразлична всё это тяжёлое для тебя — я видел это — последнее время, как бы я ни показывал тебе обратное, заставляя переживать. И, прошу тебя: ты должна быть удовлетворена тем, что я действительно тебя любил, раз дал-таки волю своим эмоциям. Большего дать я тебе не смогу.

Не хочу запомниться тебе холодным истуканом, от которого не добиться истинных чувств.

[indent=0.5]Разговор тяжёлым, тучным покрывалом с нажимом ложился на душу. И Грачехвост делал его лишь грузнее.
[indent=0.5,0.63]– Тогда зачем же ты так, Овчица, – она посмотрела на него стекленеющими глазами, проваливаясь внутрь себя.
[indent=0.5,0.63]Кошка приоткрыла рот, чтобы ответить. Но что? Дыхание дрогнуло: слова не подбирались. Только тревожный, трепещущий вздох послышался с её стороны. Зачем же она так?..
[indent=0.5,0.63]Печаль не часто вырывалась из неё перед зрителем, но это был тот случай. Оживший взгляд блеснул – навернулись слёзы. Она не могла найти подходящих слов и даже мысленно не была способна объяснить поступок. Всё просто случилось.
[indent=0.5,0.63]– Впрочем, это неважно. Не отвечай, – момент оборачивался чистой мукой. Она хотела ответить. – Ты просто пыталась скрыться от одиночества.
[indent=0.5,0.63]Овчица в отчаянии махнула опущенным хвостом.
[indent=0.5,0.63]Не так. Всё не так. Настоящий ответ был одновременно проще и сложнее – вот только дать ему форму у неё не выходило.
[indent=0.5,0.63]Она упустила свой шанс высказаться. И промолчать, приняв последствия, наверное, было самым лёгким, несмотря на чувство несправедливой недосказанности, вариантом выбора.
[indent=0.5,0.8]Грачехвост от неё ускользал – ускользал навсегда. Она это почувствовала ещё до того, как кот озвучил решение.
[indent=0.5,0.63]– Я хочу уйти, – Овчица обернулась. На её сокрушённом подавленной печалью лице отразилось изумление. – Прочь с наших земель.
[indent=0.5,0.63]– Ты не можешь уйти, – заговорила было она, но Грачехвост не остановил речь.
[indent=0.5,0.63]– Только не вздумай отговаривать меня и не вини в этом себя: я хочу сделать это не из-за того, что был лишён твоей верности.
[indent=0.5,0.63]Это звучало как какая-то бессмыслица. Не из-за неё, но после разговора с ней? Так? Она повернулась полностью. Отталкиваемая ею горечь обернулась в злость, испытывать которую оказалось значительно проще. Хотя и эта эмоция была гостьей редкой.
[indent=0.5,0.63]– Теперь всем четырём племенам известно: я был связан с Тёмным лесом и всё ещё могу нести вам опасность. [..]
[indent=0.5,0.63]В такую историю она была не посвящена. Должно быть, стоило углубиться в слухи с Совета перед выходом?
[indent=0.5,0.63]Брови свелись. Все причины Грачехвоста звучали для королевы притянуто. Однако она тускло, но с нарастанием начала понимать его чувства. Почему он хотел отправиться в самоизгнание. И с тоской она осознавала, что переубедить его будет не в силах – по крайней мере теперь, после того, как обеспечила конечной трещиной их крошившиеся в пыль отношения.
[indent=0.5,0.63]– Я никогда не буду «удовлетворена» только тем, что ты меня любил, – случайно бросила она, взмахнув бессильно хвостом. И решила продолжить. – Но всегда буду любить тебя в ответ. Прощай, Грачехвост. И, умоляю, никогда не возвращайся.
[indent=0.5,0.63]– Не делай этого! – внезапно появившаяся Лунолапка опрокинула что-то в душе. Овчица не хотела, чтобы непричастная кошечка услышала жестокие слова к наставнику, которого успела полюбить чистой и большой мечтательной душой. Лунолапка никогда не простит ей этот момент.
[indent=0.5,0.63]Отказавшись быть частью чужого прощания, Овчица отошла в сторону. Сил на яркие переживания у неё не осталось. Но она точно знала, что Лунолапку ей было жаль. По-матерински жаль.

Глаза Лунолапки наполнились крупными слезами, призывно сверкнувших под лучами ночного светила. Это было так несправедливо! Она вспомнила все те дни, как наблюдала за его постепенным восстановлением, все шутки, которыми они обменивались с крепнущим воителем, всю его благодарность за её приятную компанию. Они были действительно хорошей командой! Грачехвост так многому мог бы научить её, учитывая, через что он прошел! А она бы научила его чему-нибудь...

Но, видимо, какие-то знания он не был готов ей передать.

Всхлипнув, Лунолапка прижалась к нему сильнее, чем к матери, пришедшей к ней когда-то во сне попрощаться. Грачехвост был настоящим, но он уходил, и, как бы ученице не хотелось помешать этому, причины, гнавшие его с земель племени Ветра, были серьезнее и весомее, чем она могла противопоставить. Но Лунолапка верила ему - поверила так же, как и в каждую минуту их разговоров ранее - и поэтому сомнений в неотвратимости происходящего у нее не возникало.

- Темный лес, - прошептала она еле слышно. О Темном лесе Грачехвост немного рассказывал ей сам в моменты особого откровения. Лунолапка впитывала эти знания с жадностью сухого мха. Разговоры были не слишком подробны, но в целом и этого хватило, чтобы ученица поняла, насколько серьезной была опасность для тех, кто оказался под влиянием окропленных кровью душ. Грачехвост бежал из леса потому, что хотел унести запятнанного тьмой себя подальше... От неё в том числе. "Я не боюсь! Я справлюсь, с чем угодно! Я не могу потерять тебя тоже!" - могла браво вскрикнуть она, но это бы ничего не изменило.

Некоторые вещи просто случаются.

Пару раз глубоко вдохнув, Лунолапка стерла слезы лапой с щек и уставилась на бывшего наставника. Да уж, недолго продлилось их совместное приключение. Но она не хотела, чтобы он запомнил ее плаксой и размазней. Лунолапка тряхнула головой, а когда вернула взор желтых глаз на Грачехвоста, на лице расцвела яркая улыбка. Только с печалью, что затаилась в глубине бледных лун, поделать кошечка ничего не смогла.

- Уговорил, так уж и быть! Беги по своим важным взрослым делам, мышеголовый кот! - она легонько толкнула его лапой, точно поторапливая. - Пусть Звезды и Луна осветят твой путь, - шепнула она ему вслед, обращая взгляд к ночному светилу. - Присмотришь за ним?

Лунолапка чувствовала спиной взгляд Овчицы, но не могла повернуться. Не сейчас. Еще пару мгновений. Просто убедиться, что с Грачехвостом все в порядке. Вовсе не за тем, чтобы снова справиться со слезами.

Отредактировано Лунолапка (2024-09-21 14:07:39)