Небо менялось на глазах. Из иссиня-свинцового, ночного, оно всего за несколько мгновений прояснилось. На тёмное полотно словно вылили молока; мантия ночи зажглась алым, поддаваясь новому дню.
А иссушёная зимой почва березняка под лапами котов-воителей тем временем сменилась мшистой и влажной, прибрежной. Ещё задолго до того как показалась гладь воды, Галечник и Кузнец заслышали  шум: рокот, напоминающий пчелиный рой. Для Речного кота это самая восхитительная мелодия, какая только может быть. Тут и там стали появляться камышовые островки. Ещё с прошлых Зелёных Листьев продолговатые головы рогозника остались буро-коричневыми; тёплое, почти осязаемо греющее, воспоминание о лете. В когти то и дело забивался сухой тростник, слегка покалывающий подушечки лап. Сердце Галечника вот-вот готово было выпрыгнуть из груди. Подобное ощущение посещало его всякий раз, когда трава неожиданно расступалась, обнажая удивительный вид на реку. Она - воплощение их жизни.
Около валунов, которые так полюбились старикам, вода примиряет свой строптивый нрав, медленно перетекая, почти что лаская камни. В этом месте даже вода теплее, а глубина не пугает своими омутами, ведь можно завидеть даже мелкие камушки на дне. Эдакая тихая заводь, куда нередко заплывают мелкие рыбёшки. Только лапы протяни, а они сами запрыгнут. Идиллия!
Но в том месте, где река выходит из-за леса, огибая стороной лагерь племени, течение становится стремительным, горным. Тёмные воды несут в себе коряги огромной тяжести, ломая их словно тонкие прутики, без усилия. То и дело поднимаются куцые волны с пеной, выплевывающие донный песок и ил на берег. Всё бы ничего, вот только ни один кот никогда не видел дна в этом месте. Слишком велика глубина и силен поток.
- Что ты думаешь об этом? - указывая кончиком хвоста на воду, поинтересовался Галечник у Кузнеца, остановившись. - Как по мне, так это потрясающе!
И не дожидаясь ответа соплеменника, белоснежный воитель кинулся с откоса вниз, к песчаному бережку. В том месте, где они вышли из рощи, река была спокойная, даже несколько ленивая. Она медленно перебиралась по камням, огибая застрявшие коряги, подползала к берегу, покачивая тонкие стебель сабельника.
Оттолкнувшись от земли, Галечник запрыгнул на один из камней. Усевшись, он спустил одну лапу в воду, слегка шевеля пальцами, давая ей "облизать", почувствовать себя.
- Тёплая, - оборачиваясь на поспевающего Кузнеца, с улыбкой на устах сказал белошёрстный.
Плюх! Такой звук раздался бы, если в воду зашёл бы кто-то другой. Не Галечник. Он же сделал всё тихо, бесшумно. Его тело, не смотря на достаточный вес, погрузилось очень легко, как пёрышко, запустив по воде лишь мелкую рябь.
Под подушечками чувствовались гладкие камни, сточенные течением. Отдавшись потоку, Галечник расслабил каждый мускул своего тела, откидывая голову назад, выставляя над водой только морду.
Глаза воин плотно зажмурил, дыша медленно и ровно, полностью доверяя реке. А она, ласково оглаживая его струями, отнесла немного левее, на мелководье. Галечник  почувствовал это спиной, когда что-то острое воткнулось в лопатку. Мгновенно распахивая глаза, он перевернулся, поднимаясь на лапы.
Цепкий язык прошёлся по предплечью. Всё в порядке. Вот только что это было? Белошёрстный растопырил пальцы, опуская лапу на дно, ловя, так сказать, на живца. Почувствовав тот самый больной укол, Галечник подцепил "нарушителя" когтём, вытаскивая на поверхность воды... устрицу.
-  Кузнец, гляди! - зажав склизкий панцирь в зубах, пробурчал он. Устрица, отбитая ловким ударом лапы, полетела на берег.
Ещё минута, и уже пять или шесть "коробочек" с моллюсками лежат на песке.
Пофыркивая, Галечник опускался на дно (для этого ему было достаточно приклонить голову, глубина-то с пару мышиных хвостиков), возвращаясь весь в песке, один раз даже с каким-то кустом водорослей на макушке, но с добычей.
- Мне кажется, что этого достаточно, - сказал он, вылезая на берег, когда образовалась приличная горка из устриц, - Как мы это домой потащим?
Отойдя от воды, Галечник нашёл лопух. Аккуратно перегрызя стебель (целители как-то проводили инструктаж, обещая лично покарать того, кто загубит полезные растения, выдирая их из земли с корнем или того хуже, заламывая листья), воин вернулся к Кузнецу, показывая свою находку.
А идея была такова:
- Сложим каждый по пять штук в лопух, завернем и захватим оба края зубами. Так мы сможем перетащить всё сразу.
Когда всё было решено, а план одобрен, Речные охотники приступили за дело. Раз-два, и готово!
Довольные и мокрые, друзья поспешили в лагерь. День в самом разгаре, скоро на поляну из палаток повыползают голодные бурчащие животы и их владельцы. Надо бы успеть, чтобы не получить выговор. Кто рано встаёт - тот племя и кормит. (А кто попадётся Острозвёзду - по носу получит).

При переходе в следующую локацию ставь стрелку!
>>> Граница Речного/Теней

Речная Песня сама понимала, как странно, должно быть, выглядит ее поведение. Ее, как нормальную кошку, привели в детскую и сказали лежать. А она подскочила и умчалась, ладно что не во тьму, как тот газонокосильщик...
Постепенно она перешла с рыси на шаг, а наконец и вовсе остановилась, щуря глаза и глядя на темную фигуру, особенно темную при свете вечернего солнца. Небо еще не окрасилось в персиковый цвет, но было близко к этому. Пока лес замер в ожидании, и было тихо-тихо. Разве что кузнечики нарушали эту воцарившуюся тишину.
Кедр - а это был именно он, и сердце Речной Песни екнуло - сидел на берегу и ловил рыбу. Кошка уже давно знала его привычки и любимые места, поэтому даже не удивилась, что нашла его так быстро.
- Кедр, - мурлыкнула воительница, мягко спускаясь по молодой траве к реке. Она остановилась в двух шагах, а потом замерла. Она почувствовала что-то странное, что начало тревожить ее еще с утра, но потом забылось в результате того, что кошка ушла на охоту, а симптомы не повторялись. И вот, снова. Это было в животе, а так как кошка больше всего теперь боялась за своих котят, то лицо само собой стало каким-то болезненным, а глаза блестящими и большими, с доверием глядели на Кедра, словно прося у него помощи. Словно он мог объяснить это, и все внезапно, только из-за того, что он так сказал, стало бы хорошо.
- Где ты пропадал с утра? - начала было Речная Песня, но потом замолкла, покачав головой, - мне нужно сказать тебе что-то. Очень важное.

- Что? А, нет, - возмущенно пошевелила усами Речная Песня, когда Кедр предположил, что у нее что-то с лапами, - Кедр, лапы в порядке... а что у меня с походкой? - соскочила с темы воительница, разъярившись из-за того, что, похоже, все вокруг видели, что ходит она как утка. А так как кошки предполагают всегда сразу самое худшее, то именно такую походку представила Речная Песня.
Но тут же мотнув головой, словно отметая предыдущий вопрос, воительница собралась с духом, чтоб сказать, и даже уже мысленно это произнесла, как вдруг Кедр опередил ее:
Подожди немного, не отвечай. Я сейчас, - и он отвернулся, подбирая что-то на берегу, Речная Песня же мысленно стукнула себя по лбу.
Вот так было и все прошлые разы, когда у нее все не было подходящего случая сказать. Все эти полторы луны, с тех пор, как она сама узнала. Тут кот снова вернулся к ней и положил к лапам ракушку.
- Это тебе. Я пытался найти что-то более хорошее, полезное, но это было самое лучшее, что мне удалось отыскать, - промяукал он, а потом еще и лизнул оторопевшую Речную Песню в щеку. Как же он заботится о ней, а она, мышеголовая, еще не удосужилась рассказать ему! Как такое вообще возможно... если бы она была не пушистой, а, к примеру, как кошка Ветра, то он бы в два счета обо всем догадался.
- Ке-едр, - проговорила воительница, разглядывая ракушку. Самый ценный подарок среди Речных котов, и его получают только те кошки, которых действительно любят, - она чудесна. Спасибо, - кошка с благодарностью подняла на него взгляд, но мордочка все равно оставалась озабоченной.
- А теперь говори, что за новость.
- Я жду котят, - пока не передумала, быстро сказала Речная Песня и замерла. Но потом пустилась в объяснения, - наших котят. Прости, что не сказала раньше. Я все не могла найти... ай, - то, что досаждало ей прямо с утра, внезапно сформировалось в определенную болевую волну, и кошка, если бы не сидела, точно бы осела. Ох, но еще же не время! Тмин бы ей сказал... возможно, он был прав, что не надо покидать детскую. Что же теперь будет? Достаточен ли срок, чтоб котята могли жить?

- Уже? - Кедр, конечно, был крайне удивлен, узнав, что Речная Песня ничего не говорила так долго, и призналась уже когда иного выхода не было. Но среагировал он, надо отдать ему должное, лучше, чем другие коты в такой же ситуации. Не начал паниковать, а ведь Речной Песне и нужен был оплот спокойствия, а не еще такое одна неуравновешенная единица рядом с симптомами роженицы, - Спокойно. Надо добраться до лагеря.
Воитель подошел, предложив помощь, и она облокотилась о него, обняв хвостом. Кедр был еще не уверен, дойдет ли Речная Песня сама, но воительница лишь нетерпеливо фыркнула:
- Дойду, ты просто веди, а то... - дорогу в таком состоянии она могла найти весьма условно, потому что мозги, кажется, отключались. Она помнила, как Ива после родов выскочила на поляну и смотрела на всех осоловевшими глазами, и если с ней случится то же самое...
Речная Песня крепче приобняла Кедра, надеясь, что он не позволит ей вот так же сойти с ума. Пусть будет рядом, ведь ей, кажется, было страшно. Да, страшно, ведь впереди то, через что может пройти только она.
Ракушка осталась на берегу. И рыба, пойманная воителем. Всё как-то стало неважно, важны стали котята, их котята. И кошка покорно шла с Кедром, передвигаясь с доступной сейчас для себя скоростью, ведь излишние нагрузки могли и вовсе плохо сказаться. Как-то поздновато она стала об этом думать.
Но вот уже и лагерь впереди показался, и знакомые камышовые стены у входа. И соплеменники, через секунду обернувшиеся и удивленно смотрящие на вошедшую парочку. Однако Кедр с Речной прошли мимо всех, и вот уже детская, которая еще днем так не понравилась кошке.
>>> Детская