В утреннем воздухе пахнет сыростью воедино с перво-весенним цветением, когда Зайцелов, заручившись присутствием своей новоиспеченной ученицы, выводит их на равнинные просторы. Взмывающие холмами и спадающие низинами, территории племени Ветра простираются насколько хватает глаз, зияя редкими всполохами первой травы и рано проклюнувшихся подснежников и морозника, однако воителю впервые за долгое время совсем не до здешних красот – ибо мысли его заняты далеко не высокопарным восхищением пробудившейся по весне природой.

"Ну хорошо, на равнины ты ее привел... А дальше что?"

Зайцелов не является тем – по его собственному скромному мнению – к кому можно применить словосочетание "опытный воитель", поэтому назначение его наставником Зарянки ощутилось днем ранее, как снежная шапка, безжалостно обрушенная на голову в момент, когда он меньше всего ожидал; и ладно бы кем угодно обрушенная, так нет же – самой предводительницей. Новость эту он принял не сказать чтобы очень достойно – сейчас, возвращаясь мыслями к вчерашним событиям, Зайцелов понимает, что его удивление, подкрепившееся круглыми глазами, наверняка было видно всем, в том числе и его ученице, перед которой отныне было неловко больше, чем пред всем остальным племенем вместе взятым. Отличный он подал пример с первых секунд наставничества, ничего не скажешь. Впрочем, уже вечером, удалившись на сон в палатку (прошло много времени прежде, чем любившие ночевать под открытым небом соплеменники перестали об этом спрашивать), он решительно наказал себе, что следующим же утром реабилитируется – ибо не отказываться же, право дело, от Зарянки, тем более что девочка на первое впечатление показалась ему смышленой, и много проблем от нее он не предвидел. Поэтому сейчас, рысью вбегая на очередной курган и краем глаза поглядывая, чтобы оруженосец не отставала, Зайцелов нервно перебирает в голове воспоминания о собственном обучении. Благо, что первый урок все еще достаточно свеж в его голове.

"Безопасность," – говорит он себе, – "Сначала надо позаботиться о безопасности".

– Зарянка. Ты знаешь, почему перед выходом из лагеря я заставил тебя остановиться и осмотреть небо? – замедлив шаг, обращается он к Зарянке, увлеченно осматривающей незнакомые до селе территории. Зайцелов чувствует прилив ностальгии одновременно с легкой завистью – свое собственное умение восхищаться видами равнин он оставил в могиле матери, память о смерти которой не отпускала его до сих пор; ибо даже сейчас, отгоняя видение ее взмывающего в хищных когтях тела, он все равно чувствует холодок по спине, и как бы между прочим глядит на небо.

Чисто.

"Воитель племени Ветра, боящийся неба над головой. Кому скажи – не поверят".

Зарянка словно бы не ожидала от него нарушения устоявшейся тишины – Зайцелов видит это в том, как рыскают ее оранжевые глаза и слегка запинается шаг. На вершине холма они оказываются вдвоем, обдуваемые прохладным весенним ветром, с небесами, нависшими над ними своей сизой от погоды шкурой, и ему начинает казаться, что от внутреннего беспокойства, притаившегося где-то в глубине, у него чешутся даже кости.

– Затем, чтобы не было в небе хищных птиц, то есть, любой угрозы, которая могла бы помешать нам… – все же отзывается ученица, и от Зайцелова не укрывается то, как трепещет ее юношеский голос. Отчего-то, при звуке этого, приходит понимание, что не один он тут нервничает – справедливости ради, ему вообще не стоит так волноваться, он же взрослый воитель, в конце концов, чего боится? – и дышать благодаря этой мысли становится сравнительно легче. Зайцелов одобрительно кивает Зарянке, поощряя ее говорить дальше, – Также, стоит отметить... стоит учитывать, что опасность может подстерегать на каждом шагу. Стоит быть уверенной в том, что в воздухе нет никаких запахов и… то есть, нехороших запахов, которые, эээ… ну, плохие…

Воитель прячет улыбку, закравшуюся в уголки губ, тем, что отворачивает голову под видом обозрения округи. Кажется, где-то к востоку от них в долине копошится кролик; Зайцелов всматривается подольше, чтобы убедиться в своем предположении, после чего вновь обращает внимание на Зарянку – а той, оказывается, есть что сказать еще.

– В общем, я хотела сказать лишь то, что очень важно быть бдительной…. Так мама говорила… Она хотела, чтобы мы казались умными… – ученица воззревает на него круглыми глазами, и Зайцелов чувствует странную смесь неловкости напополам с умилением, – Я кажусь?

– Умной надо быть, а не казаться, – отзывается он вперед мысли и тут же отвешивает себе ментальный шлепок по ушам – это прозвучало гораздо грубее, чем он планировал, хоть и является истиной. Прочистив горло, пытается смягчить впечатление от своих слов, и припускает заодно вниз с холма, припоминая о никогда не проходящей опасности, которой грозят небеса, – Насчет бдительности ты, однако, права. За пределами лагеря мы наименее защищены, и нужно всегда смотреть в оба.

Судя по тому, как в следующее мгновение Зарянка возбужденно запрыгала, высказывание наставника не сильно ее задело. Зайцелов ведет хвостом, раздумывая, стоит ли ее одернуть – в конце концов, она же так всю дичь в округе распугает – но в конце концов решает опустить нравоучения, только на этот раз. Тем более, что всерьез охотиться в первый же день ее ученичества он не планировал.

– Скажи, а как будут проходить тренировки? Какой у нас план? Я очень хочу тренироваться, правда – правда! 

Зайцелов приязненно улыбается.

"Все вы в первые дни хотите тренироваться. Подожди, пока начнется обучение боевым приемам, тогда я посмотрю на твой энтузиазм – если он еще останется, конечно".

Вслух же говорит другое:

– Для начала мы пройдемся вдоль границ, чтобы ты начала запоминать запахи других племен. Заодно рассмотришь нашу собственную территорию, – Зайцелов кивает в направлении ручья, рядом с которым находится граница с грозовыми – пускай за взлетами и падениями равнин его пока еще не увидеть воочию – и решительно направляется в указанную сторону, предварительно поманив Зарянку движением хвоста, – Идем, здесь недалеко как раз граница с Грозовым племенем. Расскажи-ка мне, к слову, знаешь ли ты что-то о наших соседях?

— Ну…

Зайцелов пользуется мимолетным замешательством ученицы, чтобы еще раз проследить глазами небо вплоть до самой полосы горизонта. Рациональность подсказывает ему (удивительно, но ее отголоски у него все же остались), что из ниоткуда птица просто так не появится, ведь они полагаются в большинстве своем на скорость пикирования, а не маскировку — ибо достаточно самоуверенны, чтобы позволять жертвам знать о своем присутствии; завидная роскошь, которую кошки не могут себе позволить. Однако неприятный зуд в самих костях, и холодная, склизкая змея, шевелящаяся в животе каждый раз, когда над его головой простирается небесный купол, не дает ему верить до конца этой самой рациональности — поэтому лишь приняв во внимание девственное одиночество облаков, снова поворачивается к Зарянке, давая понять, что слушает.

— Они пахнут иначе, чем мы… — он одобрительно кивает головой, поощряя девочку говорить. Все еще легко кусается вина за неосторожно брошенную ранее фразу, и ему не хочется вновь неосмотрительно демонстрировать пренебрежение, которого в реальности, конечно же, нет, — У них другой рацион, они живут на другой территории и любят прятаться на деревьях в случае опасности.

— Верно. Грозовые предпочитают жизнь в лесу открытой равнине, и питание у них соответствующее, — "вот уж не думал никогда, что придет день, когда я буду завидовать грозовым". Зайцелов шлепает ушами, прогоняя навязчивые мысли, буквально соскребая их силой со стенок черепа. Не сейчас, — Странно, правда, что они в таком случае не Лесное племя, но что есть то есть.

Неловкая попытка разрядить атмосферу тяжело повисает в воздухе, и Зайцелов мысленно припускает веки.

"Нашелся шутник. Ты кто, Тучегон что ли?".

— Но я правда мало знаю… — сообщает Зарянка, в то время как они добираются до пограничного ручья. Заискивающий шепот водяного потока успокаивает, и Зайцелов слегка расслабляется. Да и ученица, похоже, не оказывается смущена его хромоногой попыткой в юмор, — Наверное, не очень здорово иметь столько соседей. Вот бы все территории занимали только мы — коты племени Ветра!

Ему уже хочется старчески посетовать в ответ — как у вас, мол, молодых, все просто — когда Зарянка резво вскакивает на камень неподалеку от берега, и Зайцелов еле сдерживает себя, чтобы не одернуть девочку резковатым: "Осторожно!". Не беспомощный же она котенок, ну право слово; на лапах уж как-нибудь удержится.

— Как красиво, Зайцелов! — делится она воодушевленно, и Зайцелов чуть рассеянно осматривается вокруг. По прошествии некоторых лун он зачастую забывает удивляться природной красоте, однако с напоминанием от Зарянки не может не подумать, что да — граница с Грозовыми местечко и вправду живописное: мимолетно поблескивают брызги воды, сталкивающейся на своем пути с растущими из ручья гладкими камнями, глинистый берег обрастает молодой весенней травой, и в воздухе как будто бы пахнет свежее и слаще. Зайцелов подходит к водной кромке и делает пару глотков прохладной воды — предварительно не забыв, естественно, снова проверить небо на наличие хищниц.

— Как у вас, молодых, все просто... — все же отзывается он, приправляя голос добрым снисхождением, а на лице рисуя улыбку, с которой обращает глаза на ученицу, — Чем больше территория, тем сложнее ее удерживать. В этот будет какой-то смысл, если племя разрастется, и нам станет не хватать дичи не только в Голые Деревья, но и в остальные сезоны. Сейчас же мы и без этого неплохо живем. Нет смысла хотеть для себя большего, чем требуют потребности.

Колонизацией Зайцелов не болел никогда, сколько себя помнит — оттого, видимо, что ему не прельщают лишние телодвижения, не говоря уже про неоправданное насилие. Некоторые сверстники его, впрочем, в возрасте Зарянки отличались подобной воинственностью: "Почему мы просто не пойдем и не завоюем грозовых или речных!". Сам он в ответ только фыркал куда-то в сторону, не желая привлекать внимание к своей персоне, но и мнение свое на этот счет имея довольно четкое — не нужно откусывать больше, чем можешь проглотить. Впрочем, читать нотации он не в настроении, поэтому дальше эту тему не развивает; вместо этого манит Зарянку к себе хвостом и показательно вскидывает голову по ветру.

— Вот, принюхайся. И впредь постарайся запомнить этот запах, — с грозового берега пахнет недавно обновленными метками, и Зайцелов отходит к ближайшему кусту, чтобы потереться о ветки щеками и оставить на них свой запах; он предупреждал Махаона перед уходом, что они с ученицей отправятся в сторону границы с Грозой, тем самым облегчив работу потенциальным утренним патрульным, — Скажи мне заодно, зачем именно мы каждый день обновляем метки, если каждый племенной кот и так знает свою территорию как собственный хвост и уж точно не спутает, где границы.