--------------> Вход/выход из лагеря
В первую очередь кошечка хотела поговорить с предводителем: раз он обладает наибольшим авторитетом в племени, то и его версия событий обретала в глазах оруженосца дополнительный вес. Хотя обычно она не обращала внимания на такие социальные условности, но и сейчас в небольшой предвзятости было рациональное зерно. Пока от действий предводителя прежде всего зависит судьба племени, уловить его настроение было бы полезно. Рассветолапка взволнованно спросила бы Кусающего Звезды про совет, а, начни он раздражаться, почему его время тратит назойливый подросток, приняла бы смущенный вид и рассказала бы про кусачую землю. Как верно заметила Журавлиная, кому, как не предводителю с глашатаем докладывать о таких опасных странных вещах?
Но, пока рыжая кошка слушала Темнолапу, Кусающий Звезды успел скользнуть в свою пещеру. Зато к подопечной приблизилась чуть задержавшаяся на главной поляне Горечавка. Как всегда холодная, она все же выдавала на мордочке следы беспокойства. Ее тоже расстроил совет?
– Что за запах в лагере? Ты в порядке? – нет, видимо, ей важнее обстановка родного дома.
Рассветолапка шумно выдохнула, понимая, что сходу расспросить о самом важном не получится. Выходило логично: ученица знала о событиях в лагере, наставница – совета, и обе хотели прояснить для себя новости. Так как в их паре главной очевидно была Горечавка, правильнее было уступить ее желанию.
– Среди ночи сюда пробралась куница, – безразлично начала Рассветолапка (приправить сообщение эмоциями она просто забыла). – Она попыталась утащить мышку из кучи с добычей, но мы с Лунногривом и Журавлиной прогнали воровку в лес. Ей повезло, что мы ее не убили, – без капли гордости отчиталась кошка, – и вряд ли она вернется. Но, что важнее, совсем недалеко от лагеря мы наткнулись на странную, – употреби термин Журавлиной, – металлическую вещь в виде челюсти. Она неживая, но сильно укусила меня за лапу, напав из засады, – опустила глаза на припухшую конечность и изобразила на мордочке оттенок боли вперемешку с грустью, просто чтобы выглядеть чуть более живой и чуть менее наплевавшей на свои травмы. Теперь к самой продуктивной части разговора. – Мы никогда раньше не видели ничего подобного, и, вероятно, эта штука – дело лап двуногих. Нужно оповестить Кусающего Звезды или Жало и придумать, что делать. Кусачая земля явно опасна.
Рассветолапка пристально посмотрела на Горечавку. Теперь уже была ее очередь говорить?
– Но, знаешь, кусачая земля может подождать до рассвета. Меня намного больше беспокоит произошедшее на совете. Половина отряда не вернулась, а вернувшиеся шепчутся о каком-то пророчестве и одиночке Иве. Племена действительно объединяются? – вкрадчиво, с толикой любопытства и толикой нервозности уточнила Рассветолапка, так, чтобы ее собственное отношение нельзя было однозначно истолковать. Рано еще для ее мнения, его либо выдадут назад под видом собственного (а сейчас нужно собрать незамутненные мысли окружающих), либо осудят как совершенно предательское. – Что это значит для всех нас?
Единое племя – это интересно, но без подробностей об объединении рано делать какие бы то ни было выводы. Границ между племенами точно не будет, но будет ли общий лагерь? Он окажется неэффективным в плане охоты, придется преодолевать слишком большие расстояния, чтобы наловить достаточно дичи для всех. О какой системе управления идет речь? Назначат, или выберут нового предводителя? Или решать будет совет нынешних предводителей? Или будет учитываться мнение большего числа котов? Темнолапа же сказала, мол: «Они сами будут выбирать, жить им в племени или податься к Иве». Насколько это все вообще серьезно?
Вот бы Рассветолапка могла оказаться на сегодняшнем совете и послушать об этом сама… или как-нибудь переговорить с представителем «единого племени». Если коты Ветра не явились на совет, вряд ли на стороне объединителей сейчас численный перевес. Но кто знает, как будет развиваться ситуация в ближайшие дни.

<< Хвойный лес

  Дальнейшее путешествие и ночь в целом прошли без приключений. Подкоп был уже благополучно заделан, рана Рассветолапки выглядела так, что дождаться возвращения Ольхи было вполне возможно. Я же больше помалкивала, больше размышляла... Тревога никак не желала уходить, и я списывала это на несчастную куницу да "кусающую землю" как обозвала странные штуковины Двуногих ученица.

  В прочем же не было причин для беспокойства... наверное. В голову всё же лезли мысли.

  "Тут одиночки, тут предводитель... Тут Кусающий Звезды."

  Я вздохнула. Мысли про кота отзывались тупой и щемящей болью одновременно, и проще было их избегать. Избегать и взгляда соплеменника. А теперь уж...

  "Но если Рассветолапке не удастся убедить самостоятельно о важности этой штуки, мне всё равно придётся с ним столкнуться. Как свидетелю, полагаю."

  Я скосила глаза на рыжую ученицу, молча усмехнувшись, приподняв усы. Для неë это был неплохой шанс проявить себя с лучшей стороны. Было интересно, сколь продуманно она воспользуется данным стечением обстоятельств - не даром Сумрачное племя считалось одним из умнейших. Молодому поколению тоже стоило оттачивать данный навык до лоснящегося блеска.

  ***

  Когда отряд с Совета вернулся, у меня рухнуло сердце. Глухо, куда-то вниз. Их было мало. Было ощущение, что вернулась половина ушедших, и понурый, злой, отчаянный вид соплеменников на самые мрачные, самые тёмные думы.

  "Неужели Священное Перемирие было нарушено и они..."

  Но на котах не было царапин, ран. Многие из них шли, как сломанные духом. Не телом.

  Я беспокойно поднялась и двинулась навстречу. Влилась в ряды воителей, тихо спрашивая:

  - Что произошло?..

  Ответ меня... совсем не обрадовал. Я поняла, что когтями на душе тревога скребла скорее из-за интуиции. Потерять предводителя было страшно. В бою, с честью, страшно, но такова была жизнь. Но потерять половину племени из-за предательства!? К такому елва ли можно было быть морально готовым.

  Я чувствовала, как меня подводят лапы. На главной поляне я тихо села в стороне, буквально осев наземь. Мысли роились беспокойно, но теперь где-то далеко... Первое, что заполнило сердце - гнетущая пустота. Пустота, которой было мало. Она жадно облизывалась, стремясь засосать в себя еще и еще.

  Я постаралась вдохнуть. Выдохнуть. Привести себя в порядок. Не привлекая лишнего внимания.

Отредактировано Журавлиная (2023-06-28 11:52:55)

=> Остров Советов

Идти впереди, сосредоточившись на дороге, было легче, чем в рядах замыкающих. Не приходилось смотреть на соплеменников — их сейчас видеть совсем не хотелось. Жало постоянно возвращалась к одним и тем же мыслям — как они допустили? Как позволили, чтобы их племя стало таким шатким и несплоченным? Да, её саму мало волновали чувства и проблемы других. Она не вмешивалась в дела соплеменников, не пыталась никого подбадривать, успокаивать... что там должны делать заботливые соплеменники? Но не могла же она не почувствовать, как они щерят клыки за её спиной. Это инстинкт бойца, и как раз он у неё был.

— Лично перегрызу ему глотку.
Жало невольно перевела взгляд на Кусающего Звёзды.
— Только одному? — мрачно хмыкнула она, не задумываясь над тем, кому именно. Вариантов было много. Даже мысли о собственном брате, талантливом охотнике Муравейнике, который теперь набивал дичью животы грозовых котов, отдавались желанием поточить когти о его бурую шкуру.

В лагере было спокойно. Тут ещё никто не знал о том, что Сумрачное племя поредело после Совета. Жало остановилась вместе с Кусающим Звёзды, ожидая его дальнейших действий и приказов. Она не знала, что он предпримет и обсудит ли это с ней. Но чувствовала, что хочет поддержать его, даже если это будет какое-нибудь безумство.

Подавшись вперёд на жест предводителя, она последовала за ним и выслушала его план. Предложение Осозвёзда о личной беседе после Совета было вполне логичным, хотя Жало и не понравилось, что тот решил гонять её предводителя до границ, когда ему самому что-то нужно от Кусающего Звёзды. Несколько Советов тому назад Жало нравились предложения Осозвёзда повыгонять из племён всех одиночек, и некоторая доля позитивного отношения к Осозвёзду осталась, хотя ситуация с Лепестком и заставила её изменить мнение. Несмотря на это, ей очень не хотелось отпускать Кусающего Звёзды одного, ком вставал в горле. Едва осознав это чувство, Жало с досадой поняла, что оно делает её слабее, и ей нужно от него избавиться.

— Он не посмеет сделать ничего дурного, — она качнула головой. — Иди и вытряси из него всё, что можно. И лучше бы ему оказаться полезным.

Жало резковато отошла, махнув Кусающему Звёзды хвостом на выход. На сердце неприятно покалывало. Оставаться в лагере, наедине с соплеменниками, было некомфортно. Её словно швырнули в овраг с крапивой и заставляли кататься по тысячам крохотных иголочек. А ещё жутко хотелось выпустить когти и исполосовать чью-нибудь шкуру. Лучшим вариантом казалось пойти к границе с Грозовым племенем и, если там окажется кто-то из бывших соратников, пустить ему кровушку, да так, чтобы ещё долго не приближался к границе.

Племя от неё чего-то ждало. Но раз она не смогла остановить Шрама, Метельницу и других, что она могла дать? Послать патрули? Это она сделает. И пусть не смотрят на неё так ожидающе и требовательно, больше дать нечего. Краем глаза заметив движение, Жало повернулась к Горечавке и взмахом хвоста остановила её.

— Все разговоры потом, — резковато ответила она и, сблизившись с воительницей, прошла мимо неё.   

— Объявляю составы охотничьего и рассветного патрулей, — Жало назвала несколько имён. — В лагере за главных остаются Горечавка и Журавлиная.
Ей хотелось какой-то стабильной переменной, чего-то надежного. А этих воительниц она уже назначала заботиться о лагере, пока они с Кусающим Звёзды уходили к Лунному озеру.
— Совет сделал наше племя сильнее, отсеяв лисьи душонки. Не слушайте тех, кто будет нести чушь и сеять панику. Мы должны быть выше этого.

Жало развернулась и ушла в сторону от племени. Взгляд зацепился за шерстку Желудишки. Она подошла к своему оруженосцу и наклонилась, нависая над ним. Неожиданно нахлынуло раздражение — глашатая вспомнила, как юный кот смотрел вслед Пыльнолапке и другим мятежникам.
— Пройдись по палаткам и выброси подстилки тех, кто ушёл, — прошипела она, пристально глядя на Желудишку. — Если увидишь ещё каких-нибудь бездельников, возьми их с собой. И даже не смей помышлять о том, что сделали Пыльнолапка и Колонок. Может, от меня тебя и спасёт граница. Но твоего отца я удерживать не стану.

Она отстранилась и, не прощаясь, покинула оруженосца и лагерь. Любой, кто захотел бы пойти следом, наткнулся бы на холодный взгляд и резкий отказ. Жало направилась в сторону границ с Грозовым племенем.

=> Оленья тропа

<– Остров Советов

Он возвращался в лагерь мрачнее тучи, волочил за собой шлейф прошедшегося ливня, но на морде старался сохранить прохладную сдержанность, ведь что-то подсказывало, что это единственное, что он мог бы сделать правильно сейчас, в эти моменты, когда их племя обнажило свою слабость, натянутое единство.
Нет, Желудишка ощущал облегчение, когда взглядом цеплялся за Кедровка и Голоса... он даже был рад тому, что мог почувствовать на себе взор отца и не найти в нем разочарования. Но внутри скреблось от мыслей о том, что палатка оруженосцев стала более пустой, что он больше не услышит задиристый голос Пыльнолапки, ее едкие комментарии, что не прикусит язык, чтобы не остановить ее от очередной безумной и чем-то восхитительной идеи — был слаб, никогда не мог, сейчас это стало большим просчетом, от которого пропасть между ними стала непреодолимой, и то отзывалось горечью и болью... Может, если бы он готов был преградить ей дорогу тогда, то оказался бы готов и сейчас, но этого не произошло.
Точно так же он только лишь наблюдал, не попытавшись остановить ни одного из своих соплеменников. И почему-то даже чувствовал за это вину, как будто бы его шаг, его решение могло что-то изменить.
Качнув головой, он мог лишь на миг вернуться в реальность. Тропу же он отшагивал абсолютно механически. И даже намеки на медленно приближающийся рассвет не могли дать ему немного радости. Он чувствовал себя разбитым и усталым, даже если всеми силами старался не показывать того, и все, чего он желал, это рвануть в палатку и уткнуться в свою подстилку, спрятаться, притвориться, что все это ему лишь приснилось.
Кажется, Кедровка разделяла его мысли: едва оказавшись в лагере, она направилась прочь от главной поляны. Как же он хотел пойти за ней... Но, поджав губы, кот лишь отвел взгляд и замер. А потом крепко зажмурился, словно бы эта мелочь смахнула бы с него флер иллюзии — конечно, нет.
Слабый выдох, сорвавшийся с губ. Взор натыкается на пеструю шкуру наставницы, ученик переминает с лапы на лапу. Верно, сейчас уже поздно для разговоров, для вопросов, что теперь делать. Но кошка будто бы ощущает на себе его взгляд, и Желудишка прячет чувство холода, которое пробегает по его спине, когда он ловит недобрый янтарный блеск ее глаз.
Он хочет провалиться под землю, но вместо этого расправляет плечи и вскидывает голову, чтобы посмотреть на Жало снизу вверх. Он бы не решился заговорить первым. А, когда услышал шипящие нотки в ее голосе, не решился и возразить, открыть пасть, чувствуя, как сердце упало куда-то вниз, к самым подушечкам лап.
На миг Желудишке даже показалось, что это он во всем виноват, на миг он и правда стыдливо отвёл взор в сторону и сглотнул ком в горле, но затем, давя рваный вдох, кивнул.
— Хорошо, Жало, — оруженосец не контролировал то, как это прозвучало: он практически тявкнул эти слова.
Может, это благо, что она не решила остаться рядом с ним, что поспешила отстраниться, что не дала оруженосцу искать ее одобрения в эти мгновения.
"Я бы никогда не пошел за ними, Жало", — хотел он мяукнуть глашатой вслед, но вместо поднялся на лапы, чтобы направиться в палатку воителей: он намеренно оставлял палатку оруженосцев напоследок, чтобы не натыкаться на колючки воспоминаний, пока вытаскивал моховые подстилки и выносил их прочь из лагеря.
И все же он невольно замер, когда время подошло к тому. Ему пришлось пересилить себя и надежду, что все ещё вернутся, прежде чем приступить к работе. Ему пришлось сказать себе, что ему пора перестать быть котенком и стоит взглянуть правде в глаза. Желудишка бы сейчас предпочел не чувствовать совсем ничего. Возможно, на подстилке третьей он даже и правда смог избавиться от собственных мыслей, либо же их заглушила усталость.
Именно из-за усталости, едва закончив и вернувшись в палатку, ученик тут же провалился в беспокойный сон.

–> Палатка оруженосцев

Отредактировано Желудишка (2023-07-17 10:42:50)

— В лагере за главных остаются Горечавка и Журавлиная.

  "Все разговоры - потом." "Лисьи душонки". Почему-то мне не откликались злобные слова Жало, и в то же время я понимала - она права. Но, видимо, мне настолько не хотелось верить в происходящее, что на сердце становилось нестерпимо горько.

И всё же...

  Я поднялась. Заставила себя встать, выпрямиться, и кивнуть глашатай. То, что произошло на Совете не означало, что нужно опустить лапы. Что можно сесть и горевать, позволив происходящему идти, как шло. Это было не просто неправильно - это было бы настоящей катастрофой.

  Я проводила кошку глазами до самого выхода, покачала головой, и, начала обход.

  - Давайте по палаткам. Всем спать, давайте, - подгоняла я особенно говорливых соплеменников, которые, кажется, решили, что теперь-то ситуация позволяет. Но племени были нужны сильные лапы, выспавшиеся головы, трезвые умы, а не разбитые бессонницей и долгими разговорами коты и кошки, и я спокойно, но непреклонно, разгоняла оставшихся по палаткам, как строгая мать.

  И у самой в глазах сна не было, но была дичайшая усталость от происходящего. Краем глаза я заметила, как Рассветолапка уходит в целительскую. Дернула ухом, направилась дальше. Лишь завершив обход несколько раз, я смогла сесть, кивнув Горечавке в ответ, и молча уставившись куда-то вперед. Невидящим оком следя. В процессе прилегла, поджав под себя все лапы, и отсчитывая уже размеренное сердцебиение. Тревога билась в грудной клетке, но чем больше я позволяла её разгораться, тем сильнее мысли уводили меня в сторону ушедшего Кусающего Звезды.

  И эта тревога не давала уснуть даже сильнее, чем измотанность за все происходящее. За бессонную ночь. За прошлый день. За всё. Билась мысль:

  "Его-то я обязательно дождусь." Первее прочих. Даже если ночь - окончится. Уже вернется Жало. Всё равно. Что-то шептало, что я должна была его дождаться. Не упустить. И никакие первые лучи рассветного солнца не заставят меня сдвинуться с места, если так будет суждено.