Ползун нервно дергал ухом, пока украдкой снимал кожу с длинной гремучей змеи. Он спрятался за детской, чтобы соплеменники ненароком не увидели того и не уличили в совершении чего-нибудь непорядочного, чего он, конечно же, не совершал. Ну, почти. Сначала кот просто хотел позавтракать, но юношеский пытливый ум вкупе с желанием чьего-либо внимания подбросил ему неплохую идейку того, как можно провести это утро менее скучно. Ползун привык вставать рано по первому же приказу своего наставника, который отличался педантичной строгостью (не обходилось и без огрызаний, но они были полностью бесполезны против этого воина), поэтому солнце только-только начинало пробиваться сквозь верхушки елей, когда кот задумал очередную пакость. Змею необходимо было подбросить в палатку к еще сонным оруженосцам, но, так как небольшая часть уже была съедена, Ползун решил подложить кому-нибудь лишь шкуру. Он еще за завтраком представлял, как будут визжать недавно посвященные ученики и как ошарашенно будут выглядеть более взрослые. Ради их взъерошенной шерсти, страха в глазах и паники он готов даже понести наказание от своего наставника.
Так и проходили дни юного Ползуна: ранний подъем, завтрак, бесконечные тренировки с наставником, споры, огрызания, попытки привлечь внимание соплеменников, недовольные вздохи и косые взгляды. Пятнистый кот уже привык к такому распорядку дня, но иногда хотелось чего-то нового, хотелось действительно пригодиться своему племени, а не являться отчужденцем-задирой в глазах других. Мечтать было легко, а вот избавиться от клейма было уже сложнее. "Ничего, я стану воином, и все эти слепые пустоголовые кроты поймут, что без меня племени придется плохо. Они еще полюбят меня, будут обожать и радостно приветствовать, а не кривить носы", — твердил в нем обиженный голос. Почему-то становление воином у Ползуна было чем-то сродни перехода на новую ступень, когда ты сразу становишься любимым всеми, за тобой сразу стираются все твои ошибки, а твои соплеменники смотрят на тебя по-новому, ведь ты сила, ты основа и опора всего племени. Этим мечтам еще суждено будет разбиться об острые камни суровой реальности, но Ползун упрямо старался верить в лучшее, отвергая все действительное и не желая принимать это во внимание.
Наконец, кропотливая работа была завершена. Оруженосец успел подкрепиться, снять кожу и даже отгрызть свойственную всем гремучим змеям погремушку. Дело оставалось за малым: подбросить кожу кому-нибудь рядом с подстилкой, поднять шум, и в это время где-нибудь в углу трясти этой самой погремушкой для большей правды. Воинские инстинкты должны будут сработать на ура, и кто-нибудь точно да взвизгнет, зашипит, или ударит кого-то по носу в желании защититься. Ползун уже представлял результаты этой пакости, и рот его растягивался в ухмылке.
— Пора идти собирать мох, — раздалось где-то над ухом оруженосца, и тот от неожиданности вздрогнул. Ну конечно, — Помнишь?
Журавушка, как обычно в своем репертуаре прилежной ученицы, стояла около Ползуна, заглядывая тому в глаза. Вот уж кого точно не хотелось видеть с утра пораньше, так это ее. Пятнистый кот скривился и нахмурил лоб, будто вспоминая что-то. Сегодня утром наставник говорил про сбро мха, но это такая скучная работа, что Ползун научился игнорировать все, что связано с этим делом. Неужели она не может сама сходить и собрать этот жалкий мох? Было бы лучше, если бы она спала сейчас в палатке, чтобы стать "жертвой" небольшой шутки кота, а не назидала над ним.
Ползун незаметно спрятал шкуру за спину и нацепил на морду самое невинное выражение:
— Мох? А-а-а, мох... А ты не знала? Мой на-а-илюбимейший наставник решил, что сегодня будет полезнее поучиться новым боевым упражнениям. Разве он не предупредил твоего? Если нет, то поищи себе другого напарника, — последние слова он произнес с плохо скрываемым раздражением и отвернулся от кошки. Как же она раздражает. Такими темпами скоро проснутся и самые ленивые ученики — тогда посмеяться будет не над кем. Солнце уже давно взошло, будто ехидно оповещая о скором исходе утра, который перетечет в день. Ползун раздраженно дернул хвостом.

Как же она его раздражала! Ползун выпустил когти и впился ими в сухую землю, отвернувшись от Журавушки. Та, похоже, была сбита с толку резким ответом ученика, но он знал, что так просто сейчас не отделается. Как всегда. Это повторяется из раза в раз: Ползун пакостничает, отлынивает от работы или врет кому-то, как появляется она, ходячая мораль и закон во плоти, и только одного назидательного взгляда хватает, чтобы вывести Ползуна из себя. А после следуют упреки, поучения, и самое главное то, с каким жаром и искренней уверенностью Журавушка это рассказывает. Бесит.
— Оох, слушай… Вдвоём мы справимся быстрее, чем пока я буду искать и просить кого-то ещё, — после короткой паузы следует ответ.
— Вот ведь привязалась, — пробурчал Ползун, все так же не смотря на ученицу. Шкурка змеи одиноко и печально лежала у лап пятнистого кота, как будто чувствовала, что сегодня не тот день, когда ее смогут использовать. А какая бы отличная вышла шутка... Повезло еще, что их наставники ушли куда-то. Тогда-то отговорка Ползуна точно не сработала бы, а после его ждал бы еще и выговор от наставника. Почему в его племени все такие правильные, Цап подери?! А Журавушку, похоже, опять унесло в степь нравоучений:
— Когда-то старейшины были воинами, защищавшими наше племя... — Ползун лишь закатил глаза.
— Пусть заботятся и уважают другие! У нас в племени полно учеников, почему именно я должен ходить по лесу и собирать этот дурацкий мох? — огрызнулся он. Пора было заканчивать этот пустой спор. Ползун сам удивлен, что еще не схватил свою шкуру и не ушел от этой приставучей кошки куда подальше (хотя куда он мог скрыться в лагере-то).
— Поэтому наверняка твой наставник не будет против, если ты мне поможешь!... — закончила кошка. Ползун повернулся к ней, только чтобы увидеть искреннюю улыбку у той на морде. Лучше бы не поворачивался. Отлично, она еще и наставника сюда приплела. То-то будет весело, когда она расскажет ему все и будет просить прощения за сорванную тренировку, которую никто и не назначал. Опять пойдут разговоры, упреки, вопросы, "почему ты всегда ведешь себя так вызывающе? ты должен понимать цену своим поступкам! Ползун! опять ты напортачил! не умеешь не привлекать внимание, да?". Кот тихо зарычал. Почему-то рядом с Журавушкой он всегда чувствовал себя несмышленным котенком, который лезет не в свое дело, и за которым нужен глаз да глаз. И почти всегда она была права. И это ему определенно не нравилось.
— Не терпится обмазаться в грязи и поранить свои нежные лапки, собирая мох? — предпринял очередную, но бесполезную сейчас, попытку уйти от обязанностей Ползун, — Вам лишь бы на пьедестале воссидать, да следить, чтобы все у ваших подданных шло гладко и по правилам, — прошипел сквозь зубы кот и встал. Злоба говорила в нем, и он ничего не мог поделать. Придется смириться, что шутку со шкурой змеи нужно отложить. В конце концов, вечером оруженосцы тоже приходят сонные и усталые, и их довольно легко напугать. Со злостью бросив шкурку в кусты, чтобы никто не нашел, он пошел по направлению к выходу из лагеря, грубо задев плечо Журавшки своим.
— Моему наставнику можешь ничего не говорить — я сам ему скажу. Лишь бы ты отвязалась от меня поскорее, — ядовито прошипел он и стал подниматься вверх по тропинке, ведущей из оврага.

Ползун с кислой миной плелся по лесу, все это время смотря в одну точку. Журавушка шла где-то сбоку и, хвала Звёздным предкам, решила всё же не открывать свою нравоучительную пасть. Не хватало еще чтения нотаций на протяжение всего пути. "Возможно, она просто готовится к чему-то большему", — хмыкнул про себя кот, грузно переставляя лапы.
Солнце почти не проходило сквозь еловые ветви, и внизу, в полумраке и тишине, Ползун постепенно успокоился, вслушиваясь в копошение дичи в округе. Предки, даже охота будет интереснее сбора мха, как бы она ему ни давалась. Ползун шел, боясь усышать также приближение своего наставника. Хотя... Он ведь делает как раз то, что тот и велел, значит, ни в чем не повинен. Пока что. Напряжение никак не хотело покидать оруженосца по дороге к чаще. Ползун внезапно ососознал, что все время чувствует себя виноватым в чем-то перед наставником и... перед Журавушкой. Он со злостью хлестнул себя хвостом по боку. "Ну конечно, чуть что — сразу я у них виноват. Как же раздражает!" Он бросил полный презрения взгляд на недоумевающую кошку и пошел дальше.
Чаща встретила оруженосцев своим полумраком и сыростью. А еще ненавистным мхом, который, как нельзя удобнее для сумрачных, рос здесь в большом количестве. Журавушка сразу принялась за дело, а Ползун лишь остановился у старого дерева, пытаясь оценить мох. "Вроде, нормальный", — подумал он, лапой дотрагиваясь до пожелтевшего от сырости комка. И что с этим делать?" За всю свою жизнь он так ни разу и не ходил на сбор мха — всегда отлынивал, пропускал слова наставника мимо ушей, сваливал свою работу на других. И сейчас прожигал взглядом злосчастный комок. "Ну, раз все с этим справляются, это не должно быть шибко сложно." Ползун выпустил когти и прошелся по стволу дерева, оставляя на мхе лишь полосы от своих когтей. "Он что там, приклеился?!" Ещё раз. И ещё. И ещё. Мох наконец отстал от коры и теперь валялся на земле. Измельченный так, что даже мыши будет сложно на нем уместиться. Ползун тихо зарычал. Что он опять делал не так? Краем глаза кот посмотрел на Журавушку, которая в тот момент как раз закончила отдирать свой мох. И как всегда, у той всё вышло идеально. Злость начала закипать в груди оруженосца.
— Можно будет собрать и для наших подстилок. Звёзды, наверно, их не меняли уже несколько лун! — сказала кошка с раздражающей улыбкой на морде и продолжила возиться с какими-то комками. Ползун лишь фыркнул и отвернулся, незаметно пряча клочки мха куда-то в кусты. Не хватало еще, чтобы Журавшка начала смеяться над ним. Этого он себе не простит. Да и ей тоже.
Нужно было попробовать еще раз. Ползун огляделся, выискивая подходящий для подстилок мох. "Что ж, этот хотя бы не желтый", — подумал он, выпуская когти, чтобы содрать еще молоденький мох с коры одной лапой. И опять потерпел неудачу. Грязь под когтями только добавляла неудобств. Оруженосец зарычал еще громче, оставляя на коре глубокие отметины. "Цап бы побрал этот мох!" Показывать Журавлиной своё неумение очень не хотелось, поэтому он лишь тихо ругнулся, косясь на кошку, которая уже закончила со своим делом, теперь поглядывая на Ползуна. Тот потупился под ее взглядом, понимая, что никак не сможет скрыть то, что ничего не смог собрать. Поэтому решил действовать по-своему:
— Что надо? Если закончила, тогда пойдем в лагерь. А я коготь поранил. Как ты предлагаешь мне сейчас сдирать мох? — с вызовом прошипел он.

Зоркий взгляд Журавушки заскользил от расцарапанного Ползуном дерева до самого оруженосца, и под её взглядом он на миг почувствовал себя нашкодившим котёнком. И из-за этого насупился ещё сильнее, сдерживая порыв гнева. "Почему я вообще всё еще нахожусь тут." Вот сейчас она сделает недовольную, но нравоучительную морду, откроет рот и...
— Ползууун…
Кот закатил глаза, мысленно посылая предкам зов о помощи. Ну и повезло же ему нарваться сегодня на эту кошку. А мог провести утро с пользой да еще и позабавиться хорошенько. "Дурацкий, дурацкий мох. Пусть катится к Звездоцапу вместе с Журавушкой и её сбором", — зло подумал он, вперившись взглядом в землю. Журавушка там, скорее всего, мысленно смеётся над ним и злорадничает.
— Ничего я не отлынивал! — наконец произнёс он, поднимая глаза, — Я... следил. Я был на этих занятиях. Просто не вижу смысла в умении собирать мох! Пить воду можно и из лужи... — последние слова он пробурчал куда-то в сторону, краем глаза видя, что Журавушка подходит ближе и встаёт около дерева. "Нет, только не это."
— Смотри, это не так сложно! Нужно выпустить когти и правильно выгнуть лапу... — кошка затараторила, сопровождая свою речь "показательным выступлением". "Когда же она заткнётся... Словно надоедливая сорока."
Она явно наслаждалась своей ролью умной и прилежной ученицы и ощущала своё превосходство над Ползуном. И Ползун это чувствовал, с каждым её словом раздражаясь всё больше и больше. Но молчал потому, что не хотел выставить себя последним неучем. Ему всего лишь нужно было вытерпеть это наказание. Возможно, сейчас ему наконец получится доказать, что всё-то он умеет делать, и утереть нос этой заучке. И даже с пораненным когтем! Он не сильно следил за её речью, поэтому когда ученица вдруг сказала повторять за ней, кот потерялся, рассеянно становясь напротив дерева. Краем глаза он "подглядел" её позу, тоже поднимая переднюю лапу и занося её над растущим мхом. Раз, два, три...
Ползун с силой провёл лапой по мху, оставляя на нём и стволе глубокие царапины, а под когтями комья грязи. Из груди поднималось рычание. Он будто чувствовал прожигающий взгляд кошки на своей спине. Ещё чуть-чуть и она точно рассмеётся, ведь у него ничего не вышло. Ещё раз, и ещё. Бедный мох был порезан на кусочки, но это точно не то, что ожидал Ползун в начале сбора. Его бока тяжело вздымались, а глаза заплывали гневом и слезами, которые он быстро сморгнул, отворачиваясь от Журавушки. Было стыдно и обидно. Стыдно за свою немощность и обидно за себя. Но обида и стыд быстро переросли в гнев и злость на Журавушку и её злосчастный мох. Он со злостью ещё раз полоснул дерево, поворачиваясь к кошке и смотря на неё исподлобья:
— Смеяться сейчас будешь, да? — прошипел он, немного пятясь назад, — В лагере, наверное, всем растрещишь: "а Ползун не умеет собирать мох, посмотрите, какой он мышеголовый", — оруженосец скорчил гримасу, подражая голосу кошки, — Чтобы ты знала, я поранил коготь и не могу нормально собирать твой мшацкий мох! — как за соломинку кот схватился за эту отговорку, понимая, насколько она неправдоподобно звучит. Но защитить себя и свою гордость ему как-то хотелось. Если она только посмеет улыбнуться или похихикать...