Ласковые воркования Сладкошипы, конечно, не смогли по волшебству вернуть Синегривку к жизни, но они тепло напоминали ей, полутщетно прорываясь сквозь толщи горя и тревог, что не всё потеряно.
Безусловная любовь бабули согревала. И пусть отчасти по её вине Синегривка, вероятно, и выросла взбалмошной избалованной дамочкой, требующей вследствие перевоспитания обществом, есть за что и сердечно благодарить её - ведь именно тонущая по жизни в её любви, в такой сложный момент воительница не чувствовала себя безбрежно одинокой.
- Правильно моя девочка говорит, возьми себя в лапы! - чутко подхватившая пробудившийся на какие-то мгновения прежний нрав Синегривки, поддержала Сладкошипа. И снова кошка могла почувствовать, что она не одна, хоть пока и не могла оценить этого в полной мере.
Вопреки сомнениям и даже страху серой кошки, Сладкошипа без осуждений восприняла просьбу внучки. И с тихой благодарностью кивнув, Синегривка шагнула в сторону бывшей пещеры Можжевельника, надеясь, что сможет найти в ней всё необходимое.
<Паутина..корни.. палки.. крапива, вьюнки..> - как тогда, на поле клевера, но теперь уже словно бы равнодушно припоминала кошка в своей голове. Как вдруг увидела скорбно склонившегося над сестрой Иглистого, и всё же подошла к лежащим поблизости телам погибших. На брата она всё ещё не глядела, не отказываясь от своего страха, но усилием воли смогла подойти к синеглазому мальчишке.
И остановилась за его спиной, не зная, что может сказать ему в утешение.
Всё, что приходило в голову, казалось ей невозможным в эти секунды. Ненужным, лишним, совершенно не тем. Она не знала, заметил ли он, кажется, полностью погрузившийся в своё горе, то, как она тихонько подошла к нему и ласково ткнула носом в плечо, а затем несколько раз прошлась языком по его надорванному в битве уху, будто этот жест хоть чем-то мог ему помочь.
Это было первое, пожалуй, необдуманное действие. Которое после сменилось хоть какой-то разумной мыслью, и кошка-таки поспешила в пещеру целителя, где лишь на миг задержалась над лежащим в ней Сумраком.
Сейчас было не время. Сначала - хоть как-то обозначить своё участие Иглистому.
Так что она быстро собрала всё необходимое, чтобы подлатать хотя бы физические раны котику, если душевные была не в силах. И снова тихонечко подошла к нему, не отвлекая его от проживания боли утраты.
И догадавшаяся, что сам Иглистый вряд ли озаботится своими ранами и пожалуй, всю ночь просидит над сестрой, понемногу, не говоря ни слова стала помогать ему, не спрашивая разрешения и не зовя его с собой в целительскую, чтобы было удобнее ей - сейчас его горе для неё было значительней, чем собственное удобство. Это, пожалуй, не было похоже на Синегривку, прежде привыкшую ставить свой комфорт на первое место в любых без исключения ситуациях.
Лишь затем, отдалившись от него, она встала у целительской и как обычно, режущим слух, строгим голоском заявила соплеменникам:
- Ну, что стоим, ещё не уловили, кто тут больше всех теперь во всяких целительских штучках разбирается?! Мне понадобится пара не кривых лап! Очередь в добровольцы - сюда. Раненые - сюда, - душу опоясал страх от собственных решительных действий, и когда коты и впрямь стали стягиваться к ней, лапы Синегривки заметно задрожали. Ведь она знала так ничтожно мало, и всё, что могла, это хоть как-то облегчить боль соплеменникам.
Но и это было, должно быть, уже много в ситуации, когда Грозовое племя совсем осталось без целителей.
Когда она склонилась над искалеченным Сумраком, слёзы снова коснулись её глаз, и она возвела их к потолку палатки врачевателя, чтобы не дать влаге пролиться.
- Бедный мой тёмный воин... - тихонько прошелестела она, мягко погладив его лапой по горячему лбу.
>>> перемотка
Кошка и впрямь часто бывала в целительской, считая своим долгом перед племенем применить скудные знания, полученные от Репейника и Лепесток, по максимуму.
Часто травы неуклюже падали из её лап, и она забывала, что надо делать. Но всё равно упрямо гнула свою линию, заботясь о самых тяжело раненых соплеменниках. Выздоровление их шло как никогда долго, ведь Синегривка не знала так много о целительском ремесле.
У подстилки Сумрака кошка проводила особенно много времени, мечтая о его скором восстановлении.
И не могла сдержать своего восторга, когда тот наконец окончательно поднялся на лапы, и даже получил в ученики Солнцелапа. Но пока так и не смогла донести его до самого бывшего наставника, не подходя к нему и ожидая, что он сделает это сам и поблагодарит её за попытки вытащить его из того паршивого состояния, в котором он был минувшую луну.
Да, это было, должно быть, даже эгоистичное ожидание бесконечной благодарности или ещё каких-нибудь громких слов.
- Галка! - вместе со всеми выкрикнула новое имя подруги Синегривка. Не сказать, что её не беспокоило до сих пор их с Галочкой.. ой, с Галкой, отдаление друг от друга. Она действительно скучала по своей невзрачной подруге и по тем беззаботным временам, когда единственной проблемой в её голове были мальчики и предательство Галки, выражающееся лишь в том, что она не поддержала прилюдно её очередные громогласные истерики.
Так что перед тем, как уйти на Совет, кошка поравнялась с новоиспеченной, всё ещё до грустного страшненькой на вид воительницей, которую на Остров Советов так и не взяли, и сказала:
- Ну ничего, в следующий раз и тебя возьмут, - прозвучало, должно быть, токсично в её устах, и вполне вероятно, Галка так и осталась в неведенье, всерьёз Синегривка сказала это перед своим уходом или в очередной раз поиздевалась над ней.
——> Остров Советов
