перемотка

Без предводителя и глашатая в лагере стало тише, но не спокойнее. Больше никаких собраний и посвящений — вместо них ссоры и споры. Хорёк посмеивалась. Она была не из тех, кто погрязает в унынии и утягивает за собой ближних. Пережить непростые времена ей, возможно, было проще, чем другим. В момент, когда Куница совсем уж пригорюнился, Хорёк даже сбегала на пустоши за колючками утёсника и подложила ему в подстилку. Они — воители Ветра, а не Раскисшее племя.

Поиски предводительницы не могли продолжаться вечно, и в какой-то момент племени пришлось сделать окончательный вывод.
— Она не вернется, Хорёк. Ты была права все это время, — преподнёс его Зайцелов, вернувшийся из очередного поискового патруля. Хорёк посмотрела на него со смешинкой во взгляде, как нередко глядела на Куницу — что же в этом неожиданного и такого печального? Звёздная Сойка ушла, оставила племя. По крайней мере, она не сделала ничего непоправимого — достаточно дождаться знака предков и выбрать нового предводителя. Они потеряли соплеменника, но не должны терять воинский дух и желание жить дальше.
— Всё будет в порядке, пока мы вместе, — мурлыкнула Хорёк, в глазах — искорки тепла. — Я уверена, что это — испытание от предков, и скоро нас ждёт новый знак.

За спиной послышался тихий вздох.
— Хочешь перекусить?
Знакомая морда с грустно повисшими рыжими щёчками.
— Хочу перекусить пополам ту змею, которая душит тебя последние дни, — проурчала она ему прямо в ухо и приподняла лапу, под которой держала мышонка.
— Вот, поешь и пойдём на тренировку. Как раз что-нибудь поймаем.
Хорёк не стала ждать, пока Куница возьмёт добычу, а развернула его лапку подушечкой кверху и вложила маленькую тушку.

— Зайцелов, мне вспомнилось кое-что, — Хорёк придвинулась поближе к воину. — Насчёт тоннелей. Когда-то, в Юные листья (кажется, ты был ещё оруженосцем?) наш с тобой патруль нашёл гнёздышко, оставленное птицей. Мы набрали из него перьев для королев и заметили, что дно гнезда твёрдое, промазанное глиной.
Воспоминания о тепле были приятными, но немного болезненными после целого сезона Голых деревьев. Улыбка вышла слегка надтреснутой.
— Что, если мы укрепим подземные проходы, как птица своё гнездо — ветками и глиной? Это может защитить нас от обвалов.
Вот тут-то Хорёк подошла к главной своей мысли, которая терзала её с того дня, когда на неё упал камень в пещере.
— Возможно, мы поторопились с исследованием тоннелей? Сейчас нет сырой глины, земля промёрзла и осыпается.
«Поэтому мне тогда прилетело», — мысленно дополнила она.

Воодушевившись собственными словами, она вскочила с места и слегка подтолкнула боком Куницу, подбадривая его.
— Подумай над этим, — попросила Хорёк Зайцелова. — А мы принесём чего-нибудь вкусного.
К сожалению или к счастью, Хорёк не увидела, как Молния направляется к камню собраний. Поманив оруженосца за собой, она уверенно вышла из лагеря — её ждал простор родных пустошей!

=> Поляны

Куница выдохнул, заметив, что Хорёк особо не беспокоилась насчет сложившейся обстановки в племени. Сейчас как никогда поддержка требовалась разве что ему – и вот, его наставник прямо перед носом и вселяет уверенность в том, что всё будет хорошо. Куница знал – Хорёк в своих доводах ошибаться не будет.

Тем не менее, он и представить не мог, что могло подвигнуть Звёздную Сойку покинуть племя, которое еще буквально вчера она опекала как родное дитё, давала наставления и отправляла в те же пресловутые тоннели. Самое непростое – осознавать, что Звёздное племя даже не дало подсказку целителям и не указало им на то, что в скором времени придётся проститься с предводителем и остаться «без головы».
Он что-то нечленораздельно пискнул, едва Хорёк коснулась его своими усами, нахохлился и вздыбил хвост. Растерянность захватила его с головой, но куда больше – ухватило негодование. Неужели, он настолько легко читается, и его непонимание дышит на каждого соплеменника, оказавшегося рядом?

«И почему я должен волноваться? Дальнейшая судьба племени, хоть и косвенно зависит от меня, не я становлюсь глашатаем Ветра. Но кто?»

Он, конечно, обещал, что станет именно глашатаем – самым молодым. Он покажет Лесу, какое племя самое способное, веря в то, что именно Ветер будет по итогу главенствующим сообществом котов, но что-то всё же кусало его за пятки и хвост, обжигало точно пожар в самый разгар Зеленых Листьев.
- Она не душит меня. Обвилась вокруг шеи и шепчет всякие гадости. Надо спугнуть, - с негодованием заключил Куница и отряхнулся, точно и в самом деле пытался спрятать куда подальше свои мысли и не дать читать себя так явно.
Пока Хорёк отвлеклась на Зайцелова, Куница без интереса осмотрел мышонка в своей лапке. Он ассоциировал себя с ним – нынешнее положение и в самом деле держало за горло и не отпускало, не давало сказать и пару-тройку слов. Будь Куница старше – как Хорёк, например – он мог бы сказать что-то на самом деле полезное и, возможно, дал бы повод для размышлений соплеменникам. Но в нём явно видят несформировавшегося воителя – еще маленького котёнка, ставшего на путь ученичества сравнительно недавно. Другие знают больше – это факт. Другие видели куда больше – второй факт.

Куница не чувствовал голода – тело сковало точно от страха. Змея не хотела уходить.
И всё же он поел, с отвращением стараясь избавиться от ассоциаций с неспособным мышонком. Закопавшись в свои рассуждения, Куница даже не услышал, о чем говорили Зайцелов и Хорёк, отвлекся на них лишь под конец разговора. Возможно, и в самом деле – охотничья тренировка даст ему возможность выдохнуть и отойти от мыслей о благополучии племени Ветра. А к тому времени может быть что-то и решится.
Кто знает, может быть Звёздная Сойка подумает над своим решением и вернётся, сказав, что всё это была шутка – просто проверка, как племя будет пытаться разобраться без неё.
«Но у нас и без того слишком много тяжестей спустилось на наши плечи. Она не должна была оставлять нас так»
Чуть-чуть взбодрившийся поведением Хорёк, Куница припустил следом за ней. Хорёк обязательно поможет ему разгрести мусор в голове.

поляны.

Хорёк смотрит в ответ, улыбаясь, и Зайцелов не может не думать о том, как хотел бы себе хоть каплю ее уверенности в завтрашнем дне. Казалось, земля пойдет трещинами, либо небо упадет им на головы, а она будет все также посмеиваться, наблюдая за крушением мира с одним-единственным упованием в то, что каким-то образом все обойдется — и даже в толпе унывающих, потерявших ориентир соплеменников будет гореть пламенем веры и тем согревать всех вокруг.

— Всё будет в порядке, пока мы вместе, — роняет она в недвижимость воздуха между ними, пронзая Зайцелова лучистостью желтого взгляда, — Я уверена, что это — испытание от предков, и скоро нас ждёт новый знак, — заслышавший это, он не сдерживает мрачного вздоха, вырвавшегося полностью самовольно. Не то чтобы он не согласен с Хорёк в этом конкретном вопросе — взращенная в нем с молоком матери вера в проведение предков не дает до конца усомниться, будто бы они не ведают, что происходит; это вышито на самой подкорке, вдолблено в стенки черепа изнутри. Звездное племя всегда рядом, всегда наблюдает за ними — даже когда солнечный шар царит в небе, либо за облаками в ночные часы не разглядеть ни звезды. И все же...

"И все же..."

— Хотел бы и я быть также спокоен, как ты, — отзывается Зайцелов, не в силах удержаться от еще одного короткого взгляда на пространство поляны. Внутри у него все скребется и ноет за соплеменников, оставшихся пред ликом предков без чего-либо, кроме надежды — что, конечно же, лучше, чем совсем ничего, но проблема состоит в том, что у надежды нет рта, который сказал бы, куда им идти и какие решения принимать теперь, когда они остались без лидера; вопреки звездам, которые, говоря к слову, безустанно сияли неприкрытыми в небе ночь за ночью после побега Звездной Сойки, Зайцелов чувствует как никогда, насколько они одиноки, — Но еще больше мне хотелось бы знать, что именно мы делаем не так, раз Звездное племя раз за разом шлет нам какие-то испытания.

Зайцелов не находит в себе силы воли смотреть в глаза соплеменнице, когда делится с ней опасением ровно в пол-голоса.

— Когда погиб Вранозвезд, было страшно. Казалось, будто Звезды наказывают нас, а мы даже не знаем, за что, — он решает не озвучивать в присутствии Хорёк, что именно так он и думает сам по сей день — существует разве такое совпадение в мире, которое завело бы в одну палатку во время обвала всех авторитетных котов племени Ветра? — Но Звездная Сойка сама решила уйти. Никто не обрушил каменный свод ей на голову, она просто взяла и сбежала, — "позор, какой же позор", — и от этого почему-то страшнее, чем было тогда.

Тишина падает между ними, как камень, пока наваждение не разрушает подошедший унылый Куница. Зайцелов позволяет Хорёк утешить своего (теперь уже своего точно — потому что некому больше их разлучать, и это, наверное, должна быть хорошая новость, но стоит ли она всех плохих? Зайцелов сомневается) оруженосца, и на какое-то блаженное время голова его совершенно пуста; потому что не осталось сил думать, а только сидеть с опустившимся в смирении веками, и осознавать вдохи-выдохи. В последнее время он обнаружил, что принятие во внимание собственных тела и плоти помогает успокоить тревогу, когда та норовит всковырнуть разум ледяным, парализующим когтем, и с тех пор пытается по возможности просто сидеть и дышать. Быть благодарным за жизнь и за воздух, свободно поступающий в грудь.

Негромкий разговор Хорёк и Куницы долетает до него отдельными фразами, пока первая не врывается голосом в туман головы Зайцелова:

— Зайцелов, мне вспомнилось кое-что. Насчёт тоннелей, — вынуждая его передернуться, неохотно открывая глаза. Вот уж что-что, а такую тему он совсем не готов обсуждать — ни сейчас, ни когда-либо позже.

— Мы снова об этом? — хмурится Зайцелов, со всей искренностью не понимающий, почему это вообще сейчас важно. Ибо лично для него, с исчезновением Звездной Сойки, вопрос туннелей отошел настолько далеко на задний план, что последние несколько дней он ни разу о них и не вспомнил; и был бы счастлив, продолжайся оно так и дальше, однако Хорёк ни с того ни с сего решила выдернуть обратно в реальность, где душные и тесные ямы под землей все еще существуют, и где некоторые его соплеменники так и норовят сунуть туда свои головы.

— Когда-то, в Юные листья (кажется, ты был ещё оруженосцем?) наш с тобой патруль нашёл гнёздышко, оставленное птицей. Мы набрали из него перьев для королев и заметили, что дно гнезда твёрдое, промазанное глиной, — он кивает, припоминая. Это было до смерти матери, поэтому в голове предстает воспоминанием ярким и солнечным — в патруле том, если память его не обманывает, был также и ученик-Тучегон, всю дорогу приятельски пихавший Зайцелапа в плечо и смешивший его у Хорёк за спиной наиглупейшими шутками и каламбурами. Над которыми Зайцелап, конечно же, совсем-совсем не смеялся, и даже намека на улыбку ни разу не выдал.

Он спрашивает как можно ровнее:

— Хорошо. Причем тут туннели? — чтобы в случае чего не показаться невежливым по отношению к старшей; впрочем, его дискомфорт наверняка ей заметен и так — по ставшей напряженной спине и нервно дернувшемуся огромному уху.

— Что, если мы укрепим подземные проходы, как птица своё гнездо — ветками и глиной? Это может защитить нас от обвалов, — продолжает Хорёк с прокравшимися нотами воодушевления, и Зайцелов, пусть не разделяющий нисколько ее энтузиазма в отношении туннелей, по инерции все же задумывается над таким вариантом — и также быстро, вспомнив свое последнее пребывание там, приходит к выводу, что не стоит оно ни времени, ни потенциальных усилий. Слишком много возни для их племени с тем, что едва ли оправдывает возложенные надежды и планы: Зайцелов, хоть ты тресни его валуном по затылку, не видит никакого военного и охотничьего потенциала в этих дырах в сырой земле.

Зато он хорошо видел смерть, поджидающую их там, раскрывшую голодную пасть ненадежной, осыпающейся почвы. Рассмотрел со всех сторон ее земляные гниющие зубы, готовые сомкнуться в любую секунду и больше никогда не выпустить к небу и свету — поэтому, посильнее схмуривший брови, готовится уже было заявить о своем мнении вслух, но Хорёк не дает возможности.

— Подумай над этим.

Он хочет сказать:

"Я подумал над этим миллион и еще один раз, пока тащил своего брата за шкирку в лагерь после того, как он чуть не умер в туннелях," — но вовремя проглатывает забурлившие в горле эмоции, наблюдая, как собеседница удаляется на охоту с Куницей. Зайцелов бросает прояснившийся взгляд на значительно поредевшую за дни поисков кучу с добычей, и вина сворачивается у него в животе холодной и скользкой змеей. Они столько сил и времени бросили на то, чтобы найти и вернуть предводительницу, на всех наплевавшую, а кто в это время приносил еду племени? Кто в это время патрулировал племенные границы? Зайцелов едва может вспомнить, когда последний раз относил еду в детскую или старейшинам.

"Хватит себя жалеть," — чеканит в голове голос, напоминающий, как ни странно, наставника, и в этот раз Зайцелов его решает послушать. Настало время смириться с тем, что Звездную Сойку уже не вернуть, и жить в настоящем, где племя Ветра нуждается в нем.

И, кстати, о Молнии.

Зайцелов не сразу замечает его, уверенного взявшего курс на Камень собраний — лишь когда Зарянка, приблизившись, трется о него своим боком, осознает течение племени следом черно-белым воителем. Протест мгновенно поднимается в нем горячей непокорной волной, стоит лапам наставника коснуться предводительского насеста; с той лишь целью, чтобы воссесть, на том месте, откуда вещают лишь лидеры, и заявить во всеуслышание:

— Воины племени Ветра!

→ камень собраний

→ Пещера воинов

Выйдя из пещеры, Грачехвост почти перешёл с шага на бег. Нельзя было терять ни единой минуты – чем быстрее ему удастся уговорить Ржанку решиться на возможное неповиновение воле предков, тем лучше.

Удача оказалась на стороне серебристого воина –  Ржанка оказалась тут же, на поляне. Она в спешке подбегала то к одному соплеменнику, то к другому.

- Кто-нибудь видел Грачехвоста? Он в лагере? – расслышал кот.  Неслыханная удача, она тоже искала его!

- Я здесь, Ржанка, - Грачехвост подбежал к старшей воительнице, такой же встревоженный, как и она. Серебристый воин указал хвостом в сторону от соплеменников и неспешно направился туда, с трудом скрывая признаки тревоги на морде. Не хватало ещё, чтобы всё племя знало о его плане. Ощущение того, что серебристый воин поступал неправильно, почти исчезло – ведь светлое будущее возможно только таким путём, и никак иначе.

- Как удачно, что ты оказалась здесь. Ржанка, ты ведь была с ней? – голос кота прозвучал немного хрипло.  – Какова воля предков? Кто станет предводителем вместо Звёздной Сойки?

«Только бы сама Ржанка, или Искра, или Форель. Кто угодно из противников Молнии, лишь бы мне не пришлось идти поперёк слова Звёздного племени ради лучшей судьбы племени».

Волнение вновь отразилось в голубых глазах Грачехвоста. Здесь и сейчас решалась судьба всего племени Ветра – выживет ли оно безболезненно, выживет ли через кровь и страдания, или вовсе погибнет среди беззакония и безвластия.