Гадюка явилась ни свет, ни заря. Ученик все еще сладко спал и видел десятый сон, когда настойчивые толчки в бок заставили его пошевелиться и испуганно пискнуть, заметив, что родные стены детской заменили незнакомые и холодные своды ученической. Проснулся он под недовольные возгласы соседей, успевших за одно утро возненавидеть новобранца всем сердцем: Гадюке пришлось выкрикнуть его имя не раз и не два, прежде чем кто-то не выдержал и пнул его в полосатые массы.
- Так рано? - растерянно пробормотал вчерашний котенок, кое-как разлепив глаза и бессмысленно уставившись сквозь Гадюку. Сейчас, в утреннем свете тесной палатки, она не казалась такой страшной, как на посвящении, и беспокойство на секунду отпустило ученика. За наставницей он выполз кое-как и точно так же пересек лагерь, а затем - тесный выход наружу. Свет резко бил в глаза (от волнения он почти совсем не спал), и Тигровому приходилось смотреть себе под лапы, лишь иногда поднимая взгляд, чтобы хоть краем глаза оглядеть лес. Так далеко от лагеря он был лишь второй раз в жизни, но тяжелое пробуждение и ватная голова не дали ему даже на секунду восхититься дикой красотой родных владений. Лес все еще дремал, и полосатый какой-то крохотной частью души возненавидел его.
- Я спать хочу, - захныкал он, путаясь в лапах, спотыкаясь, едва не падая и вновь нагоняя наставницу короткими семенящими шажками (очень нелепо, учитывая его рост). Мама говорила ему, что будет непросто, но чтобы так? В детской можно было спать до обеда, обедать, а потом опять спать, но уже до ужина, чтобы затем что? Правильно, ужинать. Потом можно было еще немного поспать, а можно было и не спать, а ходить и доедать то, на что не хватило остальных соседей по палатке. Есть Тигровый любил, но сейчас вдруг впервые задумался о своих приоритетах, когда понял, что задорно подрагивающие при каждом шаге бока мешают ему бежать.
«Так... быстро... очень трудно...» - вдох, - «бежать».
Тигровый чувствовал, что задыхается, но это была его первая тренировка. Он должен был показать себя если не с лучшей стороны, то хотя бы не как обычно, а попросить наставницу притормозить было бы настоящим позором и показателем того, что он совсем не готов к суровой жизни лесного воина. Бег - подумаешь, велика проблема. Жабозвезд, вон, вообще умер, а не жалуется ведь. Да все его соплеменники с рассветом отправляются на обход границ и по полдня возятся в лесу, но что-то Тигровый не слышал, чтобы кто-то вернулся в лагерь с раздосадованным: «Катись оно все к Звездоцапу под хвост, сегодня я лежу». Внутри племени были свои законы: кто не работал, тот не ел. Есть он любил, но, может, теперь уже не так сильно. Да, в принципе, можно ведь денечек обойтись и без еды.
Внутри полосатого все свело от ужаса и отчаяния. Он даже тихонько взвыл себе под нос, чтобы кошка его не услышала. Да, добро пожаловать, вот так выглядит взрослая воинская, да и не только, жизнь. Патрули, охота, тренировочные бои, подъемы на рассвете, разделенная со слабыми последняя мышка, холодная подстилка (ее, кстати, сам себе и меняй) - и все без возможности отлынивать. Замкнутый круг без конца, на который ты виной сотен лун истории обречен с рождения. Те древние коты решили за него всю его жизнь, но, эй, сам он еще ничего не выбирал. Маленький дезертир внутри Тигрового ткнул того когтем в подкорку мозга, но ученик быстро заморгал, приглушая страстное желание броситься прочь. Это все - минутная слабость. Так нельзя, нельзя, нельзя. Он хороший ученик, ну или хотя бы не хуже других. Да, он не хуже других, он справится, все ведь справляются, и он совсем не устал и совсем не хочет обратно в детскую под теплый бок Еловницы. Нет, умолять Гадюку остановиться он не будет, зато станет громко и с надрывом дышать: пусть видит, как он мучается.
- И что, вот так будет каждый раз? Ну, подъемы на рассвете, бежать куда-то, - он кое-как поравнялся с Гадюкой, впиваясь в ее морду круглыми желтыми глазами, полными любопытства напополам с тихой истерикой. Пусть она не видит, как сильно он напуган переменами и как взволнован тяжестью ответственности. В такие моменты он всегда топит других в глупых вопросах, лишь бы всплыть самому.
- И что мы сегодня будем делать? Куда пойдем? Ты покажешь мне соседей? А когда меня возьмут на Совет? А почему... Ой, - он споткнулся о корягу, забыв следить за дорогой. Его лапы тряслись, но Тигровый пытался не думать об этом, зная, что крохотный скол при нажатии дает глубокую трещину. Он хотел хоть в раз в жизни оправдать чьи-то надежды, но почему-то наперед чувствовал, что не в этот раз.

Отредактировано Тигровый (2016-10-02 21:26:14)

- Вставай, - раздалось откуда-то сверху, но Тигровый не спешил, бессмысленно уставившись в землю прямо перед своим носом. Трава мягко щекотала шерсть на морде, и ученик с удивлением заметил, как приятно пахнет земля в лесу: это чувство было для него ново. В душном лагере все было другим: запахи, звуки, ощущения, и впервые за этот день он понял, что действительно значит ученическая жизнь. Это был мир открытий и свободы, полный удивительных приключений, и новое чувство, схожее с воодушевлением, но гораздо сильнее и глубже него, заставило его пошевелиться. Тигровый неумело завозился на месте, как жук, а затем тяжело поднялся на короткие пухлые лапы, даже не пытаясь отмахнуться от травинок, приставших к густой шерсти. Гадюке придется как следует постараться, прежде чем ее оруженосец переборет себя и научится ловкости и скорости любого среднестатистического кота, зато уже сейчас ей должно быть видно, насколько он физически силен, хоть сам еще этого не осознает.
«Охота! Здорово!» - первое задание было куда интереснее, чем он ожидал: если честно, скучная прогулка к границам с необъятной теорией окончательно выбила бы из него желание учиться, однако Гадюка попала в цель. Тигровый глубоко втянул носом свежий утренний воздух, но земля, налипшая на морду, защекотала ноздри, и он чихнул. Как же он будет охотиться с такими неуклюжими лапами? Сначала полосатый хотел привычно заскулить, чтобы наставница была к нему благосклоннее и давала задания полегче, а то и вовсе отправила в лагерь досматривать сны, но новое незнакомое чувство заткнуло ему пасть. Ученику стало невыносимо любопытно, что же будет дальше. Первая тренировка была для него величайшим открытием за всю его короткую жизнь.
«Мне совсем не больно», - удивленно заметил ученик, потягивая ушибленную лапу, а затем срываясь с места, нагнав остановившуюся Гадюку. Забавно. Раньше бы он так и остался лежать, пока кто-нибудь из королев не утащит его в детскую, где он пожалуется Еловнице, какие невыносимые мучения пережил: ему нравилось привлекать к себе внимание. Пусть жалеют его - за жалостью всегда приходила мышка из общей кучи. Но сегодня он сделал для себя целых два открытия: первое - падать не больно, если тебе незачем демонстрировать свою боль, второе - подниматься совсем не трудно, если ты действительно этого хочешь. Было еще и третье, но он не хотел думать об этом, понимая, как сильно оно его разочарует.
- А почему мы живем именно так? - падения словно и не было, и он без труда продолжил свою мысль, пересиливая волнение и осторожность. Два круглых детских глаза, полных неподдельного и наивного любопытства, впились в морду кошки с неистовой жадностью. Гадюка была добра к нему, и Тигровому показалось, что он может ей доверять, как доверился Огоньку. - Зачем нам столько правил? Неужели без них никак нельзя? В смысле, если каждый день похож на предыдущий - это жутко скучно. В чем же цель жизни каждого воина? Просто исполнять свои обязанности? Но почему нам приходится следовать традициям, которые старше наших самых старых старейшин? Почему они с детства диктуют нам свое мнение, заставляя отречься от собственных взглядов, как будто никому-никому это не интересно? Получается, мы были рождены и воспитаны, чтобы жить жизнью, которую решили за нас?
«Это делает жизнь каждого племенного кота племенным», - эхом мысленно повторил ученик, чувствуя готовящийся внутри тихий бунт. Нет, все совсем не так. Это не делает жизнь, а, напротив, ее убивает. Законы и правила превращают все в бессмысленную, глупую рутину, сам для себя он решил, что не позволит ей взять над собой верх. Жизнь для него - приключение. Да, Тигровый был идеалистом и романтиком. Он как будто видел мир по-другому и отчетливо знал свои желания, хоть боялся это чувство и пытался его задушить.

Отредактировано Тигровый (2016-10-17 13:45:47)