Совсем недавно он вернулся из очередного своего приключения с Аконитом, а ему уже успел надрать хвост Коготь за пропущенное его посвящение и Настурция за вообще гулянку. Мол, не по правилам и недостойно будущего великого воина. В общем, уши ему прожужжали знатно, а когда на следующий день на мозги ещё накапали Зимушка с Вьюнок, он просто не выдержал и смылся из лагеря. На этот раз без Аконита, потому что убегал он не без какой-либо цели, а намеренно направился в сторону границы с Речным племенем. Хотелось посидеть перед самой Гремящей тропой, подумать, посмотреть на соседние земли, может даже попробовать чуток переступить метки – чисто для адреналина. А полосатый братец был уверен в собственной истинной принадлежности к Теневым воякам, поэтому пресекал все попытки рыжего заглянуть на территорию к рыбоедам. Огонек до поры до времени послушно соглашался, а сегодня, под натиском родных и друзей дома, решил сходить к черте в одиночку. Он прекрасно помнил о своем отце и его принадлежности, поэтому не мог так просто, как это сделал братец, отказаться от всего этого. И сегодня он будет там, где ему и следует быть – на границе, на границе смешения двух племен, двух кровей.

Добежал он быстро, а вот у самого края вдруг остановился, неуверенно помахивая хвостом. Настурция уверяла своего безалаберного ученика, что главное для него – преданность, и он должен придерживаться этого правила всю его жизнь, от самого начала – это она, видимо, опять намекала на его побег - до последнего вздоха. Охотиться, пока носят лапы, сражаться, пока можешь сомкнуть зубы на шее врага. Такова была её истина, и лисенок старался изо всех сил придерживаться её.

«Я же не предаю племя, просто походя к границе?»

Он неуверенно сунул нос в ветки, а затем отпрянул, словно обжигаясь обо что-то. В голове опять зазвучал голос наставницы, но котик, помотав котелком, быстро отогнал его - нечего ему на совесть давить, её у него нет. Постоял ещё немного, словно собираясь с силами, сделал шаг вперед, а затем вновь два назад.

«Трус».

Он глубоко вдохнул, прикрывая глаза и стараясь успокоится. Почему он не может сделать всего лишь пару шагов? Это был грандиозный удар по его самолюбию. Такой взрослый, а заставить себя пройти сквозь какое-то кусты не может. И тут вновь изумленно распахнул моркалки, когда по ту сторону раздался мелодичный голосок.

«Жаб-твою...»

Просунул лобастую головку рывком, словно нырял в холодную воду. На другой стороне дороги, заинтересованно водя туда-сюда аккуратными ушками стояла молодая серая кошечка. Желтые глаза чуть сощурились – она была до боли знакома ему. В голове всплыло недавнее воспоминание, забитое другими событиями прошедшего дня куда подальше, - милая серая воительница (или оруженосец?) и какой-то боец рядом с ней на болотах.

- Привет, - он выполз полностью, постаравшись сделать так, чтобы шерсть на широких плечах не запуталась в ветках, - эй, да ты же та кошечка, что была на наших территориях недавно, да? – удивление в голосе и очах, вот ведь судьба-злодейка. - Вы искали своего оруженосца с большим угрюмым бурым задавакой? – он не считал это оскорблением и не думал, могут ли эти слова задеть собеседницу. – Нашли?

Его выход сопровождался странным и неизвестным по происхождению урчанием, но рыжий предпочел проигнорировать сей выпад, сосредотачиваясь на самой Речной, а не на её действиях. Она не помещалась в стандартные рамки, которые Огонек поставил для воинов, чья кровь текла в его жилах. Он почему-то считал, что все рыболовы крупные, мощные и очень сильные – надо же им бороться с течениями и уметь вытаскивать крупную рыбешку из воды. Но Ручеёк была не очень крупной, а для его образа типичного Речного вояки вообще миниатюрной - он в свои семь лун догнал соседскую кошку, которая уже наверняка была воительницей. Или нет? Хотя вряд ли рыбоеды бы отпустили бы на соседскую территорию семилунного оруженосца. Она определенно уже получила новее имя и статус. В самый крайний случай – скоро его получит, и это было небольшим испытанием перед таким важным событием. Поэтому её размеры слегка удивили Сумеречного.

В ответе на вопрос она затронула имя Когтя, и рыжему ничего не оставалось, кроме как шутливо закатить глаза, вспоминая о буром вояке. Желтоглазому было приятно общаться с этим котом, он был горд собой за то, что смог добиться от такого консерватора уважения, попутно привязываясь к нему, но последнее время он проявляет что-то прямо сверхъестественное внимание. Какое ему дело до того, где шлялись два брата? Ну, прогуляли. Ну, расслабились. Как будто так важно где. Но полосатый упорно хотел это знать, а лисенок, взывая на помощь все свои умения и способности, отчаянно выворачивался и сбегал от вопросов, стараясь не разглашать информации о проведенном времени. Ему не казалось, что Коготь обрадуется тому, что его новый друг-полукровка спутался с одиночкой.

«Ага. И поэтому ты сразу же ломанулся к границе, поболтать с родственниками – все точно оценят».

- Ты - сын Выдры? И Орлицы... – легкая усмешка, игравшая на его губах до этого, слетела моментально. Последнее, о чем он сейчас хотел говорить - так это о матери. О ней он бы предпочел вообще не вспоминать до самой смерти. А после... рыжий надеялся, что родительница угодила в Темный Лес. А иначе он сам туда сбежит. - Это так? Или меня подводит зрение? Выдра был моим близким другом, когда я была младше, - а вот об отце он поговорил бы с удовольствием. Особенно с той, кто знала его так близко. Любопытство вернулась на его морду, он заинтересованно поднял уши с бурыми кисточками.

- Да, ты права. Сын Выдры. Думаю, это заметно, - горьковатая усмешка, оруженосец хотел вызвать жалость у соседской кошки, чтобы она разболтала ему о папаше как можно больше, - хотя мой брат больше на него похож. Это доставляет ему некоторые... неприятности, - вообще-то на неприятности скорее нарывался Огонек со своим самовлюбленным характером и лживой хитростью. Но, как бы не хотел юноша вызнать все правду прямо сейчас, он выдержал небольшую паузу, давая соседке проникнуться печалью и отчаянной неразрешенности этого вопроса. Котик надеялся, что сможет сыграть на её желании помочь и успокоить. – Расскажи мне о нем, - попросил внезапно, а затем улыбнулся так очаровательно, как только смог, - если, конечно, можешь и хочешь, - и, безусловно, он был полностью уверен, что Ручеёк сдастся и поведает о Выдре хотя бы немного.

- Конечно, - заметив не меньшее очарование в улыбке соседки, рыжий нахмурился внутренне, пытаясь понять, кто тут кого обворожил.  Но, впрочем, серая перенеслась к рассказу о Выдре, которого Огонек и добивался, поэтому он самодовольно решил, что все-таки он победил в этом небольшом столкновении обаяний.

- Выдра был мне другом. Он очень любил возиться с нами, когда мы были котятами, и все его обожали, - он повел ушами, едва удержавшись от того, чтобы не поднять брови в удивлении, услыхав эти слова из уст настоящей Речной кошки, а не шепчущихся соплеменников и других племен.

«Если его все так любили, чего же он позарился на чужую кошку?»

- И Зимушка всегда была рядом с ним. Жаль, что он не полюбил её, а Орлицу... Так бы они были бы дома, и кто знает, может, он все еще был бы жив... Извини, - грустно улыбнувшись, юноша подумал о том, что он рад тому, что все случилось так, как случилось. Несмотря на то, что он яро осуждал родителей (в основном мать), желтоглазый одновременно с этим не заходил бы изменить историю, если бы звезды дали ему шанс. Ведь тогда бы он не появился на свет. Да и в смерти Выдры он видел только плюсы – на одну причину попреканий меньше, больше шансов заполучить доверие племени и предводителя с глашатаем.

- Весельчак, что сказать. Не сидел на месте, любил приключения... Да ты, я думаю, и сам понял, - хмыкнул, определяя, что им с Аконитом жажда находить себе проблемы на хвост передалась не только от Орлицы. - В общем и целом, он был славным котом. Тебе бы гордиться, что ты был его сыном, - Огонек провел языком по губам, улыбаясь шире и неопределенно пожимая плечами, осознавая, какая Ручеёк все-таки глупая. А вроде и старше его, а мозгов – ни капли. Хотя в открытую он её об этом, безусловно, не сказал, решив завуалировать свое мнение о полосатой в изящные слова. 

- Сложно гордиться своим отцом, когда почти каждый, кто находится от тебя в паре метров, только и ждет твое ошибки, чтобы выкинуть тебя из племени с позором и злобным хохотом, - невесело гоготнул, мастерски пряча снисхождение за дружелюбием – сам Змей со своей паранойей не заметил бы. – Но мне очень жаль, что я не успел с Выдрой близко познакомиться, - он вдруг фыркнул, поймав абсурдную мысль и со смехом выдавая её Ручей, стараясь не то завоевать её доверие в корыстных целях, не то просто расслабляясь в присутствии своей полусоплеменницы:

- Может, он даже научил бы меня плавать, ведь шерсть же идеально походит – вода с неё просто стекает. Да и телосложение тоже Речное. Был бы первым водоплавающим Теневым котом, - фыркнул опять, задорно смотря на голубоглазку яркими очами да ухмыляясь одной стороной рта. Возможно, сложись все иначе, они жили бы под одной крышей одной палатки...

- Хм... да. Наше племя тоже не особенно жалует полукровок. Иначе... иначе вы бы остались жить с отцом и Зимушкой в Речном племени, - он знал об этом небольшом фетише родного племени своего отца, но решил не перебивать ручей, задумчиво журя большие глазищи и продолжая разглядывать соседскую кошку. - Иначе, думаешь, почему Выдра ушел от нас? Он слишком сильно полюбил вас, - резонно. Но там, кажется, у него просто не было выбора – любовь тут не причем. Он, как дурак, вскочил на Совете и во всеуслышание объявил о том, что он – отец котят. Не сделай бы он этого, он жил бы себе преспокойно в племени Ветра, даже не подозревая о том, что вообще никакого отношения к воинам пустошей не имеет. В общем, только создал проблем себе и им. Особенно им – сам-то он благополучно помер.

А вот на слова ученика о плавании голубоглазая Речная отреагировала двусмысленно, лукаво прищурившись и лаская уши с коричневыми кисточками звуком своего голоса, в который специально добавила больше мелодичности и урчания. Только совсем мышеголовый бы отказался от такого явно предложения. Ну или Аконит. Впрочем, Аконит мышеголовым и был. Видимо, весь ум родителей перетек в первенца, оставив последнего рожденного с носом. По крайней мере, так считал сам желтоглазый.

- Это вам, Речным, это кажется очень простым и совершенно не сложным, - он усмехнулся, почти полностью копируя её мордочку. – А я в жизни не подходил к воде ближе, чем на шаг, да и то только чтобы попить – не принято у нас плавать и рыбкой баловаться. Хотя, - он даже не стал картинно задумываться или делать драматических пауз, - я же наполовину ваш, а учиться никогда не поздно, верно? Воды – навалом, хоть утони: и река, и озеро. А учитель... учитель тоже имеется, не так ли... – он хотел было назвать её по имени, но вспомнил, что понятия не имеет, как зовут серую знакомую, о чем он не преминул сейчас же оповестить её:

- Прости, не знаю твоего имени, - их по-прежнему разделяла Гремящая тропа, но Огонек не видел ничего страшного в том, что кто-нибудь из них вдруг переедет за чужие метки. По крайней мере. Он-то уж точно ничего не расскажет – не было ни резона, ни смысла, ни выгоды.