Огонек, измученный тренировкой с Настурцией, которая пилила своего ученика так. Словно он был железный и ничего ему от этого не сделается. Он, конечно же, никогда не жаловался, но это действительно его изматывало. Но с той же успешностью делало сильнее и крепче. На одной из совместных тренировках он повалил более старшего оруженосца на лопатки, словно он был тростиночкой. Одобрение в глазах наставницы было лучшей наградой, которую он мог получить. Из этой кишки не так просто можно было выбить фразы вроде «молодец» или что-то в этом ключе, но рыжий старался, добивался внимания со стороны более старших воителей, слышал их слова одобрения, но они уходили в пустоту. Чего они могут стоять, если они говорят их каждому второму? Вот его Настурция – другое. Уж если она похвалила его  – значит, он действительно сделал что-то очень и очень хорошо, значит, ему действительно есть чем гордиться, значит, он не безнадежен.

Он устало потрусил к куче с добычей, спиной чувствуя взгляд льдисто-голубых глаз. И, что бы ни показаться сломленным, незаметно поднял голову повыше, словно все это для него было как два пальца об песок. Словно он и не устал совсем, словно лапы не превратились в камень, и переставлять их сейчас было для него пыткой. На самом деле, это было так, но перед наставницей он слабости своей никогда не покажет. Пусть не считает его неумехой. Хотя всю усталость будто лапой сняло, когда он завидел Ужилапа. Он чуть сощурился, останавливая взгляд на ученике, а потом и весь притормаживая на месте. Он давно хотел поговорить с этим молодцем. У них с Вьюнок и Аконитом не было отца, но этот рыжий старался заменить его если не брату (от него за заботу можно и по ушам получить), то хотя бы сестре. И сейчас он, как примерный отец, должен немедленно отчитать появившегося вдруг у сестры кавалера и выяснить, насколько серьезно тот настроен. Поэтому юноша, быстро оглядевшись, забежал за палатки и тихонечко побежал в самого края их лагеря, стараясь не терять из виду примерно местонахождение Ужиилапа. Когда же он оказался за обителью оруженосцев, где они все теперь жили, он остановился, на секунду высунул нос и, убедившись, что на черного никто не смотрит, резко вытянул шею вперед, внезапно хватая жертву за загривок и бесцеремонно затаскивая того за палатку, зажимая на всякий случай пасть хвостом. Затем, резко развернувшись и заталкивая его в самый угол, он загородил все ходы к отступлению своего широкоплечной фигурой.

- Итак. Что у тебя с моей сестрой? – он решил действовать напролом, надеясь ошарашить котика настолько, что он сразу же ему все выложит. Хотя, возможно, младший оруженосец мог заметить легкие смешинки, которые полукровка старательно пытался спрятать. Ведь он же строгий папаша. Он должен выглядеть серьезно.

Ужилапу не понравилась такая встреча. Впрочем, ничего другого Огонек и не ожидал, ему бы тоже понравилось такое обращение с собственной персоной. Даже больше, чем этому черному оруженосцу. Желтоглазый страдал манией величия и при подобном поведении наверняка бы устроил театральное представление, обвинив такового вот похитителя во всех смертных грехах. К сожалению, фраза «относись к другим так же, как хочешь, чтобы относились к тебе» с этим плутом не прокатит. Вы скажите, что это лицемерно? Безусловно. Но вот только попытайтесь втолковать эту истину семилунному ученику-сироте. Конечно, у него была Зимушка, но, все же, это было не то. Как бы он не любил эту белую кошку, но она не была его матерью, как бы он этого не хотел и как бы открыто не показывал. Цвет шерсти выдавал его с головой. Аконит, конечно же, ещё мог претендовать на эту роль (малыш был точной копией отца), а вот его огненный брат оставался в пролете, являясь точной копией Орлицы.

- Вот именно, что это слишком хорошо видно, - насмешливый оскал, желтые глаза последний раз предупреждающе блеснули, а затем рыжий выполз из тени, перестав наводить холодок резкими очертаниями. Он совершенно не хотел казаться страшным или пугающим, потому что коты будут скорее доверять дружелюбным особам, чем пытающихся их напугать. – Слушай, я ничего против не имею, - он беспечно замахал хвостом, - но я должен заботиться о Вьюнок, понимаешь? Это моя обязанность, как старшего брата. – Лисенок вздох, на секунду опуская голову. Он слишком рано вырос. Его детство закончилось луну назад, когда Зимушка рассказала им о их происхождении. Теперь он понял. Почему многие так косо на них смотрели, почему Когтишка раньше относился к нему так, будто он был чем-то хуже. Будто в нем был какой-то изъян. Изъян, конечно же, был, но теперь оруженосец понимал его природу. И, несмотря на материнскую заботу приемной родительницы, этот котик перенял на себя роль отца. В свои неполные восемь лун. Это слишком круто поменяло его жизнь, ведь такая обязанность не должна ложиться на плечи столь юного создания.

- Ну так короче, - резко вскинул голову, Настурция учила его не показывать слабости, – ты, конечно, хороший, тихий и все такое, но если она хоть раз на тебя пожалуется, - веселый оскал, игривая охотничья стойка, показывающая, что угроза шутливая и не стоит воспринимать её всерьез, - задницу надеру, ты понял меня?

Он совершенно спокойно смотрел, как Ужилап валяется по земле. Его не задело то, что котик не боялся его – задеть этого юношу вообще было штукой сложной, учитывая весь его эгоцентризм и оптимизм. И, если вспомните его отношения с Когтишкой, который буквально презирал его, то сможете убедиться в этом на живом, так сказать, примере. Толстокожий, совершенно непробиваемый, он был прекрасным кандидатом на должность искусного бойца, не знающего жалости. Не то, чтобы Огонек был её лишен, но импульсивное поведение, резкие вспышки радости, иногда доходящей едва ли не до безумия – они-то наверняка во время битвы превратятся в совершенно неописуемую, истинную, животную ярость, сметающую все вокруг. Поэтому то, что сейчас он сидит совершенно спокойно, ещё ничего не значит, ведь через секунду он может снова вскочить и начать давить на бедного, как он считал, оруженосца.

На последнюю его фразу рыжий насмешливо вскинул брови. Во-первых, серьезно отнестись к этим словам не позволяло самомнение, раздутое до размеров дирижабля, а во-вторых, здравый смысл, также подпорченный эгоцентризмом. Огонек прекрасно как выглядит со стороны: крупный, широкоплечный и крепко сбитый, выше Ужилапа на полголовы, а то и больше. Этот черный котик был истинным Теневым, а рыжий – Речным. По крайней мере, по виду. И может когда-нибудь в будущем, когда поклонник Вьюнок научится хитрым боевым приемам, сможет использовать более мелкие размеры в свою пользу, ведь полукровка, пошедший в чистокровного отца из соседнего племени, определенно будет больше Ужилапа, то тогда – да, тогда он, может, и сможет утереть нос Огоньку. Вот только противник будет знать все уловки, так как обучаться будет с ним буквально бок о бок. Но пока, по уверению желтоглазого, младший оруженосец не представлял для него ни малейшей опасности (да и потом, как думал плут, ничего он ему не сделает). К тому же, самолюбию льстило то, что они с Когтишкой смогли на пару справиться с крупным лисенком пару дней назад.

- Нет, что ты, - он замотал лобастой головой, - я думаю, что ты слабее меня потому, что мельче, - он поморщился. Кажется, проницательный Аконит говорил, что такие вот выражения не очень приятны собеседнику. Толстокожий Огонек этого не понимал но, тем не менее, как можно более дружелюбно улыбнулся и продолжил:

- Я не хочу тебя обидеть, честно, - он и правда не хотел, просто понабрался всякого от Настурции да от Когтишки.

Отредактировано Огонек (2016-04-10 16:07:58)