Диск луны такой ровный и откидывает мягкий свет, а ветра почти нет, это идеальная погода для прогулок и сердечных признаний, но на душе все равно не спокойно. Разгром все ищет подходящий момент, чтобы огорошить своим покаянием, но каждый раз оно словно бы не к месту. И сейчас не время, да и после не годится.. Он знает, что тянет. Что трусит. Что оттягивает неизбежное, как всегда. Но что, если слова, вырвавшись наружу, разрушат все, что он еще пытается удержать? Быть может, признайся он раньше, Яблочко бы не сбежал — и сейчас нельзя упустить этот шанс — нельзя повторить ту же ошибку.

Залитый серебристым бликом, застрявшим во влажной после купания шерсти, полосатый кот нетерпеливо переминается с ноги на ногу, то и дело задерживая дыхание, словно перед прыжком, и совершенно не ждет таких прямолинейных ответов, огорошенный и сбитый с толку.

— Не думаю, что она носит котят под сердцем прямо сейчас, знаешь. Это наверняка будет всем сюрпризом, — чуть нервно хмыкает, готовый мышь поставить на то, что новость явится громом средь ясного неба, а после топорщит уши: — Конечно, я ее люблю! Но не так, как тебя.

Почва уходит из-под ног, а в ушах поселяется противный звон на мгновение. Мир, до этого устойчивый, уютный, с мягкими тенями и запахом ночи, превращается в зыбкий водоворот, где каждая мысль захлебывается в панике. Он будто слышит, как под лапами ломается хрупкая скорлупа чего-то важного. «Не так, как тебя». Слишком прямо. Слишком честно. Слишком много всего!

Разгром столько готовился к этому моменту, столько планировал, подбирал нужные слова, выстраивал сцены и целые диалоги в своей голове, то с плохим концом, то с хорошим, он был готов абсолютно ко всему! Но на деле все получается как-то комканно и глупо, так что у него во рту становится вязко от загустевшей слюны.

Ему хочется сохранить появившееся расстояние, чтобы Яблочко не заметил его слабости. Чтобы не ощутил, как мышцы под мехом бугрятся от нервозности, как тело ему отказывает, переутомленное, перегруженное физически и эмоционально, умоляющее прилечь еще хоть на мгновение, как хвост встревоженно полощется по воздуху взад и вперед, бьет по задним лапам и бокам, вынуждая кожу неприязненно дергаться от прикосновений. Если бы можно было просто исчезнуть в траве, стать частью ночи, раствориться, как росинка на рассвете... Но нет. Он все еще здесь. И теперь, когда слова сказаны, отступать уже нельзя, так что он не опускает взгляда — оказывается, это гораздо страшнее, чем кинуться в бой в одиночестве против десятка котов из недружественного племени. Да он открытого пламени не так сильно боится, как ответа рыжего кота прямо сейчас. Признание окончательно его изматывает.

Ну скажи уже что-нибудь, умоляет про себя, но вместе с тем мечтает, чтобы тишину между ними ничто не нарушило. Вот бы отмотать назад! И сделать все иначе, как планировал, как готовился.

— Мы с тобой больше, чем друзья, — нервно облизывая предплечье, Разгром трусит обратно и без остановки тыкается в рыжую мордочку своею, трется тепло и дурашливо.
— Всегда были. И всегда будем.

Разгром чувствует, как внутри поднимается неуверенность — густая, вязкая, липкая, словно болотная вода. Но за ней прячется слабая, почти детская надежда: что, может быть, Яблочник все же услышит не только слова, а то, что между ними.
Тепло, живые чувства, страх потерять.

Разумеется, это не только его желание, чувства его сестры также важны, мнение старейшины и не только, но все это меркнет на фоне собственного горячего стремления воссоединиться с потерянным. Сердце бьется быстрее, вынуждая его утробно тарахтеть без остановки, словно глупого домашнего питомца, но рассердиться на самого себя попросту не получается. Всё внимание сосредоточено на коте рядом: ответит взаимностью или отстранится, посчитав неуместным? Возможно, для Яблочка друг детства действительно лишь друг и ничего больше, и Разгром это примет с достоинством.

— Если не захочешь возвращаться в племя со мной, это ничего,— торопливо шепчет, шершаво лизнув в теплый нос рыжего. — Это не изменит моих чувств.

И все же, внутри — робкое пламя, крошечная искра, которая не угасает. Каким бы ни был ответ, ночь эта уже не станет для него просто ночью. Она навсегда останется тем мигом, когда страх и надежда переплелись, когда он впервые не побоялся сказать то, что прятал целую жизнь.

Его глаза лихорадочно горят, разумеется у него давно есть план, а может даже несколько на любой из вариантов развития ситуации. Но все это ему лучше оставить при себе, пока положение не прояснится. Яблочник должен сделать свой выбор, только от этого зависит то, как сложится их будущее — совместное или же нет.

Отредактировано Разгром (Сегодня 15:49:51)