Гадюка следовала за Молнией, впрочем, держась недалеко от своего ученика. Воительница верила, что Тигровый сможет себя проявить, как хороший охотник, но сомнения всё же витали рядом с ней. Так ли это на самом деле?

«Конечно, так!» - подумалось Гадюке. Не зря она его учила. Чёрная кошка очень хотела показать себя, как настоящую наставницу, способную передать все свои знания своему подопечному. А если нет… Молния её засмеёт в лицо, глядишь потом и братцу расскажет о Гадюке – учителе, не умеющим правильно наставить оруженосца. Желтоглазая не сомневалась в том, что Молния добавит ещё пару ласковых, преувеличивающих её позор, слов.

Глядя на Тигрового, Гадюка заметила, что мотивация действительно сработала. Возможно, ей следует почаще подбадривать его. Нужно попробовать и это.

- Тигровый, условно разделим поляну на части, - мягко, но в то же время властно сказала Гадюка. Кончиком хвоста она по очереди указала вперёд и назад. – Первая часть твоя, а мы с Молнией уйдём на другой конец поляны, чтобы не мешать тебе. Верно я говорю? – спросив, Гадюка одарила полосатую пронзительным взглядом янтарных глаз.

«Вот увидишь, он справится».

- Если нюх меня не обманывает, мы сможем поживиться здесь мышами и, если повезёт, нерасторопными ящерицами. Помнишь, чему я тебя учила, Тигровый? Пора вспомнить все уроки.

Сказав так, Гадюка на какое-то мгновение задержалась взглядом на полосатом оруженосце. В первую тренировку он казался неуклюжим. Смотря на него сейчас, кошка пыталась уловить изменения, произошедшие в нём. Определённо они были. Только где?.. Тряхнув головой, Гадюка удалилась на другую часть поляны с ромашками, которые уже потихоньку начали отцветать, роняя пожелтевшие, жухлые лепестки на прохладную землю.

Гадюка попыталась полностью отключиться от внешнего мира и посвятить себя только охоте, однако ей это не совсем удавалось. Мысли обуревали черношёрстную, и она искоса наблюдала за Тигровым, порой слишком резко поднимая голову, словно она чего-то боялась. Конечно, она думала иначе, но тело и манера поведения подводили её, а присутствие Молнии только ещё больше напрягало Гадюку. Вероятно, поэтому ей не удалось поймать ни первую, ни вторую мышку, однако третья попытка наконец увенчалась успехом, и в зубах воительница победно сжимала худое тельце бурой ящерицы.

Молния нервно дернула обрубком хвоста, но не стала перебивать черную кошку. Пусть говорит своему ученику все, что ей вздумается. И, так уж и быть, бесхвостая ей подыграет. Вместе с Гадюкой охотиться она не собиралась, а потому решила немного схитрить и занять место посередине, используя также возможность наблюдать за Тигровым. Янтарные глаза встретились с зелеными и Молния медленно опустила веки, промолчав. Пусть делает то, что ей вздумается. Ненависть в груди, вызванная появлением Небесных, медленно утихала, но ядовитое жжение снова проснулось, разбуженное самоуправством Гадюки. Полосатая прекрасно понимала, что соплеменница ничуть не злоупотребляет своими обязанностями и делает все так, как положено, учитывая тот факт, что черная всего лишь на несколько лун младше Молнии. Но при этом, бесхвостой совершенно не нравилось, что наставница обращается с Тигровым, словно с дурачком на ниточках, полностью взяв власть над ним в свои лапы. Молния хотела видеть этого ученика сильным и уверенным в себе котом, а не забитым Васей с вечными непонятками в глазах.
Шумно выдохнув, кошка набрала полную грудь воздуха, фильтруя лесные ароматы. На мгновение она отвлеклась от дел Гадюки и ее ученика и решила сосредоточиться на собственной охоте и репутации. Запах дичи не заставил себя долго ждать. Молния замерла, медленно поворачивая уши, стараясь уловить малейший шум, который наведет ее на местоположение добычи. Сперва кошка услышала скрежет когтей, а затем заметила бурое, сливающееся с осенней поляной, тельце вертишейки. Бесхвостая стояла словно статуя, она не собиралась красться в этом месте, где каждое движение вызовет целую волну вибраций и шума. Стараясь не дышать, чтобы ни один лепесточек не упал с ромашки, она медленно присела, напрягая задние лапы. Сейчас нельзя даже было качать бедрами, примериваясь для прыжка, оставалось лишь выждать нужный момент.. Есть! Прыжок получился бесшумным, словно бросок змеи. Птица оказалась в лапах охотницы и лишь колыхание ромашек выдавало только что случившееся на поляне. Кошка подняла голову с зажатой в пасти вертишейкой и осмотрелась, проверяя насколько изменилась ситуация. Гадюка, кажется, ощущала себя словно это был ее собственный экзамен, а не Тигрового. Добыча ускользнула из ее лап и Молния недовольно пошевелила усами, цепляющимися за перья висящей из пасти дичи. Ученика кошка найти глазами не успела, потому как ее взгляд наткнулся на более интересный объект. К ней шагала Миррис, ее ученица, разлука с которой значительно затянулась по причине болезни Молнии. Бесхвостая подняла лапу, приветствуя бурую кошечку.
На поляне становилось тесновато. На время опустив изо рта добычу себе под лапы, Молния обернулась на Гадюку, сжимавшую во рту ящерицу.
- Мне пора заняться собственной ученицей, - сухо проговорила полосатая - постарайтесь что-нибудь поймать, племени нужна еда, - ядовито посоветовала она и обернулась на Миррис.
- Идем, - кошка подобрала вертишейку и двинулась в противоположную от лагеря сторону.

→ болотистое место

Главная поляна →

Стрелолист вёл Шамана всё дальше и дальше из лагеря, терзаемый неясными мыслями и сомнениями. В груди тяжёлой собачьей лапой колотилось сердце, надрывно билось и рвалось на части с отвратительным хлюпающим звуком: ему хотелось Гадюки как глотка живительного кислорода, хотелось ради этого солгать, пойти на подлость, на что угодно, лишь бы сломить тот лёд, что несокрушимой стеной вырос между ними. Воин бы не побоялся сорвать все когти и в кровь разбить лапы, если бы это хоть чем-то помогло. Но это не помогало.
- Стой здесь, - шикнул он на без умолку трещавшего целителя и, оставив кота недоумевать под сенью скрюченного кустарника, тихими шагами скользнул вперёд, ориентируясь на едва уловимый шлейф запаха, от которого щипало в носу и глазах, запаха, тонкой губительной нитью тянущегося промеж кряжистых кустарников и широких стволов вековых елей.
Гадюка была где-то там, охотилась вместе с остальными.
И Стрелолист выследил её. Он наблюдал, скрывшись в тени, цеплялся алчущим взглядом за гладкую чёрную шерсть, так дразняще мелькавшую среди иссушенной растительности. Полосатый воин мог выйти и, надменно сверкнув мутно-голубыми глазами, солгать, что Змеезвёзд приказал ей сопровождать Шамана до границы вместе с ним. И она бы поверила, пошла бы на свою верную погибель...
Я не могу, я не должен, - сцепил зубы Стрелолист, прячась за серым валуном и нарочно заставляя себя потерять кончик чёрного хвоста из виду. - Так будет лучше... Для неё.
Непростое решение когтями протеста сдавило горло, разом заставив воина задохнуться от тяжести того, что ему предстояло вынести. Но он выдержит.
- Коготь ошибался... - бессвязно пробормотал светло-серый кот, одному ему ведомыми тропами возвращаясь к Шаману.
Тихий лес ржавым цветом пестрел в глазах, но Сумрачный воин ничего не видел перед собой: чёрная пелена застилала его глаза, а на фоне всепоглощающего мрака жидким янтарём игриво сверкнули два глаза. Стрелолист вздрогнул и прибавил шаг.
Одиночка ждал его, даже не пытаясь сбежать или заговорить до смерти. Да и зачем ему?
- Пошли, - хмуро рыкнул Стрелолист и, не утруждая себя объяснениями, зачем он привёл бывшего целителя к этому столь отдалённому от границ месту, круто развернулся и повёл того к нейтральным землям.
Довольно грубо вытолкнув светло-рыжего кота за пределы территории, полосатый воин, не оборачиваясь, угрожающе взмахнул хвостом напоследок и скрылся, мечтая поскорее забраться в своё гнёздышко и забыться сном без сновидений.

→ Палатка воинов

► главная поляна грозового племени ► граница грозового и сумеречного племён ► поляна с ромашками;

Собирайтесь, цветы, на войну!
Защитите прекрасное!
Затопите шоссе и проселки,
Как армии грозный поток,
И в колонны людей и цветов
Встань, убитая Аллисон Краузе,
Как бессмертник эпохи — протеста колючий цветок!

ДАЙС 1

Это было чистейшей воды выражение на морде Крушины. Ненависть, горящая в её глаза каким-то непонятным пламенем. Эта война вся целиком и полностью цинична и жестока. Кот до сих пор про себя повторяет про то, что у войны – не женское лицо, но Крушина разбивает эти стереотипы просто вдребезги. Хвалёный самоконтроль идёт трещинами, ярость клокочет в горле и липко обволакивает глотку. Говорят, что страх победить нельзя.
Так вот, можно, можно, чёрт возьми.
Лихоцвет едва ли успевает повернуться, когда тяжёлая голова врезается в бок, вышибая из лёгких весь воздух. Он пытается успеть сгруппироваться, оскалиться на разъярённое, дикое выражение морды Крушины. Это ведь не её вина в том, что между Грозой и Небом пролетела жёлтая молния, порвалась та самая хвалёная леска, натянутая до ультразвукового писка. Он шипит ей прямо в морду, рычит, прижав уши к затылку и пушит грудь, уперев лапы в мощную, вряд ли можно её назвать было женской, она на не такая узкая, как у Сапсанки, взгляд у воительницы горящий, как лесной, чёрт возьми, пожар.
Помнится, они как-то на своём первом совете смеялись, толкая друг друга лапами. Тогда, когда Небесное племя ещё только пришло в этот лес.

«—Меня зовут Лихоцвет, — он ей ярко подмигивает, Крушина, молодая, но не менее острая и колючая, чем сейчас, всё же расплывается в улыбке.
— Крушина, — молодой, женский голос проникает глубоко в уши.
— Круши-круши-круши-кру? – пророкотал тогда Лихоцвет, на что Крушина только слегка прижала уши, толкнув кота в плечо лбом.
— Перестань, Лихоцвет, — и засмеялась».

Злость растёт в груди, как взрыв, как огонь, не останавливается ни на секунду, а Лихоцвет пыхтит, сопит прямо в морду Крушине, сам по себе рычит и упирается ей лапами в грудь. Минутная заминка, минутная ошибка, которая потом может стоить коту нескольких часов жизни, он позволяет взять кошке верх, что-то непонятное прорычав. Она вдавила его лапами в землю. Два крупных кота, которые будут рвать и метать за своё племя. Когда перед глазами у Лихоцвета возникла Сапсанка, напуганная вчерашним вечером, слушавшая эти имена с замиранием сердца, он зарычал только громче, распахнув пасть и сверкнув зубами.

Отредактировано Лихоцвет (2017-04-01 17:08:49)

ДАЙС 2.
ДАЙС 3.

Говорят, глаза – зеркало души. Если бы Лихоцвет не знал Крушины с множества советов, то он бы определённо сказал, что в ней есть странная, мало кому понятная жажда крови. И она, опьянённая ей, идёт в бой, да так, что глаза приобретают багрово-красный цвет. Цвет крови. Крушина буквально ревёт на Лихоцвета, пока тот, крепко упершись в напирающий плечи, морщится и контролирует своё звериное нутро. Он не выходит из себя, но он порядком раздражён. Порыкивает на кошку в ответ.

И вот она, та возможность, за которую Лихоцвет вцепился буквально зубами, вздёрнутая и выпущенная вперёд лапа, кот выгибается спиной и, что-то невнятно просипев, взбрыкивает, перевернувшись на живот и буквально вылетает из-под судьбоносной лапы, которая просто обязана была прочесать ему морду вдоль и поперёк. Снова морщится, оценивающим взглядом окинув Крушину, и бросается рывком вперёд, ведь не зря коты племени Ветра славятся своим быстрым бегом. В несколько прыжком он достигает противницы и, сделав ложный выпад в сторону, выворачивает спину так, чтобы только мелькнуть у небесной перед глазами: судьбоносный прыжок следует следом.  Лихоцвет буквально подлетает в воздух, выгнув гибкую спину дугой и выпустив когти.

По характеру кот – не жертва. Он умеет считать и умеет просчитывать, что ещё главнее, и, чёрт возьми, ему сейчас надо оказаться позади неё. И ослабить. Именно поэтому кот, сосредоточенно выпустив когти, рывком вытянул лапы к длинной и широкой спине у кошки.