Горечь. Марго буквально чувствовала, что утопает в горечи. Её слова, её взгляд, её нутро - всё так сильно пропиталось, измазалось, увязло в этой самой горечи, что стало совершенно тошно. Страшные воспоминания слишком яркими красками играли в голове. Смерть племенного ученика - лишь повод для них заново всплыть сознании и начать медленные мучения и так уже измученной кошки. Действительно, нет ничего страшнее тебя наедине с твоими же мыслями.
Марго не помнила, как вернулась на подстилку. После разговора с Алтеем кошка всё больше и больше погружалась в мысли, остраняясь от реальности, и даже не заметила, как целитель куда-то исчез. Из пещеры, из поля зрения - не важно. Он исчез из разума кошки, и вместо себя оставил пустоту, которую тут же начали заполнять не самые радужные мысли. Смерть теперь просто её преследует. Ходит по пятам и убивает всякого, кто встретится ей на пути. И пускай Марго даже не встречала этого Дымка - малыш, видимо, оказался предупреждением перед грядущей бурей. Если бы Марго не была такой опустошённой, она бы, наверняка, расплакалась. Но сил плакать не было совершенно, и кошка каменным изваянием лежала в глубине пещеры, бессмысленно буравя пустым взглядом тёмную ветвь ели...
Марго буквально вырвало из омута отчаяния какое-то резкое движение у самого входа. Взгляд кошки стал более осмысленным, она взглянула на вход. Никого. Лишь лёгкое покачивание еловой ветви. Когда Марго уже было решила, что ей показалось, до её не самого чуткого слуха донёсся слабый отголосок шёпота, который было совершенно невозможно разобрать. Теперь сомнений не было - у входа кто-то есть, и он прячется. Осторожно, стараясь не напрягать раненую лапу, Марго вытянулась вперёд, пытаясь разглядеть, кто же притаился за еловыми ветками. Получилось разглядеть лишь две пары ушей маленьких ушей, принадлежавших никак не взрослым племенным.
"Котятки? Маленькие котятки..." В голове всплыли мордочки своих собственных котят, и Марго дёрнулась назад, скривившись от пронзившей лапу боли. Видимо, это были юные посетители Алтея. И кошку совершенно не должно было касаться, для чего они сюда пришли. Марго опустила голову вниз и принялась буравить уже земляной пол, пока её взгляд становился всё менее осмысленным...

Свиристелька отличалась не только большим ростом, но и резкостью, грубостью движений. Кто-то говорит, что в этом есть грация дочери предводителя, потому как с ее телосложением она кажется всегда твердо стоящей лапами на земле, как всегда стоящей на страже порядка, другие твердят, что эта резкость только все портит. Сама же песчано-бурая кошечка трезво оценивает плюсы и минусы своего телосложения, доставшегося ей от внушительного отца, понимая, что оно не плохо, но и не хорошо в полной мере. И сейчас ее резкое движение не только отпихнуло Лунишку назад, но и повалило ту на землю. Не совсем тот эффект, который ожидала Свиристелька, но, тем не менее, сойдет, ибо основной цели она достигла - запихать соседку по палатке в укрытие и обеспечить ее безопасность. Ясное дело, палевой кошечке это не понравилось, но совету та последовала, к облегчению дочери предводителя.

Оба котенка во все глаза уставились на незнакомку, ну, насколько возможно было ее разглядеть сквозь густую хвою, что скрывала двух юниц от нее. И если во взгляде Лунишки читался неподдельный интерес и восхищение, то Свиристелька глядела на чужачку с подозрительным и напряженным прищуром. Ее присутствие очень сильно настораживало песчано-бурую кошечку, как и ее запах. Он был странным, незнакомым, чужим. Опасным. Опасным от того, что чужим. Все без исключения старшие родственники, будь то мать, отец, дяди, родные и двоюродный, учили ее, что одиночкам нет места на территориях племен, что они - угроза устоям племени Теней. И сейчас одна из них находилась в их лагере, и по-иному, чем настороженно, дочь предводителя относиться к ней не могла.

Тем временем незнакомка успела повернуться в их сторону и слегка выглянуть. Свиристелька затаила дыхание, дабы не выдать себя, ее янтарные глаза выдали напряжение, вызванное жестом раненой кошки. Но, как ни странно, вскоре интерес к их ветке был потерян, и кошка вновь начала отрешенно смотреть куда-то вдаль. Соседка по палатке в то же время как-то странно начала осматривать песчано-бурую кошечку. Настороженная взглядом со стороны, дочь предводителя оглянулась на свою спину, а после ужаснулась увиденному. Ее спина снова была испещрена колючками. Она до этого долго возилась, вытаскивая прошлые и укладывая после них шерстку, а теперь снова придется работать языком и зубами, чтобы их вытащить. "И кто меня тянул за хвост, заставляя сюда лезть?!"

- Слушай, тебе стоит пойти к Алтею, - прошептала Лунишка, на что Свиристелька посмотрела на ту с некоторой мрачностью, - Я бы, конечно же, помогла тебе почистить спинку, но я не умею...

Дочь предводителя тяжело вздохнула.

- Алтей на Совете, да будет тебе известно, - очень тихо фыркнула кошечка, - это во-первых. А во-вторых, даже если бы и был, хвоя просто застревает в шерсти, она не впивается. Достаточно просто вылизаться, целителя и его ученицу напрягать нет нужды, - на миг песчано-бурая представила, что бы было, приди она в самом деле с такой проблемой к Алтею или Ольховой Лапке. Не понравилось, поежилась. Вновь твердо для себя решила, что не станет беспокоить сквернослова почем зря.

Лунишка на тот момент уже большого внимания ни на что, кроме одиночки, не обращала. Палевая соседка выжидающе уставилась на старшую кошку, впоследствии не выдержав и громко поздоровавшись с ней. Свиристелька вздрогнула, будто от удара. "Лягушачья голова, что ты делаешь?!"

Раз место дислокации уже было обнаружено, то смысла скрываться большого не было. Дочь предводителя слегка выдвинулась вперед Лунишки, ставя одну из передних лап перед соседкой, словно защищая ее. Янтарные глаза, отражающие абсолютное равнодушие собранной юницы, смотрели на одиночку, а хвост встал прямой палкой сзади.

- Я прошу прощения за наше вторжение, - песчано-бурая мельком перевела взгляд на напарницу, что как-то испуганно начала озираться по сторонам, - надеюсь, мы не помешали вашему... существованию здесь, - пусть она и одиночка, но все же провоцировать оную не следовало, поэтому Свиристелька держалась подчеркнуто вежливо, пытаясь спрятать напряжение при виде чужачки и открытом диалоге с ней. Оставалось надеяться, что Лунишка не натворит глупостей и они смогут спокойно уйти и больше никогда не поднимать вопрос о посещении незнакомки снова.

Одиночка моргнула и ее глаза прояснились. У нее была ласковая улыбка, но Лунишка не спешила расслабляться: улыбка эта была очень грустной. И даже глаза ее имели грустное, чуть скрашенное небольшим удивлением от вида посетителей, выражение. Она не похожа на ту, кто может съесть своих же котят и Лунишка мгновенно устыдилась этой своей мысли. Но где же они тогда?

Лунишка не спешила выбираться из "покровительства" Свиристельки, но и грубость старшего котенка ей не понравилась. Да, она одиночка и все одиночки странные, особенно она, но разве можно разговаривать так с грустными кошками, имеющими такое доброе выражение морды? Но Лунишка ничего не сказала, все так же продолжая разглядывать одиночку, лишь молчаливый укор, тенью поселившийся на ее скулах, давал понять, что ей несколько некомфортно рядом с властной Свиристелькой.

- Нет, как можно помешать чьему-то существованию?... - сказала кошка тихо и неуверенно и Лунишка, подталкиваемая жалостью, окончательно прониклась к ней симпатией. Звезды, она действительно на секунду подумала о том, что эта кошка съела маленьких котят! Но, все-таки, где ее котята? Лунишка не уснет, пока не узнает этого!

- Вы пришли к Алтею? Его сейчас нет. Он на... совете, если я не ошибаюсь. У вас что-то серьёзное? Я могу вам помочь? -

- Н-нет, мы просто пришли посмотреть на... - она задумалась, корректно ли будет называть ее "бродягой" или "одиночкой", - на гостью. У нас редко бывают гости, - Лунишка задумалась, испытующе взглянув на живот кошки, - ты пахнешь молоком... Где твои котята? Что с тобой случилось? - она все-таки не смогла удержать свое любопытство в узде, ровно как и не смогла сдержать боязливой дрожжи на этих словах.

Марго чувствовала себя крайне неловко после вопроса песчано-бурой. Будь перед ней взрослая кошка или хотя бы кошка подросток, она бы наверняка её осадила, осудила, показала недовольство. Но сейчас... перед Марго стоял котёнок. Чистая девочка, которая, по определению, никого не обидет. Не обидет же? Дети рождаются чистыми? Наверное, она услышала эту фразу и ненароком повторила её, даже не понимая, что говорит... Но как можно такое спрашивать? Помешать... существованию. Мешают существованию злодеи. Или злодеям мешает существовать кто-то. Неужели... подобному учат котят в племенах? Какие же тогда сами воители, раз маленькие котята говорят такое...
- Просто меня учили, что негоже мешать старшим, когда они сосредоточенно о чем-то размышляют, - заговорила вдруг песчано-бурая, - это отвлекает от поисков смысла жизни или построения дальнейших планов, того, что требует сосредоточенности. Поэтому я и опасаюсь, не мешаем ли мы вам.
Недоумённый, даже слегка напуганный взгляд Марго смягчился, на её мордочке появилась полуулыбка. Как она могла подумать что-то плохое про это невинное создание? Глупо, очень глупо. А ещё глупо - плохо думать про воителей племени Теней. В конце концов, именно здесь она смогла найти кров и пищу, в которых она так нуждалась. А эта милая девочка сказала такое просто... по незнанию. Наверное, подумала, что так будет максимально вежливо, и позаботилась о том, чтобы не отвлекать взрослую кошку от дум. А Марго напридумывала себе всякого, ей действительно надо было отвлечься от своих дум.
Кошка глядела в янтарные глаза девочки, в которых так и искрились чистота и невинность, и непроизвольная улыбка расползалась по её мордочке. Тёплая и ласковая улыбка, которой на её мордочке не появлялось давно. Марго ощущала, как внутри неё волной поднимается какое-то странное благоговение. Поднимается и медленно расползается внутри, даря ни с чем не сравнимую теплоту. Марго прищурилась от удовольствия и, глядя на котят, ласково произнесла:
- Нет. Вы мне ничуть не мешаете.
Чудесный момент продолжился, когда диковинная кремовая кроха подала свой голос, и Марго окончательно поплыла от безграничного умиления.
- Н-нет, мы просто пришли посмотреть на... -  девочка запнулась и задумалась, видимо, пытаясь вспомнить слово. Марго повела головой вперёд, готовая уже шепнуть ей какую-нибудь подсказку. Но кроха оказалась большая молодец - сама справилась, - на гостью. У нас редко бывают гости, - девочка замолчала и перевела любопытный взгляд вниз, на живот Марго, - ты пахнешь молоком... Где твои котята?
В пещере целителя повисло молчание
Сердце Марго, казалось, остановилось.
Где твои котята?
Это был тот вопрос, от которого кошка бежала. Бежала без оглядки, не желая с ним встречаться, а он всё чаще и чаще нагонял её, жаля её и так измученную душу своим отравляющим жалом. Куда проще - об этом не думать, забыть и не вспоминать, словно этого никогда и не было. Куда сложнее - встретиться лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром.
А, правда, скажи, мать, где твои котята? Достойна ли ты носить это гордое слово "мать"? Вспомни. Сын твой, наверняка, попал в клан убийц, где неровен час, и его загрызут эти собаки. По твоей же вине, Марго, по твоей. А дочь твоя, что? Что с ней стало? Молчишь? Ну, молчи, молчи... убийца. Да, случайно, случайно... Но вот только это "случайно" не оправдание произошедшему. Это не оправдание смерти невиновной ни в каких грехах, чистой, невинной Френсис! Ты, ты виновата во всём, что произошло. И ты собираешься дальше от этого бегать?...
Марго в несколько мгновений потеряла весь свой царственный вид. И вроде бы ничего не случилось. Но вот лапы будто бы упёрлись в землю, цепляясь за неё, словно за оплот. Вот приглаженная шерсть вдруг поднялась и растрепалась. А вот мордочка, до этого лучившаяся радостью, померкла и потускнела, будто погасла. И главное, конечно, глаза - глаза выражали весь тот ужас, который кошка до этого упорно держала в себе. Марго всем своим видом напоминала загнанного в угол котёнка, который от страху не может позвать о помощи, хотя его громкий мяв, наверняка бы, кто-то услышал. Но он молчал, потому что боялся, боялся громко крикнуть. Вместо мелодичного голоса изо рта Марго вырывались лишь тихие полустоны:
- Мои котята... Мои котята... - кошка не могла вымолвить ни слова больше. Голос больше не подчинялся ей. Казалось, всё - это была грань, с которой сейчас кошка сорвётся. Но ей не дали этого сделать миндальные глаза кремовой крохи, смотрящей на неё с беспокойством. Марго вдруг разом опомнилась. Перед ней же сейчас стоит котёнок. Она чуть не сорвалась на глазах маленького котёнка! Марго зажмурала глаза и принялась спешно глотать подступающие слёзы и пытаться справиться с комом в горле, чтобы голос больше так не сипел. Марго переступал через себя и делала она это для совершенно чужого котёнка - но безвозмездно и совершенно бескорыстно, - Мои котята дома, - наконец, спокойно, но со страшной горечью, смогла выдавить из себя Марго, - всё с ними хорошо, да, с ними всё хорошо. С ними их... отец, - кошка еле-еле произнесла это слово, внутри кляня себя последними словами. Калиостро бы ни за что не простил ей подобного. Если, конечно, он остался жив, - Скоро я выздоровлю, и, наверное, отправлюсь к ним. Ты же хочешь, чтобы мать всегда была рядом со своими котятами? - в глубине души Марго верила в то, что она говорит. Но всё её остальное нутро всячески отвергало эту ложь, пускай, сказанную на благо.
- Что с тобой случилось?
Голос крошки окончательно привёл Марго в чувство. Кошка жалостливо посмотрела на кремовую девочку. Она всё-таки её напугала.
- Ничего-ничего, прости, я... - Марго, наконец, собралась и смогла выровнять голос, - прости, я немного расчувствовалась. Знаешь, так бывает, когда по кому-то очень сильно... скучаешь. Я тебя не сильно напугала? - кошка обеспокоенно заглянула в мордочку крохи, - Ты храбрая девочка, раз осмелилась ко мне подойти и заговорить. Давай поговорим о чём-нибудь другом, хорошо? Например, как твоё имя? А имя твоей... - Марго с удивлением обнаружила, что песчано-бурой девочки в пещере больше не было, - А где твоя... подруга? Уже ушла?

—>Разрыв—>Небесный дуб

Отредактировано Марго (2019-12-04 08:09:21)

----------> Главная поляна
Мышь с трудом добралась до палатки и тяжело вздохнув, погрузилась во тьму. В палатке как всегда пахло сыростью и травами. Она по запаху нашла целительницу и чуть не упала на неё, ели держась на лапах.
— Ох, извини! - на автомате произнесла кошка и аккуратно устроилась на одну из подстилок для посетителей. Она принялась вылизываться, а после этой короткой процедуры вновь посмотрела два горящих янтарным светом глаза Ольховой лапки. Пока в палатке они находились вдвоём и мышь решила посвятить её в свои проблемы.
— По мимо ран... у меня часто побаливает живот, в последнее время себя плохо чувствую. Не скажешь, что со мной? - чуть ли не шепотом говорила белогрудая кошка. Она не знала, что при осмотре скажет целительница, но надеялась на самое худшее.