Мало-помалу Ручей с изумлением осознала, что Кречет совершенно догнал её по росту. Может, потому она и общается с ним на равных? Или просто дело в том, что сама она не успела как следует побыть оруженосцев, вот и детство не уходит?
- Главное, чтоб Осинник держался подальше от Пираньи, - буквально читал её мысли крапчатый юнец, и серенькая не удержалась: закатила глаза, еще и подфыркнув. Пиранья. Едва ли не первая красавица племени, а характер - не дай звездное племя каждому. Неужели у всех красивых кошек такой дурной нрав? И как за пару лун путешествия бывшая Красноперка смогла стать редкостной стервой, да еще и не скрывать этого?
- Это уж точно, - пробурчала Ручей, поджав уши и мрачно взглянув на воду. Река - опасная штука. Особенно с такими... пираньями.
- Зато не зря её так назвали. Тащит под воду кого захочет, и с концами, - передернулась кошечка, в очередной раз чувствуя, как в душе закипает неприязнь.
И эту неприязнь Кречет, видимо, решил рассеять.
- А у меня для тебя кое-что есть, - загадочно мяукнул молодой кот, и синеглазка любопытно вытянула уши.
- Но сначала попробуй угадать, что это и от кого!
Да ты играешь со мной?
Лукаво склонив голову набок, серенькая напевно протянула:
- Ну уж вряд ли букет окушков, кубышкой перевязанный, - заурчала от смеха Ручей, но любопытство из глаз никуда не исчезло.

Ну очень уж странно вел себя Кречет. Повернув мордашку полубоком, синеглазка пытливо всматривалась в оруженосца, пытаясь понять, не поехала ли у него крыша на фоне последних почти трагичных событий.
Резко вздернув хвост - Ручей аж вздрогнула - пятнистый оруженосец метнулся в заросли камыша. Пару секунд те ходили ходуном, а потом оттуда вылез сын Сычеуха, развернулся... и воительница обомлела, округлив глаза и поджав уши так плотно, будто их и не было никогда.
Широко шагая, Кречет, светясь от неописуемого восторга, направлялся к ней, а серенькая едва не попятилась: нет-нет-нет-нет-нет! Синие глаза расширились, они буквально орали, пытаясь достучаться до соплеменника: АЛЁ, РОДНОЙ, ТЫ ЧЕГО?
Букет был красивым, не поспоришь. Уставившись на подарок у своих лап, серая сначала отупело смотрела на него, а потом - на Кречета.
- Эти цветы - знак внимания, а также просьба дать кое-кому шанс загладить его вину, - серьезно мяукнул соплеменник, на что юная воительница только непонимающе сощурилась.
- Они от Осинника.
Ба-бам.
Казалось, куда бы еще, но глаза путешественницы расширились еще больше. Уже совсем по-другому она взглянула на цветы, и еще более отупело - на Кречета.
- Он очень надеялся, что ты примешь их, а также скоро пригласит тебя на свидание, где вы пообщаетесь уже с глазу на глаз.
- Свидание? - то ли ахнула, то ли пискнула взрослая уже кошка, поджав уши еще больше.
- Свидание, значит, - на смену шоку и испугу приходил то праведный гнев, то истинно женское довольство - но все это меркло и бледнело с образом одной стервы.
- А как же Пиранья? - подняла брови Ручей, совершенно сбитая с толку. Не хотелось думать о том, что Осинник может испытывать к ней романтический интерес - ей было вовсе не противно, просто страшно...
И совершенно, совершенно ничего не понятно.

Испытывая совершенно двоякие чувства и глубоко дыша от волнения, Ручей растерянно смотрела на букет. Красивый. Кречет постарался. Исподлобья глянув на довольного собой ученика, воительница распушилась, стараясь скрыть волнение.
- Таков был его замысел, - подтвердил крапчатый котик вопрос соплеменницы про свидание. Свидание, подумать только... С ним? Решив, что стоит присесть, Ручей медленно и грациозно плюхнулась на задние лапы, волнительно дергая кисточкой хвоста.
- Может он просто благодарен за спасение... - неуверенно пробормотала синеглазка, тут же отметая эту мысль: вряд ли Лугоцвету с Кречетом досталось по такому же букету. От этой мысли серенькая едва не прыснула, засмеявшись.
- Как-то это все... Ох, - помотала головой юная путешественница, собираясь с мыслями.
- Смею заверить - о Пиранье он и не вспоминал, - подмигнул ей оруженосец Осинника, уверенный в своих словах как никогда. Эта фраза немножко вселила в Ручей уверенность, что все это - не жестокая шутка.
- Та-ак. Ну, теперь мне надо торопиться в лагерь, иначе Осинник убьет, если я не появлюсь вовремя, - решил крапчатый. Рассеянно кивнув ему и негромко поблагодарив за собранный букет, кошечка поднялась.
- А я еще порыбачу немного, - попятившись назад и неловко подхватив букет - а брать ли? - Ручей послала Кречету теплый, растерянный взгляд, и буквально через пару мгновений утонула в зарослях камышей, оставшись на песчаной отмели наедине с собой и... букетом.
Знак внимания от Осинника. Ежи полетят, не иначе. Все ведь в племени видели, как он увивается за рыжей бестией.
А если... Зажмурившись, Ручей хоть на мгновение попыталась представить вместе себя и глашатая. Рядом, лапа к лапе, идущие вперед, переполненные нежностью друг к другу. А ведь... наверное, не так трудно любить Осинника. Ведь он полон какой-то энергии, мужской силы, и... И он выбрал меня?
Резко открыв глаза, Ручей вздрогнула. В сотый раз взгляд упал на цветы, и она, наконец, улыбнулась.
- Что ж... может, попробуем... - невнятно пробормотала кошечка, прыгая на камень и возобновляя рыбалку.
И она все еще улыбалась.

Мостик →
- Да. На тебя резко свалились... другие... дела.
Значит она все никак не может забыть тот момент. Осинник не собирался оправдываться, знал только для себя, что это было словно наваждение. Он был удивлен ничуть не меньше впоследствии. Но Пиранья бы не стала специально его соблазнять, зачем это ей?
Только после этого глашатай еще долго был уверен, что влюблен в нее. Но присутствие Ручей действовало как будто отрезвляюще. У нее не было этого вызывающего поведения, которое бесцеремонно хватает котов и утягивает за собой в омут, но что-то такое спокойное, теплое, так что за ней сам неосознанно тянешься. Может, не такая отравленная привлекательность, не такая ядовитая... Осинник даже не мог бы дать верного определения, но идти рядом с Ручей постепенно стало как глоток свежего воздуха, особенно, когда прошла первая неловкость, которая бывает при встрече.
- Этого больше не повторится, - Осинник больше ничего не стал добавлять к этому, и фраза не стала частью пустых обещаний, которые, как это бывает, обычно многословны и невыполнимы.
Ручей подтвердила, что Стрекоза ее подруга. А потом, при вопросе о Львином Сердце, даже запнулась. Осинник взволнованно посмотрел на нее.
- Он спас мне жизнь. Дважды, - выпалила кошка. Осинник услышал в ее голосе искреннюю благодарность, а сам же почувствовал щемящее разочарование. Ну а что он хотел услышать?
- Я рад, что ему удалось это сделать, - кот не приукрашивал. Львиное Сердце оказался в том месте в нужную минуту, и он вернул Ручей племени. Отцу и матери в том числе. Это дорогого стоит.
- И он тот, кто всегда будет рядом. Я могу на него положиться без сомнений.
Вдруг Осинник поймал себя на том, что сжал желваки и злобно поглядывает на горизонт, будто там уже замаячил Львиное Сердце.
Это было неправильно. Осинник приложил усилия и расслабился. Во-первых, не стоило пугать Ручей, во-вторых, он - глашатай, и избивать своих воинов из-за кошки не по-чести как-то. Ручей ему не принадлежит. Она вообще, насколько он понял, никому не принадлежит, однако Львиное Сердце уже сделал шаги в этом направлении. Осинник же выглядел, как избалованный нагрянувшей властью кот, который даже послания передает через собственного оруженосца.
- Я бы тоже защитил тебя, - кот усмехнулся, не заметив, как вновь скатился в опасную пропасть честолюбия, - Вот сейчас барсук выскочит если из леса, так я его завалю, - он даже пожалел, что именно сейчас все тихо и спокойно. Ручей еще ни разу не видела его в действии, - Ты слышала, что сегодня я ходил на территорию племени Ветра? Там все было в дыму и огне, - кот решил напомнить, как он, рискуя собой, помогал эвакуировать бедных пострадавших, чтоб воительница оценила и его заслуги.

- Ну конечно. Не зря же отец выбрал тебя глашатаем, - уверенно сказала Ручей. Осинник довольно усмехнулся. Она считает его достойным. Это хороший знак.
А вот про племя Ветра кошка оказалась не в курсе. Осинник запоздало напомнил себе, что вернулся он уже тогда, когда Ручей ушла с Пираньей на охоту, и она не знает, чем закончилась эта эпопея, начавшаяся с "я видел странное свечение на границе с племенем Ветра".
- В огне? А как же племя Ветра?
- Пожар не тронул их лагерь. Но вся пустошь выгорела, - глашатай вспомнил ужасную картину горящих полей. Он искренне сочувствовал тем котам, ведь это все равно что увидеть горящим их березняк, - Мы с Ночнолапкой встретили Ветрогона и Дикозвезда вблизи пастбища. Они тоже пошли на разведку со своей стороны и увидели то же, что и мы. Я предложил им наш лагерь в качестве пристанища, но... - Осинник едва скрывал негодование, - Они предпочли остаться.
Осинник не понимал решения Дикозвезда. Они были слишком горды, или не хотели принимать помощь именно Речного племени? Ох, как же не хотелось допускать и мысли об этом! Впрочем, если учесть, какую политику вел Острозвезд... перемирие перемирием, но те, похоже, скорее останутся в горящем лагере, чем воспользуются здравым предложением.
- Все кролики разбежались, да и дым стоит - не продохнуть. Я не понимаю, почему они не пошли к нам. Может, еще передумают, - Осинник задумчиво развел ушами. Он был похож на простого кота, который решил сделать что-то хорошее по доброй воле, и совершенно безвозмездно, но от этого отказались и даже весомую причину не назвали. Ну или он просто ее не понимал.
- Надеюсь, твой день был куда лучше? - Осинник продолжал идти с Ручей вдоль берега озера. Где-то справа блестела водная гладь, в которой отражались звезды. Их на небе становилось все больше, но кот то не отвлекался на какие-то там блестки, - Знаю, зна-аю, ты не ладишь с Пираньей. Но я поставил вас в охотничий патруль, надеясь, что вы хоть немного найдете общий язык. Мы же племя, и все зависим друг от друга. Не должно быть конфликтов, по крайней мере таких, которые нельзя было бы уладить.