Королёк была рада, что место, которое она выбрала для совместной трапезы понравилось Шишкарю - в конце концов, голубоглазая была уверена в это с самого начала на все сто процентов. Довольно улыбнувшись и сощурившись, кошка проследила за тем, как соплеменник, последовав её примеру, сел возле пенька. Даже несмотря на столько лун этот огрызок дерева не прогнил и не превратился в труху, представляя собой отличное место для употребления пищи. Интересно, почему им так редко пользуются? Ни иголок, но земли во рту - может, чуток щепок, отделившихся от древесины, но даже тех куда меньше. В этом месте царило спокойствие, какая-то необычная энергетика, да и шумы с главной поляны будто бы заглушались какими-то неведомыми силами.

Через пару мгновений, когда Шишкарь приступил к своему цыплёнку, Королёк чуть помедлила, смотря на то, как тот общипывает перья и бросает их то на пенёк, то на землю, образуя вокруг себя что-то на подобии гнезда. В голове что-то словно щёлкнуло, а перед глазами вновь появились обрывистыми образами безжизненные взгляды мёртвых котят и той совы, что лежит рядом с остальным запасом дичи племени. Кошка словно проглотила горстку хвойных иголок - горло от них рвёт на части, из-за чего по всей шее прошлась необратимая волна жара, а после к самим гландам подкатил горьковатой и неприятный ком. Он, давя на трахею и пищевод, не давал делать спокойные вдохи и выдохи, да даже глотать слюну не возможно было без боли!

Заметив на себе короткие взгляды соплеменника, после которых тот опускал глаза на пенёк или своего цыплёнка, Королёк ничего не оставалось делать, кроме как тоже приступить к поеданию дичи, пусть и через не хочу. Перья, вырванные из птичьей плоти, опадали на землю. В отличие от массивных, мелкие и пушистые застревали между зубами, из-за чего их приходилось от туда выковыривать когтями, что не обходилось без крови, вытекающей из раненой десны. Обычно, птичье мясо, особенно молодое, было вкусным, приятным и таящем на языке, а тут после всего случившегося Королёк словно жевала резину, совсем не чувствуя вкуса на языке. Да и куски, пусть и немного разжёванные, с болью проходили по пищеводу в желудок, словно тот сузился, не желая расширить свой просвет. После нескольких таких укусов Королёк уже не хотелось мучить как себя, так и свою пищеварительную систему, однако она не желала обижать Шишкаря и поэтому, преодолевая чувству тошноты и тяжести внизу живота, та продолжила терзать птичью тушку.

Когда с куропачьим цыплёнком было окончено рыже-белая издала страдальческий выдох, а кишечник забурчал, принимаясь за активную работу. Желудок тянуло, казалось, что вот-вот воительницу вывернет на изнанку - после случая с совами она уже не сможет так просто смотреть на любых птиц, попадающихся ей в куче с дичью. Не успела Королёк и усов своих облизнуть, как Шишкарь, тоже успевший закончить с трапезой, решил задать вопрос:
- Королёк, у тебя есть мечты? Или желания? - Такой неожиданный и пахнущий давниной вопрос. Помнится, чёрно-белый задавал его тогда, когда они оба ещё были оруженосцами - ей оставалось всего ничего до становления воительницей, а он только ступил на этот путь, попав под крыло одного из взрослых котов.

"- Я даже не знаю, что и ответить, Шишколап... С одной стороны я желаю стать хорошей воительницей, всегда быть полезной племени, хочу хорошо охотиться, сражаться... Но со второй я не хочу отстраняться от своих друзей и становиться такой же злой с нарисованной гримасой, как у моего наставника. У каждого свои желания, у каждого свои методы достижения их, но не всегда их можно достичь."

Воительница слабо улыбнулась этому воспоминанию и оно, словно лечебные травы, убрало ком и боль в горле, а в сердце и на душе появились маленькие клубочки умиротворения, разносящего тепло с кровью по всему телу. Она достигла своей цели, да, однако с каждым разом, когда мечта или желание выполняются - их место занимают новые цели. Это словно бесконечный круг, который никогда не окончится, даже после смерти.
- Я помню, что говорила тебе в прошлый раз, — проговорила Королёк и улыбнулась сильнее, облизнув усы, чтобы стереть запах птицы. - Но с течением времени меняется мышление, с каждой луной меняются интересы и идеалы, а мы становимся старше. Вот, я уже стала воительницей, а друзей у меня много, ровно также я не стала своим наставником, — по мере развития монолога воительница вдруг вспомнила свою сестру, Бурю, с которой та буквально недавно встретилась на границе с соседним племенем. - Теперь же всё по-другому... Ты никогда не хотел, чтобы можно было общаться с друзьями из соседних племён без волнения за то, что вскоре вам придётся сражаться. Ты никогда не хотел, чтобы границ больше не было, а бегать можно было по всему лесу? Мне бы хотелось... И я мечтаю об воссоединении племён, ибо думаю, что это спасёт всех нас... Спасёт от многочисленных войн, от пролитой крови, спасёт от врагов, которых мы сможем одолеть все вместе.

Умолкнув, Королёк отвернулась от Шишкаря, уставившись в сторону соплеменников. Рыже-белая не ожидала, что Шишкарь поймёт её желание, ибо это было не правильно, всегда было четыре племени. Да даже Звёздное Племя не приняло Небесное, после чего в итоге опять осталась четвёрка лесных правителей. Что же ожидать от них, если все решат соединиться?

— Хрупкая, как травинка, говоришь? — ответил Терногрив, — Ну, тебе придётся быть безжалостней. Знаю, звучит странно, но если она неуправляемая, придётся быть жестче. С одной стороны хорошо, что Кедровка не подавляет в себе котёнка. Но в будущем, если это продолжится, она может стать катастрофой.
Пятно поморщился, вспоминая Дымка. Слово «катастрофа» было преуменьшением…
«Интересно, а Гремучник считал меня неуправляемым?» неожиданно подумал Пятно. Он никогда не задумывался о том, почему второй наставник обращался с ним… вот так. И ему не очень нравилось думать, что он заслужил такого отношения.
— Думаю, ты мог слышать истории о непослушных учениках, которыми успокаивали непосед. Я сам раньше думал что это вымысел, чтоб запугать учеников. Как известно всем: «В каждой шутке есть доля правды». — Терногрив покачал головой, — Давай-ка лучше сменим тему.
— Давай, — охотно согласился Пятно; ему и самому больше не хотелось обсуждать учеников. Он огляделся вокруг и наткнулся взглядом на пёстрогривого котёнка, расположившегося в центре поляны. Пятно улыбнулся: — Смотри, Яроликин малыш. Сколько ему уже лун?

Не почувствовать присутствие предводителя на поляне было сложно. Чернозвёзд вышел немногим позже и не стал сразу подходить к совоборцам. Гремучник уже было решил, что братец просто отдыхает, предоставив выслушивание отчётов своему глашатаю, но тот внезапно решил подняться с пригретого места и обратиться напрямую к Жало:
— Вижу, что крылатые создания не сдались без боя. Надеюсь, что тяжело раненных нет среди соплеменников? — брат смотрел на воительницу, не обращая никакого внимания на него, Гремучника, будто тот не стоял рядом, готовый, как порядочный глашатай, отчитаться о проделанной работе своему предводителю. "Неужели это из-за нашего разговора? Он теперь меня ни во что не ставит?" — с разрождающимся раздражением подумал Гремучник, исподлобья смотря на Чернозвёзда. "Ну же, вот он я, твоя правая лапа. Или ты меня специально не замечаешь?" Как будто в ответ на эту мысль исполин соизволил заприметить своего младшего братика, но на его морде не дрогнул ни один мускул. Хотелось брякнуть что-нибудь, неважно что, главное, привлечь чужое внимание к своей уязвлённой персоне, но рядом всё ещё стояла Жало, а она как всегда была собрана и спокойна, и портить лицо перед ней не хотелось.
— Нет, — ответила та, явно игнорируя тот факт, что сама относилась к тяжело раненным, но Гремучник не повёл и ухом. Они все уже давно были не котятами и могли отвечать за себя.
Он не посмотрел на Жало и тогда, когда она, попрощавшись, ушла в палатку целителя — только махнул хвостом, чересчур резко, будто со злости, но зол он не был. По крайней мере, на эту кошку. Его взгляд был прикован к Чернозвёзду — две жёлто-зелёные щёлочки. Он даже не собирался скрывать своего раздражения и задрал подбородок сразу же, как только воительница скрылась из виду:
— Что, ко мне подойти уже не хочешь? Обиделся? — спросил он с вызовом, не мигая глядя на предводителя. Одна секунда, две... Очень скоро он фыркнул в сторону, даже не замечая, как сильно его хвост ходит из стороны в сторону. Разорвать взгляд его заставило простое напоминание себе: он был глашатаем, Цап возьми. Раздражающее, мерзкое, выводящее из себя напоминание, но оно помогло хотя бы сменить курс разговора:
— Если тебе интересно, пока ты спал, на территорию забрёл одиночка и очень не хотел уходить. Пятно и Кедровка тоже его видели: он был чёрный и длинный, чем-то напоминал ветрового. Вместе мы его прогнали, но я бы увеличил количество патрулей на границе с нейтральными землями. Видимо, твой страх одиночек притягивает их к нам всё больше и больше. Только не спеши пока что выбрасывать имеющихся из племени из-за этой новости, — колкие слова сами слетали с языка, но в этот раз Гремучник даже не жалел. Можно скинуть всё на усталость, если спросят, а пока объясняться он не собирался.
С этими словами кот бросил последний взгляд на Чернозвёзда и скрылся в палатке воителей. Его ждал заслуженный отдых, а также разговор с Жало. Он уже понял, что не сможет заснуть какое-то время из-за переполнявшего его раздражения. Всё это, казалось, такие мелочи, но все вместе они выводили из себя не хуже целого отряда Пыльнолапок. Он надеялся, что хотя бы беседа с Жало вернёт его разум в спокойное состояние.
---->пещера воинов

- Воины теней и есть сама тьма, - закивала Тинолапка в ответ, доверительно прошептав на ухо Кедровке страшную тайну их племени. Ученица улыбнулась себе в усы, гордая, что является частью Сумрачного племени.
- Если Пятно научит тебя красться в тени раньше, чем нас, то поделишься тайными знаниями?- вдруг спросила подруга. Пестрая кошка даже удивленно вскинула голову, округляя янтарные глаза. Само собой разумеется она научит!
-Конечно - пообещала Кедровка, твердо уверенная в том, что друзья так же не скроют ничего от нее. Они все должны помогать друг другу, чтобы когда-нибудь стать славными непобедимыми воинами.
И вообще, -добавила пестрая кошка, немного погодя. - Надо будет потом устроить нам совместную... тренировку. Позовём Желудишку и вообще всех и покажем, чему нас наставники научили, здорово же будет?
Кедровка воодушевилась идеей. О да, действительно, это было бы потрясающе. Можно будет даже устроить соревнование!
-Надеюсь, наставники не будут против, - пробормотала ученица, едва не вывихивая себе челюсть от очередного зевка.
- Я всё же пойду посплю, разбудите меня, как только солнце полностью поднимется над лесом, ладно? - Тинолапка смотрела на подругу осоловевшими мутными глазами. У Кедровки собеседница тоже уже буквально двоилась в глазах.
-Читаешь мои мысли - мяукнула пестрая ученица и, шатаясь, пошла неловкой поступью следом за подругой.
Обогнув палатку и войдя в нее, кошки добрались до своих подстилок и тут же уснули крепким сном.

На утро Кедровка опять немного проспала. Когда юная кошка открыла глаза, Тинолапки уже не было рядом.
Потянувшись так, что мышцы загудели, ученица наспех лизнула свою лапку, пройдясь между ушей и по мордочке, приводя в порядок всклокоченную от сна шерсть.
Сегодня она была полна энергии, а потому вскочила и бодро запрыгала на главную поляну, где увидела Тинолапку, выдвигающуюся вслед за Шрамом. Клен шел рядом с ней.
Оглядевшись, ученица с радостью увидела Пятно. Подошла и с нескрываемым волнением пробормотала:
-Доброе утро, Пятно. - она увидела как напряглись Пятно и Терногрив. Нехорошее предчувствие сдавило горло.

Отредактировано Кедровка (2022-06-25 09:51:40)

— Я помню, что говорила тебе в прошлый раз, — Шишкарь моргает, — Но с течением времени меняется мышление, с каждой луной меняются интересы и идеалы, а мы становимся старше. Вот, я уже стала воительницей, а друзей у меня много, ровно также я не стала своим наставником. Теперь же всё по-другому... Ты никогда не хотел, чтобы можно было общаться с друзьями из соседних племён без волнения за то, что вскоре вам придётся сражаться. Ты никогда не хотел, чтобы границ больше не было, а бегать можно было по всему лесу? Мне бы хотелось... И я мечтаю об воссоединении племён, ибо думаю, что это спасёт всех нас... Спасёт от многочисленных войн, от пролитой крови, спасёт от врагов, которых мы сможем одолеть все вместе.
Шишкарь нервно вздрагивает ухом. "Что же ты такое говоришь прямо на поляне! Нас же услышать - как мышку съесть", — беспокоится за подругу кот. Ведь если её слова дойдут до предводителя, проблем не оберешься! Черношерстный обходит пенёк и садится прямо перед Королёк. Загородить вид своим телом у него не получается, ведь он несколько меньше по размерам, чем рыжая соплеменница, но его цель - привлечь к себе всё её внимание. Взволнованно уставившись на неё зелёными глазами, он шепчет:
— Ну что же ты, о таком ведь так открыто не говорят... Послушай, у многих есть друзья за границей хвойного леса, и я не исключение, — Шишкарь прижимает уши, вспомнив о Летящем, — Иногда истина лежит глубже, чем кажется на первый взгляд. Я не крот, чтоб рыться у тебя в душе, но как друг тебе скажу: за прекрасным видом может скрываться ужас, который... Ты допустить не хотела бы. Единство не всегда приводит к счастью, всегда будут недовольные и инакомыслящие, — воитель вздыхает, отводя взгляд, — Я не призываю тебя отказаться от мечты, но попробуй взглянуть на это иначе. Для тебя слияние племён — добродетель, но кому-то это сломает жизнь. Готова ли ты ради своего счастья порушить чужое? Я... Быть может, слаб. Я не смог бы, — в голове воителя всплывает образ Мыши, её улыбка. Но эта улыбка не для него, она предназначена Грохоту. Как бы кот не любил её, но смог бы сделать счастливой? Сколько бы он не мучился, так и не смог найти ответа. Если он разрушит её семью, уведет от Грохота, что сможет дать? Нет... Мышь останется для него лишь мечтой, неуловимой и прекрасной, за которой можно лишь наблюдать. Лучше не лезть в чужую жизнь, чтобы не сломать её, — Думаю, нам лучше поговорить об этом в другой раз.
Шишкарь, поводив усами, неуверенно улыбается. Нечего раскисать! Кот подсаживается сбоку от Королёк, чтобы вместе посмотреть на лагерь.
— Ну а вот у меня желания более приземленные, — решает разбавить атмосферу черношерстный, — я хочу себе ученика. Я понимаю, что буду не лучшим наставником, но... Эх, да что я говорю? Чему я научу молодняк? Как виртуозно набивать шишки? — хихикает воитель. Он всегда старался относиться к этому вопросу с позитивом, как бы грустно ему не было, — Знаешь, всегда смотрю на котят и думаю, какие они всё же милые. Играют, резвятся, познают этот мир. А вырастут и станут воителями, будут племени помогать... Всегда кажется таким приятным, что вот, ты ведёшь кого-то в будущее... Будущее, что будет лучше, чем было у тебя. Наверное, я отношусь к этому слишком наивно, это ведь великий труд - воспитать воителя. Помню, как мой наставник со мной мучался, — улыбается Шишкарь.