Чтобы зайти, приходилось горбиться. Не впервой. Шаг, следующий – терялся свет, и темнота окунала в себя с головой. Глаза привыкли, стоило пару раз сомкнуть веки, и воительница остановилась на полушаге, осматриваясь. Искала мать, но знакомой коричневой шерсти не было видно. Стало быть, снова повела младших к ручью.
Из темноты мерцала пара глаз – каждый разного цвета. Такие были только у одной её соплеменницы. Не её она здесь ожидала увидеть. Хотя должна была ожидать: та уже луну назад выглядела так, будто вот-вот должна была окотиться. Смоковница не раз издали видела её прогуливающейся с заметно тяжёлым животом, но даже не интересовалась, куда пропала вскоре кремовая королева. Ответ нашёлся здесь.
В груди почти сразу поднялось неприятное чувство. Приязни соплеменница как-то не вызывала.
«Уж лучше бы здесь был кто угодно, кроме неё.»
Озёрница ощущалась как взбаламученная вода, поначалу кристальная на поверхности, но постепенно мутнеющая. Словно было в ней что-то спрятанное за кажущейся приветливостью. Этого будто не замечало большинство соплеменников, но Смоковница в данном вопросе полагалась лишь на собственные догадки. Однако на открытый конфликт Озёрница ни с кем в племени не шла, и воительница тоже не провоцировала ссоры. Хотя бы потому, что кремовая королева ещё не сделала ничего, чем могла заслужить настолько плохое отношение.
Она почувствовала вину за свои мысли – но всё равно немного хотелось выйти. Желание не пронзало – едва щекотало под шкурой, не больше. И развернуться уже было нельзя. Осторожно она отвела взгляд, чтобы королева, которая наверняка видела её насквозь, не прочитала всё на её морде.
«Заметит ли?»
Оставалось надеяться на полумрак, который окутывал детскую, и на то, что Озёрницу не слишком заинтересует присутствие малознакомой соплеменницы, когда к ней жалась её собственная дочка. Тут только Смоковница вспомнила про комочек шерсти у лап кошки и впервые внимательно посмотрела на котёнка. Рядом был ещё Омутик, но его воительница видела не единожды и он быстро стёрся из памяти новизной.
«Маленькая совсем...» – со странной нежностью подумала она. Котята Гречишной были старше новоприбывшей крохи и уже начинали исследовать детскую. Она не сразу заметила, что та замахнулась на большее – её очевидно манил выход из детской, звуки и свет оттуда. Тёплая улыбка-усмешка слетела с губ едва уловимо.
– Можно узнать её имя? – вопрос слетел с уст шёпотом более тихим, чем шорох листа по земле, чтобы не потревожить нахохлившегося котёнка, прильнувшего к матери, только увидев других обитателей детской.
Не стоило пугать её, когда она только сумела успокоиться и отвлечься.

Озёрница смотрела на дочь так нежно и ласково, что Смоковница замерла на мгновение, пряча в душе странное чувство, будто видит эту кошку впервые – или это всё та же её соплеменница, но обновившаяся, совсем другая. Не в её манере был этот тёплый взор и забота, заметная в каждом движении.
«Она… стала мягче.»
Не полностью изменилась, это уж точно. Но однозначно уже не та, какой показывала себя в разговорах с соплеменниками. Настороженность не исчезла, но поутихла, давая лучше всмотреться в них, в мать и котёнка, в их связь, прочнейшую из возможных.
Эта привязанность, различимая любым хоть немного внимательным взглядом, когтем царапнула внутри, подтапливая сердце. Сколько же королев здесь побывало, и каждая смотрела на своё дитя тем особенным взглядом, в котором тлела любовь и обещание лучшего из всего, что есть на этом свете. Такое же чувство шло от Озёрницы.
– Это Бежевичка.
Смоковница улыбнулась.
– Приветствую тебя в Речном племени, Бежевичка.
Она немного склонилась, давая котёнку себя разглядеть. Как ожидала, любопытные глазёнки заскользили по её морде, запоминая каждую чёрточку.
– Она просто прелесть, правда?
Смоковница загляделась на котёнка, с интересом крутящего головой, готовая мягко пресечь возможную попытку Бежевички выбраться за пределы материнского хвоста.
– Она чудесная, – честно ответила воительница.
В ответе на этот вопрос лгать ей не приходилось. Пожалуй, в единственный раз за последние луны. Не обходить стороной вопрос, не увиливать от ответа старательно-вежливо было так непривычно. По-хорошему непривычно. И этим чувством она была обязана маленькому комочку шерсти, про который узнала совсем случайно.
Хотелось остаться подольше, продлить этот миг. И она осталась, позволяя себе увлечься тем, как Бежевичка сверкает глазами то на Смоковницу, то на проход – две неясные, неизведанные субстанции.
Неловкости не ощущалось совсем. Впервые за этот день.

— Бежевичка, солнце мое, — ласково промяукала мама, когда малышка отвлеклась от другого котёнка. Голубоглазая склонила голову набок, прислушиваясь и активно внимая словам. — Все хорошо? Тебя не сильно напугали Птенчик и Омутик? — спросила Озёрница, внимательно вглядываясь в свою кровиночку. Ловко пресекая побег из детской хвостом, полосатая добавила: — Пока я рядом, тебе нечего бояться. Я всегда буду тебя защищать.

Бежевичка не переставала печальными глазами смотреть на свет, который открывал новые горизонты, однако пока больше не решалась пробовать ползти вдаль от матери. Развернувшись телом к маме, кремовая стала исследовать подстилку, предпочитая сейчас пробовать на вкус мох, чем отвечать на вопрос.

— Фыр. Они не напугали меня, наверное, — фыркнув на мох, произнесла наконец девчушка, поднимая взгляд на маму и стараясь её как можно лучше рассмотреть. Малышка беззубо улыбнулась Озёрнице, обращая только сейчас внимание на то, что у мамы разного цвета глаза.

— Красивые! — восхищённо промяукала она, улыбаясь и тихонько смеясь. Ей казалось это забавным, несмотря на то, что Бежевичка даже не могла и предположить, считаются ли такие цвета глаз нормой или отклонением.

Но не успел разговор о глазах достаточно развиться, чтобы Бежевичка смогла чётко понимать, красиво это или нет, как в детскую вошла Воительница. Малышка поползла к ней навстречу, но это уже  было не уверенное ползанье, а настороженное — кошка была такой большой и высокой, что, чтобы рассмотреть её глаза, нужно было поднимать голову.

— Смоковница, — другой, незнакомой ещё Бежевичке интонацией поздоровалась Озёрница. Но малышка не обратила на это должного внимания, во все глаза рассматривая гостью.

— Можно узнать её имя? — тихо, словно шелест листвы, спросила кошка, носящая имя Смоковница. Она была темной, поэтому почти сливалась с сумраком детской, но её холодные, живые глаза ярко горели каким—то странным трепетом. Бежевичка бездумно мяукнула этим глазам.

— Это Бежевичка. Она просто прелесть, правда? — кажется, обсуждали Бежевичку. Кремовая малышка смотрела то на маму, то на гостью, пытаясь вслушиваться в их такие разные голоса.

—  Она чудесная, — глазами, наполненным льдом, Смоковница ласково пронизывала кроху, но в них, в этих озёрах клубилось некое тепло, которое было очень приятно чувствовать, поскольку казалось, что оно — словно только для неё. И хотелось бы подольше продлить этот шелест слов, эту интимную обстановку, но так невовремя зазвучавший зычный голос созывал всех на собрание. – Мне надо идти. Озёрница, доброго дня тебе. И Бежевичке тоже.

Зацепившись взглядом за хвост уходящей кошки, Бежевичка хотела было подорваться вперёд, но замерла, понимая, что тело сдавливает целый ворох вопросов. Голубоглазая обернулась на мать, всем своим выражением на морде показывая, что сейчас будет поток слов.

— Кто она? Её зовут Смоковница? А почему? А кто звал? А почему она ушла? А почему мы не идём? Я хочу за ней! — вопросы стали превращаться в истеричные требования. — А почему у тебя только один глаз такой, а у нее оба?

– Она чудесная, - похвала ощущается каплей солнечного тепла, проникшего в Детскую вслед за Смоковницей. Озёрница удивленно ловит себя на том, что, не думая, приподнимает уголки губ, честной улыбкой отвечая на чужую честность: не произносит прямое "спасибо", но благодарно кивает, чувствуя себя уже чуть менее неловко. Кажется невольно, что мог бы их краткий диалог перетечь в беседу, но предводительский голос звучит призывно снаружи, и Смоковница с долей неловкости прощается, желая кремовой королеве и ее дочери доброго дня перед тем, как юркнуть наружу.

- До встречи, Смоковница, - впервые она произносит это так, будто ждет этой встречи. Теплота во взгляде соплеменницы, изучавшей Бежевичку, невольно растопила сердце Озёрницы, заставив взглянуть под новым углом на свою ровесницу: в этом, быть может, было что-то подлое и скользкое, однако ощущалось иначе. Гораздо чище. Проводив Смоковницу внимательным взглядом разных глаз, королева вновь переключает все свое внимание на дочь, взбудораженную появлением кого-то нового. Должно быть, каждая мелочь сейчас кажется малютке колоссальной и расширяет границы мира Бежевички все больше и больше.

— Кто она? Её зовут Смоковница? А почему? А кто звал? А почему она ушла? А почему мы не идём? Я хочу за ней! А почему у тебя только один глаз такой, а у нее оба? - вопросы обрушиваются на ее голову лавиной в неожиданно большом количестве, и от них даже слегка начинает пульсировать в висках - ей бы отдохнуть, водрузив голову на лапы, а не придумывать ответы, пытаясь уследить за скачущим, жадным, голодным детским вниманием. Тем не менее Озерница улыбается, набирает в легкие воздуха побольше и принимается объяснять:

- Да, ее зовут Смоковница. Мы с ней выросли и учились почти вместе. Её звал наш предводитель, и она была обязана подчиниться. Таковы правила, - начинает объяснение Озёрница. При мысли об Осозвезде невольная дрожь прошивает тело: не отзвучали еще в памяти воспоминания об инциденте с Ручейницей. - Сейчас будет непросто это понять, родная, но мы с тобой - часть Речного племени. Здесь, среди множества других котов, наш дом. И эти коты позаботятся о нас, потому что племя так устроено. Поэтому Смоковница зашла нас проведать: когда ты часть племени, тебе не все равно, как поживают другие его части, - королева все еще сомневается, что хотя бы половину ее слов дочь будет способна сейчас осознать. Ей явно стоило подготовить подобную речь заранее, но ныне думать об этом слишком поздно. - Но племя устроено немного сложнее. Каждый в нем занимается чем-то своим на благо соплеменников. Целитель, например, всегда позаботится о том, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Воители, - такие, как Смоковница, - не дадут тебя в обиду и обеспечат едой. А предводитель - это тот, кто стоит выше всех. Он возглавляет племя, управляет его делами и принимает самые важные решения. Нашего предводителя зовут Осозвезд. Это он позвал Смоковницу и остальных, что значит, что какие-то важные новости или решения он собрался до племени донести, - Озёрница улыбается и языком приглаживает непослушную мягкую шерсть на макушке дочери. - Не пытайся понять и запомнить все сейчас. Это не обязательно. У нас с тобой будет еще много-много времени, чтобы научится многим-многим вещам, вот увидишь!

Бежевичка продолжает смотреть в сторону выхода с любопытством, и Озёрница увереннее обхватывает ее хвостом: раз глава племени собрал всех у Скалы, снаружи сейчас слишком шумно и хаотично, чтобы знакомить крохотного котенка с миром за пределами Детской. На всякий случай королева решает об этом дочери сообщить, ведь котята, как известно, непредсказуемы, - кто знает, что решит сделать Бежевичка, когда мама решит немного вздремнуть?

- Сейчас мы не пойдем за Смоковницей. Но чуть позже, я обещаю, ты сможешь увидеть мир за пределами нашей теплой обители. И Смоковницу, раз она тебе так понравилась, ты скоро встретишь снова, хорошо? - хочется надеяться, что в ответ на сей ультиматум у малютки не возникнет еще дюжина почемучек. - А вопрос про глаза очень интересный! Я и сама не знаю, почему у меня такие необычные глаза, родная. Мне говорили, что они делают меня особенной. Тебе они нравятся?

Внезапно новый запах резко касается чуткого носа Озёрницы, заставляя ее насторожиться: она знает его владельца и совершенно не ожидает его увидеть здесь. Осозвезд не стоит во главе списка тех, кто горел бы желанием навестить новоиспеченную королеву, пусть и есть в этом своя логика: ему, как предводителю, полагается следить за каждым членом племени, что уж и говорить о появлении новой жизни среди Речных. Когда крепко сложенный шоколадный кот заходит в Детскую, тут же садясь, чтобы, очевидно, не создавать Бежевичке и ее матери неудобства, Озёрница уже готова к его появлению: приосанившись, сгребает дочь в охапку у своих лап и все так же инстинктивно обнимает ее хвостом, стараясь при этом не выглядеть слишком враждебно. Остается надеяться, что предводитель не воспримет ее поведение за невежливость: должен, вероятно, понимать, как сильна забота матери о своем чаде, и во сколько раз сильнее страх, что кто бы то ни было может ему навредить.

- Осозвезд? Добро пожаловать, - голос предводителя неожиданно не жалит, а мягким бархатом касается слуха. Озёрнице могло бы быть стыдно за то, что ответственное приветствие звучит неестественно, механически, но виноватой она себя не чувствует. Она никогда прежде не общалась один на один с этим котом, и причин питать теплые чувства к Осозвезду у кошки пока не было. В конце концов, ситуация с Ручейницей задела ее, беременную Бежевичкой молодую воительницу, за живое, и справиться с тем чувством не получилось до сих пор. - Я в порядке, спасибо за беспокойство. Стараниями соплеменников мы не чувствуем себя оставленными: Тис очень помог мне, а Смоковница, кажется, смогла впечатлить Бежевичку, - сердце невольно бьется быстрее при мысли о том, что племя действительно приходит на помощь тогда, когда того требует ситуация. И она смогла убедиться в этом на собственном опыте.

Озёрница чувствует некое напряжение, когда Осозвезд преподносит ей свежую рыбку в качестве жеста доброй воли, что ли. А затем, к еще большему удивлению королевы, дарит ее малютке-дочери ромашку. Королева недоуменно вскидывает брови: что такого могло случиться с Речным предводителем, что он решил снизойти до нее, никогда прежде лично его не беспокоившей, кошки? Отчего так настойчиво сейчас одаривает их своим вниманием? Уж не кроется ли за этим какой тайный умысел, сокрытое желание, что обнажит Осозвезд однажды резко и неожиданно, в шок повергнув кремовую? Стоит быть внимательнее, решает она, вежливо улыбаясь и склоняясь к принесенной шоколадным исполином добыче, чтобы убедиться, что рыба выглядит и пахнет просто отменно.

- Спасибо, - кивает она, скашивая взгляд на Бежевичку, чтобы увидеть ее реакцию на источающий сильный аромат цветок. - Я и правда не помню, когда в последний раз ела. Почему-то все не хочется. Но я обязательно отведаю твою рыбку несколько позднее, - она выжидающе смотрит Осозвезду в глаза, и на несколько мгновений короткая тишина воцаряется в Детской. Озёрница честно не знает, что еще сказать: она ошарашена появлением предводителя, тем более - его заботой. Мягкость голоса, мягкость взгляда этого кота поистине сбивает с толку, и потому кремовая молчаливо вопрошает: "Что ты задумал? Быть может, это игра? И, в таком случае, есть ли у нее правила?" Подавшись импульсивному порыву, кошка поднимается на лапы, как бы невзначай отгораживая Бежевичку от Осозвезда, и делает к предводителю шаг. Втягивает его запах в себя, прислушиваясь: кажется, так могла бы пахнуть опасность. Наклонившись лишь слегка ближе к предводителю и непрерывно боковым зрениям наблюдая за дочерью, она спрашивает чуть тише и эмоциональнее прежнего: - Позволь спросить, Осозвезд.. С чего такая забота? Мы, право, не ждали увидеть тебя здесь. Может быть поведаешь нам великую тайну своего появления?

Отредактировано Озёрница (2021-08-29 02:56:13)

- Осозвезд? Добро пожаловать, - поприветствовала его Озерница. Чего-то необычного в её поведении кот не заметил - она, как и все матери, заботились о своём потомстве, особенно когда котенок всего один, так что то, что она прижимала Бежевичку к себе, вряд ли было связано с тем, что зашёл именно он.
"А ведь я.. Точнее, настоящий Осозвёзд, и сам обещал зайти и попроведать Озерницу, когда она отойдёт после родов. И быстро убежал искать водопад исполнения желаний. И теперь я тут. Всё что бы ни случилось - к лучшему, в который раз убеждаюсь", - подумал предводитель.
- Я в порядке, спасибо за беспокойство. Стараниями соплеменников мы не чувствуем себя оставленными: Тис очень помог мне, а Смоковница, кажется, смогла впечатлить Бежевичку.
Осозвёзд покивал, слушая все это с лёгкой улыбкой. Он с некоторым умилением понаблюдал за самой Бежевичкой и за Озерницей, которая возможно чувствовала себя некомортно, ожидая какой-то подставы от собственного же предводителя. Неужели Осозвёзд проявлял подобную черствость к своим воителям? Значит он вовремя вмешался. Знала бы королева, что ей абсолютно нечего бояться, и даже наоборот, он приложит все усилия чтоб для истинных Речных котов это племя было кусочком угодий Звёздного племени на земле с его абсолютной сытостью и неприкосновенностью - а если она будет с ним, у неё вообще будет все, что пожелает. Но это он забежал немного вперёд.
Бежевичке подарок пришёлся по душе. Но им в этом возрасте нравится всё - впечатлить котёнка, который ещё ничего не видел, вовсе не трудно.
Озерница вдруг поднялась на лапы и сделала к нему шаг. Осозвёзд проникновенно улыбнулся, глядя в её глаза. В его собственных не было ни насмешки, ни издевки, ничего, что можно было счесть за угрозу, лишь исключительная мягкость и симпатия. Этот взгляд кошка могла бы распознать в своём арсенале взглядов как влюблённый, и единственное, что могло бы сбивать с толку - это было очень непохоже на Осозвёзда, который считался однолюбом и был верен своей единственной любви ещё задолго до того, как стал предводителем.
- Позволь спросить, Осозвезд.. С чего такая забота? - наклонившись к нему и снизив голос, спросила Озерница, - Мы, право, не ждали увидеть тебя здесь. Может быть поведаешь нам великую тайну своего появления?
Осозвёзд сверкнул глазами, машинально вдыхая её запах. Он тоже снизил голос, настраиваясь на волну кошки.
- Никакой тайны из этого я не делаю. Ты мне не безразлична, и поэтому я хочу стать ближе и к тебе, и к Бежевичке. И я постараюсь с этого момента навещать вас чаще - каждую свою свободную минуту, чтоб наверстать упущенное, - проворковал он.
Кот услышал какие-то звуки со стороны поляны. Это вернулся патруль, а значит пора было выдвигаться на Совет. Времени  на сборы было немного.
- Мне пора на Совет. Я обязательно заскочу завтра с утра, - промурлыкал кот, а затем вышел из палатки, оставляя Озерницу с открывшимся ей откровением.
→Главная поляна