Голос Тростинки был непривычно уверенным, в нём слышалась решимость, которую прежде Враногривка не замечала в трехцветной воительнице. Мягкой поступью подруга прошла через палатку, опускаясь рядом с пестроёшёрстной. Сумрачная хотела было что-то сказать, но вместо этого зашипела, сжимая челюсти от боли, чувствуя, как шершавый язык подруги коснулся её ран. Дёрнув плечами, млодая воительница впилась когтями в подстилку под собой, задрожав всем телом.
- Тебе не быть целительницей, - гортанно прорычала она, болезненно улыбаясь, подмечая немного грубые движения Тростинки.

- И ты красиво обошлась. С обоими. Стрелолист и вовсе. В ярости был.
Снова его имя, такое звучное, режущее по ушам и сердцу. Тростинке не стоило его упоминать, как и вообще приходить сюда.
Враногривка прижала уши к голове, уставившись перед собой, будто бы пытаясь разглядеть в полумраке палатки кого-то, кто мог бы продолжить разговор с трёхцветной за неё, чтобы не пришлось утруждать себя этими беседами, не вспоминать...

- Я рада, что ты не... уступаешь ему во всем, потому что ты его... - подруга очень вовремя осеклась, затихнув, и пестрошёрстная ощутила её тёплое дыхание на загривке и влажный, уткнувшийся в шерсть, нос, - Я тоже не буду послушной Когтю во всем.

В глубине души оборвалась последняя нить, связывающая сердце с разумом. Она лопнула, как натянутая до предела струна, с характерным звуком разделив жизнь Враногривки на "до" и "после".
Кошку вновь начало лихорадить, она обнажила клыки, зажмурившись, ощущая, как на глаза наворачиваются несчастные слёзы. Горячие, они скопились в уголках, медленно стекали по щекам, обжигая хуже полученных в бою ран. Чёрной мордочкой она уткнулась себе в лапы, тяжко выдохнув, будто бы дышать у кошки и вовсе не было сил. Бока её тяжело вздымались, сердце хотело выпрыгнуть из груди, раздробив рёбра, лёгкие сводило от напряжения.

- Всё кончено, - с губ сорвался тихий, подавленный стон, которого прежде не слышала ни одна живая душа, - Я проиграла.

Она отозвалась шумным вдохом, пытаясь восстановить утраченный ритм дыхания, но у неё не получилось: в горле мгновенно пересохло, изнутри вырвался только осипший, совсем не похожий на её прежний, голос. Лапы судорожно хватались за подстилку, будто бы находя в ней спасение. Сейчас кошка была одна посреди океана, и эти кусочки мха, собранные воедино - её плот, на котором Враногривка обречена провести свои последние мгновения жизни. Волны нещадно били её по бокам, солёная вода заливала раны, принося невыносимые страдания, а холодный морской ветер пускал брызги в глаза. И этот шторм никогда не кончится.

Воительница устремила взор янтарно-зелёных глаз в пустоту, шумно всхлипнула, ощущая, как с концами уходит вся её уверенность, испаряясь утренней дымкой перед рассветом. Страх перед неизвестностью овладел ею, вражескими когтями впиваясь в черно-ржавую шерсть.

- Я проиграла бой, в то время как мои соплеменники одержали победу, - речь молодой воительницы обрывалась, голос дрожал от испытываемых чувств, - Я проиграла, когда огрызнулась на Стрелолиста у Небесного дуба, когда вступила в спор с Настурцией у Озера...

Она нервно била себя хвостом по бокам, то замолкая, то снова распыляясь в жарких речах, гонимая событиями, что оставят горький отпечаток.
- Я проиграла, когда он смотрел на меня, когда сама посмотрела на него. Когда позволила этим чувствам зародиться во мне, проиграла, когда услышала, как ты обозвала это "любовью".

Пестрошёрстная поднялась из-под Тростинки, резко, игнорируя боль в спине: сейчас это было то малое, что абсолютно не имело никакого значения. Враногривка развернулась к подруге, и её мордочку перекосило от гримасы отчаяния.
- Посмотри на меня! Это ты назвала "любовью", Тростинка? - слёзы уже не текли из зеленоватых глаз, но ещё блестели на шерсти под ними, на скулах, - Я проиграла когда разрешила Стрелолисту стать в своих глазах чем-то большим, чем просто соплеменником...

Сумрачная затихла, силы окончательно покидали её, а нервы, коих не осталось вовсе, сыграли злую шутку, доведя её до полуобморочного состояния. Слабая, она опустила голову, прислонившись к стене, упираясь в неё лбом, коснувшись мордой камня, смазав остатки слёз с щёк. Она закрыла глаза, задышав носом, выравнивая дыхание, что с трудом, но получалось. Голова раскалывалась, будто бы её придавило булыжником, и продолжало сдавливать, но никак не могло раздробить череп, чтобы избавить кошку от страданий. С закрытыми глазами, она стояла, едва ли различимая в темноте палатки благодаря своей шерсти.

Приоткрыв их на мгновение, Враногривка обратила взор на Тростинку, которая осталась лежать в недоумении на подстилке, вынужденная выслушивать этот бред, что только что говорила её подруга. Ненависть к самой себе отражалась в этом бледном янтаре, заполняя и душу пестрошёрстной.
- Мне больно, - голос, глухим, тихим эхом разнёсшийся по палатке, вновь дрогнул.

Отредактировано Враногривка (2017-04-16 07:57:39)

Враногривка тихо сглотнула, ощущая, как силы медленно покидают её. Тело мелко покалывало, дрожь стайкой мурашек разносилась по телу, каждое слово Тростинки только способствовало этому. Решительная в каждом своём действии, она искренне верила в то, что хотела донести до Враногривка, но пестрошёрстная не хотела этого слушать. Ей было невыносимо дышать, и с каждой фразой Тростинки воздух перекрывался всё больше.

- Ничего ты не проиграла. Я горжусь тобой за этот поступок. Он дурак, но он прозреет. А если нет, так к Звездоцапу такую любовь, найдется для тебя и подостойнее...
Крапчатая горько улыбнулась, обращая взор янтарно-зелёных глаз на подругу, прижав уши к голове.
- Я не хочу, - тихо прошептала воительница, дёрнув плечами, - Я не хочу слышать его имя в том ключе, в котором ты его произносишь.

Неужели Тростинка не видит, как ей тяжело? Неужели не может - или не хочет? - понимать, что Враногривке не нужны эти чувства, что ей вовсе никто не нужен. Она видела в Стрелолисте пример старшего воителя, но вся та искренность, все его слова - это лишь отражение самой Враногривки. Опытный серый исполин просто сам был в её возрасте, и знает, что нужно говорить таким котам, у которых сердце полыхает от жажды проявить себя в племени. Поэтому он всё делал так слаженно, поэтому ему было так просто обо всём рассуждать с ней.
Похоже, в этом воителе нет ничего, кроме холодного расчёта, и Враногривка горько ошиблась, когда решила иначе.

Медленно успокаиваясь, кошка отходила от резкого перепада в настроении, ослабев, медленно опускаясь на пол, рядом со стенкой. С главной поляны доносился гомон воителей, возвращающихся с битвы, и сумрачная представляла себе, как скоро сюда нахлынут больные во главе с целительницей. Соплеменникам не стоит видеть, в каком она сейчас состоянии.

- Эти чувства ослабили мой дух, сделав уязвимой, как никогда прежде... - подытожила она, дёрнув кончиком хвоста, дав понять Тростинке, что разговор на эту тему окончен.
Раны вновь заныли, стоило кошке отойти от шока; в душе ещё неприятным осадком оставалась зола, слоем чёрной пыли покрывая место, где только что разгорелся пожар. Ветер перемен сдует этот пепел. развеяв его и не оставив следа.

Уткнувшись носом в лапы, она отвернулась в угол, судорожно выдохнув, поняв, что слёзы окончательно высохли. Она выслушала ответ Тростинки, а после в палатку зашла целительница, добираясь к Враногривке. Воительница даже не обмолвилась с ней словом, молча выслушивая о том, какие серьёзные или не очень ранения у неё на теле. Мазь, которой ей обработали следы от вражеских когтей, пахла вполне сносно, а вот щиплет жутко. Стерпев это со стиснутыми зубами, кошка воспалённым взглядом окинула вход в палатку, а после приняла траву, которую целительница положила у её лап. От неё крапчатую начало жутко клонить в сон, однако из последних сил она держалась, теперь уже думая о победе племени Теней.
- Сейчас главное, что мы победили, и, да благословит Звездное племя, нам вновь улыбнется удача, - прикрыв глаза, сумрачная подумала о звере, бродившем по территории её племени, и что беды не закончились...

◄ Берег у озера
Первым на поляну вошел отряд и уже потом Змеезвёзд, и надо сказать, что он был признателен сейчас Настурции за то, что она объявила вместо него об их победе. Сейчас не было ни сил, ни желания сообщать всем эту радостную новость, т.к. голова кота, была омрачена некоторыми мыслями.
Первым делом, он направился в палатку врачевателя, чтобы поговорить о своих дальнейших планах, и получить некоторое одобрение с ее стороны. Ведь ей явно прибавится работы.
Войдя в палатку, он обнаружил двух подруг, которые судя по всеми делились секретами.
- Простите, что помешал, - как-то отстранено произнес он. - Вы обе хорошо сражались. И Тростинка, спасибо за заботу о Когте. - Да, от него не укрылось то, как она помогла глашатая на поле боя.
Бросив еще раз задумчивый взгляд на кошек, он двинулся в глубь пещеры.
- как освободишься, я хотел бы с тобой поговорить. - обратился он к целительнице.
Он сел специально, как можно дальше от разговаривающих, чтобы никого не смущать, и не слышать лишней информации. В конце концов, у него своих мыслей хватает.

Отредактировано Змеезвёзд (2017-04-18 17:39:19)

Тростинка явно уловила желание Враногривки не поднимать тем, которые касаются Стрелолиста. Состояние у пестрошёрстной было нестабильное, она чувствовала, что если подруга сыграет не на той струне, то внутри снова что-то оборвётся, и Враногривку накроет ещё одна волна эмоций. Однако разговор шёл вполне себе привычным ходом, всё свелось к непринуждённой беседе о прошедшей войне, настолько повседневной, что обычно она бы раздражала пестрошёрстную, но сейчас молодая воительница была способна только на такие беседы.

В глубине души сумрачная понимала, что Тростинка заботится о ней, хочет как лучше, что зеленоглазая желает Враногривке счастья. Только сама Враногривка не видела счастья в тех чувствах, что испытывала сейчас и минутами ранее; и если данные эмоции и есть "любовь"...
Положив подбородок на пёстрые лапы, воительница прикрыла глаза, чувствуя, как слабеет тело, как медленно начинают щипать раны, медленно пропитывающиеся мазью.

Кошка вяло навострила уши, переводя взгляд потускневших янтарных глаз на соплеменницу, что-то рассуждающую о будущем. Признаться честно, около половины слов Враногривка пропустила; не нарочно, естественно. Она старалась максимально не подавать виду, а после и вовсе выкинула мысль об этом из головы.
- Я хочу стать хорошей воительницей. Мне стыдно, я хочу быть такой же бесстрашной, как Молния или Настурция, - Враногривка слабо улыбнулась, одними уголками губ, услышав имена старших воительниц.
Она, вон, хотела быть похожей на Стрелолиста, к чему это привело?..
- Давай тренироваться вместе, - во взгляде зеленоглазой подруге заплясали огоньки азарта, некого предвкушения, - Я хочу побеждать, я хочу быть... такой...! И этот зверь, который убил Пчелапку... чтобы мы с тобой его прогнали.

Зверь...
Враногривка хотела было засмеяться, умиляясь тому, какая Тростинка все-таки простодушная, но, вспомнив о смерти Пчёлки, желание даже улыбаться отпало.
- Старайся не думать об этом сейчас, - тихо прошептала пестрошёрстная, выдыхая, слегка пожав плечами, насколько позволяло положение - Всё племя должно отойти от битвы, иначе долго мы не протянем даже впятером на одного зверя.
Мягкая полуулыбка всё-таки коснулась губ Враногривки; она подняла взгляд на подругу.
- Хотя, признаться, звучит весьма по-героически. Ну, знаешь, "освободительницы" - так будут величать нас, когда мы уничтожим зверя.

В этот момент в палатку целителя зашёл Змеезвёзд. Враногривка, тут же прижав уши к голове, закусила язык. Черный исполин не стал мешать юницам, лишь кивнув приветственно воительницам. Раны на его шкуре бросились в глаза, но пестрошёрстная не разглядела в темноте, насколько они серьёзные. Кивнув в ответ, постеснявшись, она отвела взгляд куда-то к стенке. А что, если Змеезвёзд уже знает о её проигрыше? Что её братья по битве одержали победу, а она - нет? Что если Настурция или Стрелолист настолько разозлились на неё, что отчитали молодую вольнодумщицу перед предводителем?
Молясь в глубине души на иной исход, кошка свернулась калачиком, пряча нос в шерсть на распушившимся хвосте, делая вид, что отдыхает, однако краем глаза всё ещё наблюдая за Тростинкой.

< главная поляна

В палатке было предостаточно котов, и Тимьянчик начал жалеть о своем решении сюда заглянуть: скорее всего, его погонят прочь, едва заметят, чтобы он не мешался под лапами. Представив себе это, он разволновался еще сильнее: едва выпустив когти, он шагнул в сторону, прижимаясь к стене, словно это могло сделать его незаметнее. Тимьянчик напряженно следил за присутствовавшими в палатке, кажется, готовый тут же сорваться с места, если кто-то обратит на него внимание.

Он редко бывал в этой палатке: котят сюда неохотно пускали, так как они могли все перевернуть вверх дном, да и болел Тимьянчик редко, так что особого повода заходить сюда не было. Он вдохнул клубок незнакомых запахов и растерялся, так как не мог сообразить, что в этой мешанине чему принадлежит. Впрочем, некоторые запахи он узнавал — особенно запах крови, кажется, уже въевшийся в стены палатки.

Тимьянчик сделал осторожный шаг в сторону, вытягивая шею и рассматривая соплеменников: ближе к нему находились Ящерица и Змеезвёзд, дальше лежали Враногривка с Тростинкой. Тимьянчик нашел благоразумным не попадаться лишний раз на глаза предводителю и быстро проскользнул вглубь палатки, к отдыхавшим воительницам; он быстро оглянулся на выход из палатки, не остановив движение, и в следующее мгновение налетел на... что-то.

Тимьянчик отпрянул от Враногривки с такой быстротой, какой не отличался даже на тренировке с Пламенным Лисом.

—  Извини!