Пролеска буравила взглядом Кристальную Звезду, пытаясь понять, о чём в данный момент та думает. Что крылось за таким острым восприятием происходящего... Чёрная на её слова лишь отмахнулась, снова опираясь на плечо Орла:
- Знай свое место, Пролеска! Не забывай, с кем разговариваешь
Гневно сверкнув глазами, Пролеска, тем не менее, ответила весьма просто:
- С тем, кто по тем же землям ходит под Звёздным Поясом, как и я.
Кристальная Звезда не пожелала больше разговаривать, развернувшись и двинувшись в сторону лагеря, а чёрно-белая кошка хотела было подойти к Вереску, чтобы помочь Лихоцвету его успокоить. Обеспокоенно оглянувшись на лёд, Пролеска вытянула шею... Идти туда было бы действительно безумством...
Принести свои соболезнования помешал Колос. Он и его ученик появились так внезапно, что Пролеска сначала подумала, что они находились где-то в зоне риска во время боевых действий. В который раз, заволновавшись за друга, синеглазая покачала головой.
- Вы-то тут откуда? Это опасно, Колос...
Она давно уже относилась к нему, как к члену семьи. Ведь они практически, как муж и жена заботились о котятах Невидимой, не вдаваясь в подробности. И естественно, что она боялась потерять ещё и близкого товарища, тем более, на чужой земле и в качестве несчастного случая...
Она осеклась. Что-то странное было в этой парочке. Возможно это всклоченная шерсть, по которой по ошибке можно было подумать, что они тоже дрались. А может в диком взгляде, который мог означать глубокую скорбь по Дикозвёзду, а может... Странный предмет, свисающий с пасти целителя. Удивительно, здесь, в это время года, посреди тающего снега и рядом с водой, которая ещё не освободилась ото льда, из его пасти торчал самый настоящий, цветущий и свежесорванный.... цветок...
- Отныне ты,-...- Предводительница племени Ветра.
Шутка что ли? Не очень удачная, да и не вполне уместная... Нахмурившись, она замотала головой.
- Да нет. Я же просто говорила с ними. Ты не так понял же...
Обернувшись в сторону Звездошейки и Змеезвёзда, который уже начинали потихоньку осматривать свои раны, она вновь кивнула Колосу.
- Ты же сам видел, она вне себя...
Колос уже успел положить цветок около Пролески, и сейчас этот предмет явно мешал ей сосредоточится и что-то объяснять. Рядом слышались причитания Вереска, бормотание остальных, соболезнования... Балаган в общем. Как тут сконцентрироваться?
-  Просто ушла... Ты видел?.... Послушай, да убери ты его... Зачем ты его принёс сюда? Это кому лекарство?

Казалось никому из присутствующих не было настолько больно от смерти Дикозвёзда, как Вереску. Они не умолкли, а галдели где-то фоном, пока рыжий остекленевший воин застыл, не в силах отвести взгляда от озера в том месте, где минуту назад боролся за свою жизнь ветреный предводитель, старший брат Медового и Пташки, заменивший им отца.
Вереск раньше думал, что ещё спляшет на похоронах старшего брата. Настолько их отношения не заладились с того момента, как рыжий узнал истинную причину смерти своего отца. Он умер, защищая своего первенца от собаки, пожертвовав своей жизнью ради непослушного сына. Кто же знал, что этот самый первенец продолжит дел своего отца. Дикозвёзд мёртв. Тогда, когда в их отношениях с Вереском впервые за долгое время наметился просвет. И на этом пепелище их зарождавшегося семейного счастья сидит задубевший от холода после незапланированных водных процедур молодой кот. Медовые глаза не выглядят такими яркими и тёплыми, как прежде, словно и они оледенели от погружения в ледяное озеро.
- Если кто-то и должен был умереть сегодня, так это я, - прошептал Вереск, впрочем он не смог ничего услышать, так как голос напрочь отсутствовал. Хорошо, что воин не слышал общих разговоров. Ему было что сказать и Кристальной Звезде и прочим инициаторам войны. Но сейчас он вовсе не думал о них. Все мысли Вереска занял старший брат, воспоминания юности и детства. Как непросто им было терпеть друг друга... Особенно тяжко было Дику.
Вереска била крупная дрожь от пережитого потрясения и холода. Озябший, постепенно лишаясь разума, он начинал думать о том, что в воде гораздо теплее. И там его наверняка ждут и Дикозвёзд, и отец... Как вернуться к Перепелу и матери? Как сказать им, что Дика больше нет? Все эти сентиментальные моменты не для него. Стоит только сказать об этом вслух, услышать собственный голос.... словно снова вонзить когти в старую рану. Но Вереск слишком любил жить, а старший брат, зная это, помог рыжему продолжать это дело. Такой ценой... Нет, нет, нет, тут нельзя просто шагнуть в озеро за Диком и очутиться по ту стону баррикад. А как же Перепел? А мама?
Впрочем не все вокруг верили в жизнелюбие Вереска.
— Не делай глупостей, парень.
Лихоцвет.
Вереск вздрогнул от неожиданности, словно был внезапно разбужен от глубокого сна. Впрочем он позволил Лихоцвету оттащить себя.
Дик хотел, чтобы я жил.
Повторять это чаще.
Вереск невольно проводил аналогию со смертью отца и чувствовал себя словно в шкуре старшего брата. Как же он нёс это бремя? Эту вину? Как он смог нормально спать и просыпаться со всем этим?
— Мне очень жаль, Вереск, — рыжий смотрел словно сквозь Лихоцвета, хоть и смог слабо кивнуть участливому воителю — Дикозвёзду будет хорошо... там, храни его Звёздное племя.
Вереска снова охватила крупная дрожь. Конечно ему там будет хорошо. Его больше ничего не тяготит. Вина искуплена с верхом, а отец теперь рядом с ним. Но это не отменяет того, что лучше бы он был здесь. Ведь Вереск смог извиниться перед ним, побороть свою гордость, пойти на перемирие! Всё могло быть, должно быть иначе!
Вереск снова устремил взгляд в ту сторону, где исчез Дикозвёзд.
Может стоит поискать у берегов? Он должен был выплыть, где-нибудь, как-нибудь... ведь такое бывает... Он же предводитель, он не мог так быстро умереть.
— Дикозвёзд умер, — Вереск снова повернулся в сторону Лихоцвета, чувствуя как усиливается рожь в теле— Дикозвёзд умер из-за этой войны, а вы продолжаете рычать друг на друга, как стайка шавок.
Вереск слабо понимал, что происходит и боялся вникать. Он знал, что его чувства, его душа сейчас слишком уязвимы для выслушивания чужого мнения. Любые слова могут оставить шрамы, которые останутся с ним на всю жизнь.
Он умер.
В сердце больно защемило, от чего Вереск предпочёл уткнуться мордой в снег. Это было лучше, чем показать всем гримасу нестерпимой боли. Глаза у рыжего воителя невольно увлажнились, чего не бывало с ним с тех времен, когда он узнал о смерти отца. Неужели каждый раз будет настолько больно?

Отредактировано Вереск (2017-04-14 23:52:25)

На слова Настурции никто не обратил внимания, и они так и повисли в воздухе без ответа, словно сорванный ветром цветок утёсника на холодных камнях, никому не нужный и медленно увядающий в жарких лучах полуденного солнца. Голова раскалывалась на тысячи кусочков и отдавала в виски пульсирующей болью, но хотя бы кровотечение прекратилось, и резкий запах свежей крови потихоньку спадал на нет. Или Стрелолисту, одурманенному собственной слабостью и привыкшему к отвратительному железистому аромату, просто стало так казаться.
Он вновь вяло принялся за обработку ран, но тошнота упругим комом встала поперёк горла и назойливо точила свои коготки о внутренности полосатого кота, принуждая того прекратить и измученно, расфокусированным взглядом, смотреть куда-то в сторону поджарых фигур предводителей. И ничего не видеть дальше собственных усов.
Но что он смог заметить, так это как сидящая неподалёку Враногривка сердито заворчала на Настурцию, ни к кому конкретно не обращаясь, и в то же время недовольно глядя на соплеменницу.
Дёрнув чёрным ухом, полосатый воитель слегка нахмурился и, превозмогая боль в израненном теле и мысленно чертыхнувшись, пересел поближе к пёстрой кошечке и хмуро посмотрел на неё, стиснув зубы, поигрывая желваками и думая, с чего лучше начать.
- Враногривка, что ты делаешь? - мягко спросил он её, продолжая сверлить льдистым взглядом янтарные, с зелёными вкраплениями, глаза соплеменницы. - Ты же понимаешь, что прямо сейчас выставляешь мышеголовой не только себя, но и всё племя Теней, во всеуслышание делая замечание своей соплеменнице, почти в два раза старшей тебя по возрасту? - Голос натянулся и приобрёл нотки режущей слух стали, но громкости не прибавил, оставаясь всё таким же вкрадчивым и тихим. - Настурция славная воительница, но если тебе что-то не нравится, то лучше поговори с ней отдельно, а не обсуждай за спиной. Кому-то, - Стрелолист сделал многозначительную паузу и шумно выдохнул, - это может не понравиться.
Он медленно провёл лапой по морде, счищая остатки грязи, а затем, криво усмехнувшись, вновь вскинул промораживающий насквозь взгляд на хрупкую фигурку и медленно, смакуя каждое слово, мстительно продолжил:
- Ты, кажется, хотела, чтобы я промолчал, верно? Так вот, - Сумрачный кот загадочно улыбнулся, а затем сплюнул себе под лапы сукровицу и тягуче прошипел: - Теперь твой черёд. Лучше. Молчи. Враногривка.

Отредактировано Стрелолист (2017-04-15 10:32:25)

ᅠᅠКогда попытка прийти к компромиссу становится обменом высокопарных и красивых, но абсолютно пустых фраз, она превращается в банальную потерю времени, которого у них сейчас не было: слишком многим раненым требовалась помощь, слишком много дел маячили на горизонте. Мир не строится на уязвлённой чести, что потоком желчи вытекала из пасти Кристальной Звезды, на обмене «любезностями», в который оказалась втянута Звездошейка, на громких вычурных фразах, которыми пыталась делиться Пролеска, так хорошо начавшая, но скатившаяся в продолжение взаимных упрёков, которых за последние луны было более, чем достаточно. Никто из них не пытался прийти к взаимному соглашению, каждый просто отстаивал свою правду. И, насколько бы каждый из них ни был прав на своём пути, это не меняло сути. Они не договорятся. Это просто перемирие. В разговор предводителей и ветровой вклинилась воительница, чуть поодаль схлестнулись в словесных препираниях ещё двое сумеречных представителей. Гам вокруг, притихший было после трагедии на льду, вновь начал набирать обороты. Такой тягучий, липкий и абсолютно бессмысленный. Крушине было что ответить каждому из собравшихся здесь, но мудрость и выдержка не позволили дать этой бесполезной полемике разгореться с новой силой. Если в чём-то Лихоцвет и был прав, так это в том, что сей балаган пора прекращать: он ни к чему не приведёт.

ᅠᅠПоявление Колоса заставило кошку отвлечься и обернуться. Вот как. Скользнув взглядом по цветку, дымная покосилась на Пролеску, наблюдая за её реакцией. Грозовая предводительница только что в пух и прах расплевалась с будущей главой Ветра. Это было интересно с точки зрения возможного перемещения фигур на внешнеполитической карте, и старшая мысленно отметила этот момент. Любопытно и, несомненно, полезно будет отследить.

ᅠᅠ- Я в порядке, – одновременно с серебристым негромко отозвалась дымная. Ей были приятны честь и доверие, которые оказывала ей Звездошейка, кроме того, Крушина была рада возможности побыть рядом с Дербником, который наверняка всё ещё находился под впечатлением от случившегося на озере и обвинений, брошенных в его сторону. Возможно, немногословный горец не захочет ничего обсуждать – да и саму кошку сложно было назвать разговорчивой – однако небесная считала необходимым некоторое время понаблюдать за ним. Мало ли что. Смерть Дикозвёзда так или иначе стала шоком для них всех, однако по Вереску и Дербнику это наверняка ударит вдвойне. Кроме того, несмотря на усталость, пробежка позволит упорядочить мысли, а раны… В этом плане в сравнении со многими, стоящими на берегу, ей повезло: неприятно, болезненно, но ничего по-настоящему серьёзного. Помедлив секунду, Крушина наклонилась к уху Звездошейки. - Я нигде не видела Совку, – негромко, с тревогой предупредила она. Развернувшись, исполинка ободряюще коснулась плечом бока Дербника и максимально быстрым для своего состояния шагом направилась к роднику, бросив прощальный взгляд на мелькающий в толпе кремовый силуэт Лихоцвета.
→ Родник

Отредактировано Крушина (2017-04-16 23:43:55)

Лихоцвет наконец замолчал. Ему было до жути неудобно и совестно перед Вереском, поэтому кот, переведя взгляд лобастой головы на рыжего кота, лишь вздохнул, тронув его за плечо. Когда он потерял свою мать, выглядел он не намного более раздавленным. Проплакал возле обмякшей, холодной кошки всю ночь, прежде чем взять себя в лапы.

— Вереск, — прошептал Лихоцвет, снова обращаясь к потрёпанному воителю, — пойдём... — кот осёкся. Слово «домой» язык не поворачивался сказать, ведь их дом сгорел. Сгорел, чёрт возьми, и всё из-за этих двуногих, — ... в лагерь.
Кот поднялся на лапы, тяжёлым шагом, вперёд головой, так, что плечи, плотно обтянуты взъерошенной шкурой, заходили ходуном. Он поднял голову, наткнувшись на взгляд Колоса, когда встал позади Пролески.

— Я боюсь, ему даже Стрижелап не поможет, — обращаясь к чёрно-белой кошке. Губы дрогнули в горькой улыбке. Сердце болезненно сжалось, затрепетав в груди. А затем он наклонился к кошке и шумно выдохнул ей в ухо: — иди. Мы все будем ждать. И... Пролеска! — вовремя окликнул кремовый кот будущую предводительницу, натянуто ей улыбнувшись, — береги себя.

Кот развернулся к полю боя, нервно качнув кончиком хвоста, глядя на всех и каждого здесь. А затем на Стрижелапа. Ободряюще кивнул ему.
— Идёмте в лагерь, — достаточно громко, однако без властного тона, мявкнул кот, прежде чем погрузиться с плечами и кончиком хвоста в беззвучную тьму. Сердце билось с мыслями в одном ритме, кот едва ли заметно улыбнулся, усмехаясь своим мыслям.
«Всё кончилось», — кот повёл ушами назад, — «и мы докажем, что смерть Дикозвёзда была не напрасна».

→ ЛАГЕРЬ ГРОЗОВОГО ПЛЕМЕНИ