Чем больше встревоженных котов собиралось вокруг Диковинки, тем больше Можжевельнику хотелось показательно оттаскать кого-нибудь за уши, чтобы раз и навсегда запомнили - когда целитель занят делом, не стоит путаться у него под лапами и мешать своим встревоженным видом да ненужными вопросами. Свежий воздух для больной сейчас был жизненно необходим, но понимали это не все, предпочитая причитать, будто это способно помочь лучше, чем лечебные травы, тишина и покой.
К сожалению, в качестве жертвы для показательной кары подходила только Морошечка, по морде которой было видно, что жизнь и без того подвергает её испытаниям, а светлошёрстый кот, несмотря на свою ворчливость и въедливый характер, всё же не был склонен к тому, чтобы издеваться над пострадавшими детьми. Оттого он лишь обвёл собравшихся пристальным взглядом, от которого какой-то особенно любопытный оруженосец шумно сглотнул и предпочёл убраться подальше. Дождался момента, когда на полянке станет свободнее и не так шумно. И только потом отошёл от Диковинки, взмахом хвоста поманив за собой её дочь, успевшую чем-то перекусить.
Дорога к Лунному озеру была не слишком длинной, однако для котёнка наверняка такой казалась. Учитывая это, Можжевельник старался не спешить - спасибо больной лапе, в кои-то веки травма оказалась даже полезной - пропускал Морошечку вперёд и временами помогал ей забираться на особенно крупные камни, преграждающие путь.
Невольно вспоминалось собственное детство и нос матери, подталкивающий его отправляться в очень дальнее путешествие до окраины лагеря.
В дневном свете озеро выглядело не так таинственно, как под луной и звёздами, и больше напоминало самую обыкновенную водяную гладь, изредка тревожимую порывом ветра. Можжевельник нашёл камень поустойчивее, пошатал его лапой, убеждаясь в том, что он не уйдёт из-под ног в самый неподходящий момент, и кивнул Морошечке на ровную поверхность, прогретую солнцем.
Некоторое время они молчали. Целитель, закрыв глаза, подставлял морду редким солнечным лучам и думал о том, что нужно отправиться на разведку и восполнить запасы трав. То, что осталось в лагере, наверняка больше ни на что не сгодится, да и вообще...
- Это Лунное озеро, - голос Можжевельника, хоть и тихий, прозвучал в повисшей тишине достаточно неожиданно. - Сюда в специальную ночь приходят целители, чтобы поговорить со звёздными предками, выслушать их волю и узнать что-то о будущем всех племён.
Он взглянул на Морошечку сверху вниз и невольно не в первый уже раз задумался о том, насколько непросто ей должно быть. Узнать, что твоя судьба решена кем-то ещё, что изменить её нельзя - целители обычно чувствовали, в чём заключается их призвание, или, как в случае с самим Можжевельником, не имели иного выбора. Им оставалось лишь смириться и привыкнуть.
Хотелось сказать котёнку, что никто не может её силой заставить стать тем, кем она не хочет, однако вместо этого врачеватель Грозового племени лишь приобнял свою маленькую спутницу хвостом за плечи.
Утешать он, что ни говори, умел отвратительно.
- Не волнуйся за маму. Я присмотрю за ней, а небесные предки дадут ей сил. Она обязательно поправится.
Терять кого-то из товарищей, да ещё и в столь сложный период, Можжевельник был решительно не намерен. Даже с тем скудным запасом трав, что оставался у него после пережитой трагедии.

— Ладно. Но я не прощу тебя, если с ней что-то случится, - выдохнула Лучехвостая прямо в ухо Эхо, отчего по коже у старейшины побежали мурашки. Она не боялась гнева воительницы, и сейчас ее скорее восхищало то, как жарко и ярко звучит шепот пестрой кошки. Внезапно Эхо осознала, почувствовала, насколько горячее сердце бьется у нее в груди, как много в нем любви к дочери. — Спасибо, в общем.

Эхо лишь кивнула в ответ на скупую благодарность, которая, впрочем, значила многое. Лучехвостой не было свойственно открывать душу: старейшина знала, что у нее тоже нелегкая судьба, и то, что эмоции не бьют из нее ключом по любому пустяку, обнажая душу, - вполне оправданная предосторожность. Эхо могла это понять и принять, так что даже такие сухо брошенные слова оценила по достоинству. Провожая Лучехвостую взглядом, она мысленно пожелала ей удачи и сама подивилась тому, каким теплом отозвалось собственное немое напутствие в груди. Пожалуй, ничто не сближает сильнее и быстрее, чем горе настолько масштабное и тяжкое.

- Лучехвостая! - повинуясь внезапному порыву, старейшина окликнула кошку и сделала пару неуверенных шагов в ее сторону. Что-то, что вспыхнуло в ее груди, делало кивок да немые слова недостаточными, незначительными. - Возвращайся скорее, хорошо? Мы будем тебя ждать, - и она робко улыбнулась, почувствовав себя на мгновение юной и смущенной, - и тут же отвела взгляд.

Как только Лучехвостая скрылась из виду, Эхо тут же переключила внимание на соплеменников, которые окружали ее: и чем внимательнее она смотрела, тем больше крупиц любви и заботы улавливала в случайных и неслучайных фразах, в жестах поддержки. Давно старейшина не ощущала такого единства с родным племенем: а теперь она просто смотрела на то, как Гром подбадривает Морошечку, преподнося ей лягушку в качестве завтрака и стараясь отвлечь ее трапезой от грустных мыслей; как кто-то заверяет малютку в том, что все будет хорошо с Диковинкой; как слаженно, в конце концов, работают остальные, помогая тем, кто нуждался в срочной помощи или просто слишком устал... Это чувствовалось как напоминание свыше о том, кто она такая. Кто все они такие. Не просто кучка котов, делящих друг с другом территорию и пищу, но семья.

— Последишь за мамой, ладно? - из раздумий ее вырвал голос Морошечки. Можжевельник позвал кошечку за собой, но та, конечно, не могла уйти просто так, не убедившись при этом, что за Диковинкой кто-то будет присматривать. Эхо тепло ей улыбнулась и кивнула:

- Конечно, милая. Можешь даже не беспокоиться, - и не успела старейшина и глазом моргнуть, как Морошечки уже не было рядом: побежала вслед за целителем. Оставалось лишь дивиться тому, откуда в ее хрупком тельце оставалось столько сил после всех эмоциональных потрясений. "Дети всегда такие.. Столько жизни заключено в ней! Должно быть, и я была когда-то столь молодой".

Думая об этом и подавляя с трудом желание вздохнуть и выпустить наружу тоску, Эхо подошла ближе к Диковинке и прилегла рядом с ней, вслушиваясь в дыхание кошки. Она четко знала, что будет охранять ее сон: ради самой Диковинки, ради Морошечки и ради Лучехвостой, которой она это искренне пообещала.

Отредактировано Эхо (2020-11-25 17:30:51)

← ивовая роща

По возвращению — хотелось сказать в лагерь, но нет — Ледник, не долго думая, выплевывает моховой ком, все это время мешавший говорить, и первым делом заявляет во всеуслышание:

— Так! Я, похоже, занозил лапу.

Поднеся упомянутую к глазам, он понимает, что да — ровнехонько между подушечек торчит острая зараза, которую он сначала не заметил; видимо, словил, пока сдирал мох с деревьев, а заболела она только сейчас, после продолжительной ходьбы. Вообще-то, он хотел пожаловаться еще раньше, но как представил, что пороняет в процессе весь мох, и снова придется тратить время на то, чтобы заново собрать его с земли, решил дотерпеть до возвращения к корням, где устроилось племя — знал бы отец о его выдержке, загордился бы. И был бы прав.

— Лунное озеро будет свидетелем, я не вернусь в лагерь живым — как пить дать, умру под грудой мха, которым вы меня завесите, или схвачу эту, как ее... на "и" называется, — Ледник пробует поддеть занозу самостоятельно с помощью языка, но в итоге только загоняет ее глубже в кожу. И почему ему так не везет последнее время? Может, звездные предки еще не простили его за хохмы над речными — хотя, казалось бы, разве потопа было недостаточно, чтобы выразить свое недовольство? — Инфекцию, вот! И вы все будете плакать и жалеть, что не оценили меня по достоинству, пока я был жив, а я буду каждую ночь приходить во снах к Можжевельнику, и мы будем сплетничать о том, какие вы гадкие.

Отвлекшись на секунду от разглагольствований, юноша снова вгрызается в лапу, и снова неудачно; только между подушечек зудит по-темнолесовски, и Ледник недовольно ворчит, на мгновение став неотличимым от старейшины. Поворачивается к Северу и Черной Полосе, сделав неуклюжий реверанс (он едва не заваливается на бок, но вовремя восстанавливает равновесие):

— Мох собрал — мох принес, разрешите отклоняться к целителю? — и, получив отмашку, задорными трехлапыми скачками спешит на поиски Можжевельника. Мышцы отзываются болью, и Ледник нет-да нет разражается ойканьем. 

Рядом с Диковинкой его не оказывается, да и вся утренняя толпа, похоже, рассосалась; не считая Эхо, которой Ледник приветственно мяукает, пропрыгивая мимо. Морошечка тоже не крутится рядом с матерью, что ученик на первый взгляд находит странным — она же так сильно переживала, даже плакала, когда он уходил. Может, ее пока взял под крыло Загоняющий? Серая Комета и Рыжелист с прочими охотниками пока не вернулись, и Ледник вновь становится болезненно осведомлен о пустоте в своем урчащем желудке, всерьез рассмотрев вариант пожевать пока пожухлую траву — принесенная Черной Полосой дичь так или иначе достанется старейшинам и заболевшей Диковинке, так что до появления охотничьего отряда ему суждено плутать голодным.

Ледник добирается до края небольшого покатого склона, ведущего к берегам Лунного озера (видок, конечно, открывается внушительный: зеркальная гладь воды, отражающей светло-серое небо, и величественные горные пики, укрытые туманом), и, набравши побольше воздуха в грудь, орет, разделяя слоги:

— Мож — же — вель — ник!

Отредактировано Ледник (2020-11-27 19:38:42)

— Я буду горд тебя обучать, — очень серьёзно сказал Можжевельник, не поворачивая головы. Морошечка моргнула.
Он… так это сказал. Как будто она оказала ему честь, согласившись. Как будто она не была просто глупой, капризной девчонкой…
Она отвернулась и сморгнула слёзы.
На воде плескались солнечные блики. Морошечка подумала, что была бы не прочь просидеть здесь хоть целый день. И это было… странно; ей должно было стать скучно. В конце концов. (Но почему-то казалось, что не станет).
Наступившую тишину разорвал крик:
— Мож — же — вель — ник!
Морошечка вздрогнула и обернулась одновременно с Можжевельником.
На верху склона стоял Ледник. С поднятой лапой.
— Кто умирает? — сухо спросил Можжевельник. И, стоило Леднику оказаться рядом с ними, приказал: — Сядь. — Осмотрел лапу (Морошечка вытянула шею, но ничего не разглядела — далековато сидела). — Это всего лишь заноза. Вылижи лапу как следует.
Затем он повернулся к Морошечке и принялся объяснять ей, что нужно делать с занозами. Оттого, как негромко он это говорил, у Морошечки возникло ощущение, что её посвящают в какую-то совершенно особенную тайну — и от этого она распушилась и как будто немножко увеличилась в размерах.
Подходящая для мази трава нашлась неподалёку. «Календула». Кустик был тощий, увядающий; но Можжевельника он устроил. Он вынул занозу (резко — Морошечка поморщилась. Это наверняка было неприятно), разжевал траву и нанёс мазь.
Морошечка следила за его действиями и одними губами проговаривала шаги: «Вынуть, разжевать, нанести…»
Закончив, Можжевельник махнул хвостом в сторону лагеря — нужно было возвращаться. И сказал Леднику: — Не умрёшь, не смотри на меня так. — Морошечка хихикнула. — Просто постарайся до конца дня не наступать на лапу слишком сильно и отдохни как следует.
— Ага! — поддакнула Морошечка. Ей нечего было добавить к словам (интересно, она уже может его так называть?) наставника, но что-нибудь сказать хотелось. — А вы куда ходили? На охоту? — Она смутно помнила, что Серая Комета что-то про неё говорила.

Лунное озеро---->
Дошли без приключений. Мха должно было хватить на каждого, осталось лишь высушить его немного перед сном. "После всех этих мучений мы все заслуживаем мягкой сухой подстилки..."
Ледник выплюнул свой мох и сходу заявил:
— Так! Я, похоже, занозил лапу.
Ничего необычного, но даже из этого оруженосец раздул драму (интересно, в кого он такой...) и, похоже, затолкал занозу ещё глубже.
— ...вы все будете плакать и жалеть, что не оценили меня по достоинству, пока я был жив, а я буду каждую ночь приходить во снах к Можжевельнику, и мы будем сплетничать о том, какие вы гадкие, — причитал сын, и Север засмеялся, обвивая лапы хвостом. Наконец-то можно было отдохнуть.
— Спасибо, что не в наши, иначе моя голова вспухла бы от такого количества нытья, — подыграл Леднику Север, начав лениво умываться. После этой "небольшой прогулки" вся шерсть стала серой, постепенно темнея к лапам. Не то чтобы его это сильно заботило, но идеальный кот должен быть идеальным во всём, ведь так?
Ледник ещё немного потёрся рядом, вновь вогнал занозу ещё глубже и решил наконец откланяться к Можжевельнику. Север отвлёкся от умывания и коротко кивнул сыну: давно пора.
— Осторожно ходи. Смотри не занози оставшиеся лапы по дороге, я больше не намерен никого и ничего таскать. И спасибо, что помог со мхом, — сказал он ему вслед, поворачиваясь и к Чёрной Полосе, — И тебе спасибо. Отнесёшь дичь в кучу? Хотя у нас пока нет кучи. А я разложу мох, чтобы посушился немного. Ледник предал нас и больше не хочет помогать, — последние слова он произнёс с трагичностью в голосе и усмехнулся.
Серая Комета с отрядом до сих пор не вернулась, что немного огорчало, но Север решил не концентрироваться на этом и заняться делом. Он раскатал шарики и осторожно разложил их на корнях, чтобы те высыхали. Некоторые куски поломались и были годны лишь для Можжевельника, чтобы лечить от блох или подносить воду, поэтому их Север отложил в сторону. Когда работа была сделана, кот отошёл немного, чтобы оценить её, и остался довольным собой. Живот неприятно заурчал, требуя еду. "Предки, я не ел, наверное, целый день. Как хорошо, что Чёрная Полоса решила поохотиться, иначе пришлось бы дожидаться охотничьего патруля", — с благодарностью подумал воин, вытаскивая из небольшой кучи бурундучка. Он съел его наспех, почти не ощущая вкус, лишь с желанием утолить разыгравшийся голод. Его взгляд, раннее блуждавший по поляне перед озером, внезапно остановился на одной точке. "Диковинка..." — пронеслось у него в голове вместе с воспоминаниями о сегодняшнем утре. Он не уделил этому должного внимания, потому что был занят своими обязанностями и оттеснён толпой возле кошки куда-то в сторону, но сейчас он намеревался наверстать упущенный момент. Зелёный кашель — довольно заразная болезнь, как он помнил, но это не сильно пугало Севера. Наоборот, он даже воодушевился, что наконец поговорит с кошкой (если та будет в сознании). Во всяком случае, гостинец ей взять следовало.
Кот выбрал землеройку потолще из оставшихся двух и засеменил к королеве.
— Надеюсь у тебя есть настроение, чтобы подкрепиться, — промурчал он негромко, чтобы не разбудить кошку, если она спит, и положил землеройку рядом с Диковинкой, сам усаживаясь напротив.