Метелинка всё больше согревалась в отцовских объятиях, утопая в семейном уюте, но тут же почуяла неладное, когда своим вопросом растревожила отца с матерью. Тёрн, вылизывающий её шерстку, так и замер, а затем перевёл взгляд на Зимушку, и светлая малышка тут же извернула шейку, смотря на свою старшую копию. В голубых глазах было явное изумление - эти чувства были легки и понятны, Метелинка научилась их читать, - но вот другая муть в синем взоре взрослой кошки оставалась загадкой для пока всё ещё недостаточной взрослой кошечки.
Но чувство тревоги и даже какого-то гнева, окутавшего моментально островок семейного счастья, оказалось заразно, и её сердечко тоже затрепетало от такого обилия страстей.
- Я здесь ни при чём, - «а при чём здесь должна быть мама? Она же только наша - моя, позёмкина и кусачкина, - и папина тоже, она не может быть мамой Тимьянчика. Я же их знаю, хотя бы по тем очень редким моментам, когда они оказываются вместе с ним».
Метелинка снова посмотрела на Тёрна, чья морда мгновенно посуровела. Пожалуй, таким она его ещё ни разу в своей жизни не видела, и это напрягло её ещё больше. Сжавшись всем тельцем, она отрицательно замотала головой из стороны в сторону, отказываясь отвечать.
«Что, если я скажу и от этого Тимьянчику станет хуже? Может, такие вопросы правда вообще никогда-никогда не принято обсуждать?» - и ей стало ещё больше стыдно за то, что она подняла эту тему - на этот раз больше от того, что она не до конца знает Воинский Закон и потому могла оплошать.
- Можно я скажу маме на ушко? - обречённо выдохнула Метелинка, понимая, что отвертеться от ответа не получится, стоит только взглянуть на родителей. Она осторожно выбралась из отцовских лап и, виновато поджав хвостик, подошла к наклонившейся Зимушке и снова замялась, переступая с лапки на лапку. Всё-таки что-то не то. А вдруг кому-нибудь влетит за то, что она сейчас скажет?
- На... Настурция с Ко-огтем говорили после битвы, - заикаясь, запинаясь, еле слышно выдала светлая, чувствуя, как хребет ломается под грузом вины за сказанное.

Отредактировано Метелинка (2017-04-27 18:29:52)

Конечно, стоило ожидать, что мама тут же повторит имена, названные Зимушкой, специально для отца, но Метелинка всё равно с осуждением выдохнула «Мама!..» и, прижав уши к затылку, отвела взгляд в сторону, стараясь не смотреть на рассвирипевшего отца и обеспокоенную мать.
Но с ней не стали церемониться. Черногривый воитель, более чем оправдывающий это величественное звание в своём гневе, резко придвинул её к себе и поднявшая на отца глаза Метелинка уже не могла никуда деться от чертовски разгоревшихся изумрудных глаз. Казалось, в них была заготовлена специальная жаровня - вот только для кого? Для неё или Когтя?
- Дорогая моя, запомни хорошенько. Эти дивные сплетни ни коем разом не касаются Тимьянчика, - отец начал говорить и разом оборвал все возможные сомнения, что поселились в голове крохи. Сейчас она в состоянии лёгкого ужаса (больше от вида отца, чем от его слов) наблюдала за ним и медленно воспринимала информацию - медленнее, чем говорил Тёрн. «Если Тимьянчик и его родители здесь не при чём, то кто тогда? Неужели родители Ночки?» - в панике соображала Метелинка.
Но они имеют отношение ко мне и твоей матери, а следовательно, и к тебе. Это я - бродяга из городских трущоб, а твоя мать - бывшая речная воительница, - отец говорил резко и чётко, нарезая своими словами воздух. Светлая кроха округлила глаза и, умудрившись вырваться из гипнотического взора Тёрна, уставилась на мать, которая обеспокоенно поднялась с подстилки и приблизилась к ним. Родители не давали ей и слова вставить, подтверждая это красноречивыми жестами, и от того ситуация, итак раскалённая донельзя, была хуже адового котла. Мет варилась в нём, внезапно брошенная в него как редкий и ценный ингредиент, и сердечко, отчаянно стучащее в груди, плавилось под напором бессмысленной и беспощадной правды, которая звучала хуже ежевичных плетей, хлеставших её по морде.
Узнаю, что стыдишься этого - начну стыдиться тебя, - рявкнул последний раз Тёрн и переключился на мать, оставив ошарашенную Метелинку переваривать всё, что ей только что рассказали. Но заметив, что отец уже уходит, вытаптывая каждый шаг попранной гордостью, светлая бросилась за ним вслед, нагнав у самого выхода, и потерлась бочком о его задние лапы. Чёрный кончик хвоста мазнул по мордашке - и это словно подстегнуло светленькую выдохнуть вслед отцу:
- Я же люблю тебя, пап...
Как он мог вообще решить, что она будет их стыдиться? Она без ума от своих родителей!
- Иди ко мне, родная, - Зимушка внезапно оказалась рядом, обволакивая дочь своим теплом и утягивая на их общую подстилку. - Знала бы ты, как я не хотела, чтобы ты узнала это от других, а не от нас с папой.
Метелинка подняла голову и уставилась на мать, ища своё отражение в небесных глазах. Мама была мягче, черты её лица были не искажены яростью и гневом, хотя папа только что на это ругался... Казалось, что они оба только что разрушили мир крохи так, как не сделал бы это ветер с карточным домиком - и то верно, ибо карточный домик - скрупулёзный труд одного над многим, а у них был прочный дом, замешанный на любви и доверии.
- Мама... Я вас не стыжусь, честное слово, я люблю вас! И тебя, и папу, и Позёмку, и Кусачку! Почему папа решил, что это что-то постыдное? - она стыдилась не своего происхождения - пока нет? - а реакции отца, который по ней сделал соответствующие выводы. Что, если он теперь никогда не простит свою дочь за это?
Метелинка уткнулась мордой в тёплый материнский мех на шее и еле слышно продолжила повторять свои последние слова как мантру, оберегающую её от разрушительной силы, ураганом пронесшейся по яслям. Весь мир, казалось, сейчас свернулся вокруг небольшого набора эмоций, в чьём закрытом геометрическом пространстве оказалась замкнута копия Зимушки.
А осознание?.. О нет, осознание происходящего ещё не пришло, лишь страх, и боль, и стыд. Совесть, выросшая гораздо больше Мет, уже задушила её, напоминая, что именно из-за неё возник такой разлад. именно из-за неё нерушимые святые истины детства оказались под угрозой - а ещё больше ей было страшно за Когтя с Настурцией. В том воинственном состоянии, в котором был Тёрн последний раз, она была убеждена, что он с лёгкостью перекусит глотку обоим воителям.
Эта была последняя внятная мысль дня. Зимушка убаюкивала её словами, потом присоединились Позёмка и Кусачка, чей день явно закончился лучше её, ведь в воспоминаниях не было изумрудом горящего взгляда отца, разочарованного в собственной дочери, а потом...

* * *
Следующим утром Метелинка первым делом ушла из ясель и выжидала отца, чтобы поцеловать его, обнять и всё-всё-всё объяснить. Она отводила взгляд от Настурции, то и дело оказывающейся перед ней, слава предкам, Коготь лежал в палатке целителей. Всё вроде было спокойно, только на душе крохи скреблись лягушки своими противными болотными лапами. Или кто там скребется на душе кошки?
Она забилась в самый потайной угол, который могла найти, полностью отрешившись от мира. Ей не хотелось слышать и видеть других котов, которые могли стать новой причиной вспышки отца, но это вынужденное одиночество не принесло облегчения - наоборот, её голову разъедали вопросы и сомнения. Получается, она дочь кота и кошки, которые никогда по крови не принадлежали этому племени? Она не Теневая воительница? Где тогда ей теперь жить, следуя Воинскому Закону и защищая родное племя? Если кто-то здесь был им не рад (и Метелинка наконец-то начинала понимать причину косых взглядов и ядом исходящих слов о них), то имела ли она право здесь оставаться и мозолить им глаза? Может, стоит пойти в бродяги? Речное племя? Где теперь её место?
Нет-нет-нет, это ни в коем случае не вина родителей. Это вина... причём здесь вообще слово вина? Никто не виноват, все говорят, что котята - благо. Они должны радоваться. Воинский Закон нарушен? Может быть. Но их рождение нельзя отменить, а вот выгнать их... можно и выгнать.
Под вечер Змеезвёзд собрал воителей и отправился с ними на Совет. Коготь и Настурция были целы, отец уходил с ними, но со спины Метелинка не видела, что происходит. Она побоялась метнуться под лапы взрослым, но махнула на прощание отцу хвостом, решив, что на следующий день обязательно с ним поговорит и всё объяснит. Негоже Тёрну сомневаться в ней!
Удовлетворённая собственным планом, Метелинка вернулась в детскую, осознавая, как бездумно был потрачен день. Ей хотелось сейчас лишь одного - уткнуться в шерсть брата с сестрой и поиграть - наконец-то поиграть, весело и беззаботно, пока мама ужинает на поляне.

Отредактировано Метелинка (2017-05-01 22:19:29)

Метелинка вздрогнула, когда покой палатки был нарушен шумом ввалившейся внутрь Позёмки. Она повела ушами и вытянулась вперёд, становясь более заметной, но не окликая сестру, пока та сама её не заметила.
- Одна, - эхом откликнулась светлая, но тут же отругала себя за слишком безэмоциональный голос. Сейчас она не могла позволить себе ещё и сестру загрузить этими проблемами, нет уж - сначала Метелинка сама поймёт, что к чему, сделает выводы, и лишь после этого всё изложит Позёмке так, как нужно. Не хватало ещё, чтобы трёхцветной тоже досталось от родительских хлёстких слов.
- Мама вышла поужинать, а папу взяли на Совет, - более живым голосом сообщила кроха, поправляя положение. - Ты не заметила их на поляне? - впрочем, это был больше риторический вопрос, который тут же затонул под массой пулемётных вопросов от Позёмки.
- Приём-без-когтей? - тут Метелинка оживилась совершенно взаправду, даже голубые глаза вспыхнули от удовольствия. - А у меня есть приём камуфляж! - гордо выдала она, вдруг вспомнив, что после всех этих событий она так и не извинилась перед Позёмкой за то, что не позвала её тренироваться с Молнией и Тимьянчиком с Пламенным Лисом. Значит, настало время исправлять ошибки - так, как она и хотела сделать изначально. На остальные вопросы Метелинка тактично умолчала ответ.
Зато довольно заурчала, слушая, как сестра и так, и сяк нахваливает свои боевые качества. «Ну ничего, - прищурившись, решила Метелинка, - Враногривка или Молния тоже мне покажут секретные приёмы! А потом мы все вместе их выучим и будем самой непобедимой командой.»
Она тесней прижалась боком к подсевшей Позёмке, успокаиваясь и возвращаясь в привычную колею. То, что было вчера, осталось во вчера, с ним останется разобраться только завтра - и всё. Какой бы ни была правда, с ней всем придётся смириться. Но пока Метелинка слишком маленькая, чтобы доказать всему племени Теней свой постулат. А раз она маленькая, то и имеет она право на счастливое детство.
- Сойдёт, - кратко охарактеризовала день светлая и вдруг поднялась на четыре лапки и напала на Позёмку, заваливая её в мох гнёздышек. Урча, она легко прихватила её ухо зубками, а затем отпустила, зарываясь носом в шерсть на шее сестры.
- Я так тебя люблю, - приглушенно прозвучал её голос из-за ворсистой преграды. Пришлось поднять морду и поглядеть на сестру. - Пришла пора извиниться перед тобой. И у меня есть план, - она встала с сестры и вышла на середину ясель. План у неё и правда зрел с того момента, как Змеезвёзд собрал кличем соплеменников и отправился с ними на священный остров, в ночь перемирия.
- Метель Звёзд приветствует вас на нашем Совете, - довольно мяукнула Метелинка и села на пятую точку, взглядом приглашая сестру к себе.

Отредактировано Метелинка (2017-05-01 22:18:07)

Она - белка? Метелинка на всякий случай бегло осмотрела свою грудку на наличие серой шерсти, ведь все белки, которых она видела, представали перед ней пока в зимней шкурке, а их летние огненно-рыжие наряды она ещё не видела. Но нет, грудь у неё была всё такая же светлая, как и раньше, только тепло горела от объятий Позёмки, больше слов говоривших о взаимной любви сестёр.
«Ещё бы Кусачку обнять теперь,» - мурлыкнула в мыслях Метелинка, практически успокоенная после вчерашнего инцидента. Брат пусть и кажется недосягаемым и чурающимся телячьих нежностей, в глубине души вся троица прекрасно знала, что они невыразимо любят друг друга и иногда можно позволить себе вылить эту любовь наружу, показать всем, как они счастливы быть втроём.
«Эх, как же жаль, что мы все не сможем быть предводителями одновременно... А даже если предводителем и глашатаем, то куда деваться третьему? Целителем, что ли?» - на этой мысли Метелинка зябко повела плечиками - она плохо себе представляла работу целителей, потому что нечастно бывала в палатке Алтея и Листвы, но была уверена в одном - она, её сестра и брат готовились стать воинами и только воинами племени Теней.
«Теней... - снова гулко отдалось в сердце, сжавшимся от названия родного с детства дома, - а если нам так и не придётся стать воителями Теней? А Речными котами,» - тут её снова передёрнуло, ощутимо и заметно, и пришлось скукожиться, показывая видом, что какой-то внезапный порыв ветра (ага, посреди ясель) вызвал непроизвольный озноб.
Впрочем, её мысли текли быстрей речного течения, не успела она их и продумать-то толком, как сестра оказалась прямо напротив, и её желтоватые глаза, когда-то как две капли воды похожие на глаза самой Мет и Кусачки, теперь глядели прямо в душу маленькими задорными солнышками.
- Приятно видеть тебя в хорошем состоянии, Звёздная Позёмка, - проурчала кроха и важно распушилась, считая, что все предводители должны выглядеть как можно более красивыми и гордыми на Совете. - Наши воители прекрасно живут, куча полна добычи, - казалось, слова приходят откуда-то извне, как будто сама память предков нашёптывает ей многовековые традиции котов-воителей. Вот только Метелинка точно была уверена в том, что говорит обычными фразами, положенными по кошачьем племенному этикету, - она и правда несколько раз их уже слышала в лагере, просто теперь они удачно всплыли в памяти.
- Кажется, Тимьянозвёзд посещал Алте... в смысле, он остался в палатке целителей, - тут же поправилась Мет и восхитилась сестрой. «Надо же, у них с Тимьянчиком врождённый талант имена подбирать!»
- Вроде он звал с собой Ночную Звезду, но я не уверена, - сбавив голос, Метелинка вытянула вперёд морду, практически касаясь носом носа сестры. - Давай ты будешь предводительницей племени Теней, пока остальные не пришли, - чуть взволнованно мяукнула она, - а я буду предводительницей Речного, - «и верно, пора попробовать себя в новой роли. Мало ли что случится теперь, нужно быть заранее готовой».
Припомнив имена предводителей остальных племён, неоднократно упоминаемых в лагере воителями, чтобы сверить состав, Метелинка поняла, что одного племени не хватает, только вот бы понять, какого именно - Небесного или Грозового? Потому что Тимьянчик определённо по описаниям взрослых обязан был быть предводителем племени Ветра - и точка.
«Вот придёт Ночка тогда и узнаем, какое племя у нас без предводителя,» - и тут словно специально послышался голос зовущей наружу Позёмку Ночки. Метелинка уставилась на сестру и вопросительно повела ушами.

← палатка целителя

В лагере снова было тихо и пусто: многие коты ушли на Совет. Тимьянчик мельком подумал, что к следующему собранию четырех племен будет оруженосцем, а потому пойдет наравне с остальными воителями на Остров. Он снова было задумался, кого дадут ему в наставники, но забыл об этом, наблюдая, как Поземка зачем-то быстро уводит Ночку в детскую. Загоревшись любопытством, Тимьянчик пошел следом, останавливаясь на пороге; до его ушей долетела последняя фраза Поземки.

— Я приношу извинения за опоздание своего племени, — не растерялся Тимьянчик, импровизируя, и прошествовал к ним, непривычно уверенный и невозмутимый. — Приветствую вас, — он важно кивнул младшим котятам... то есть, предводителям, не сомневаясь, что производит лучшее впечатление. Тимьянчик быстро оглядел присутствовавших, и вдруг понял, что их всего четыре и что не хватает еще одного... лидера. — Кто-то еще задерживается?

Он был без понятия, кто какое племя представляет — включая себя, — а потому решил ненароком разведать обстановку. Он присел неподалеку от Метелинки — кажется, она подготовилась к их импровизированному Совету, даже пригладив шерстку, — и обвил хвостом лапы, стараясь не опускать головы и никоим образом не дать своему нервному характеру испортить образ.