Поляна с ромашками >>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Весело крутя хвостом, Неясыть добралась до лагеря в установленные самой себе сроки. Миссия была выполнена наполовину, мышь не успела как следует остыть. Шустро протопав от входа в лагерь племени Теней до детской, палевая невольно притормозила у входа. Изнутри послышался тонкий детский крик...
— Прочь!...Мама не противная! Оставь её!
Кошка опешила. Это явно был голосок Погремушки. По началу, показалось, что, возможно, потасовка была среди котят. Что-то не поделили, огребли дружно, вот теперь и срываются друг на друга, но дело обстояло несколько иначе. Собравшись было уже войти внутрь, она внезапно почувствовала запах глашатая. Змей. Глаза расширились. Она стала невольной свидетельницей скандала.
- Прости, если я тебя чем-то обидела. Я не со зла,
Изумрудная...
- Моя бедная девочка... Сначала Мордогрюм... Теперь "этот"...
Женская солидарность перемешалась с глубокой тоской о подруге, обняв плечи бесконечной жалостью и желанием оградить серую королеву от мужских нападок. Сын подруги, судя по всему, хоть и был мал, но был явно настроен не по-детски капризно, а именно что... по-мужски агрессивно по отношению к Змею. Замявшись, Неясыть потопталась на месте. Может стоило повернуть обратно и не влезать в чужие распри, как последняя фраза чёрного кота остро резанула по сердцу...
- Тебе следовало бы научить сына разговаривать с "отцом", ... Не говоря уже о том, что перед ним глашатай. С такими манерами, можно долго просидеть в Детской.
Погремушка был очень милым котёнком, и они с Неясытью в последнее время нашли общий язык. Он даже подарил ей своё первое слово. И это было очень ценно для неё. Тёплые взаимоотношения же с Изумрудной тоже не позволяли пройти в такой момент мимо, когда она столь обездвижена детьми и беззащитна. Неясыть тоже была в таком положении, даже с тремя своими и тремя приёмышами из Ветра, которых они воспитывали вместе с Космеей, и прекрасно понимала, что в такое время ей как никогда сейчас нужна поддержка мужа, а не его эгоистичные нападки.
- Да что же... Ему совсем должность голову снесла?
Гормоны хлестнули, взывая материнский инстинкт ко всем беззащитным, слабым и маленьким. Решив броситься на помощь невинной подруге и Погремушке, кошка буквально выросла на пороге детской, распушившись и загораживая весь вход собой. Отложив в сторону Изумрудной мышь, Неясыть решила переключить всё внимание бушующего Змея на себя.
- Глашатай.
Зычно и громко бухнула она. Самоотверженно бросаясь на амбразуру грудью за своих, кошка невольно вспомнила собственного мужа в те дни. Он хоть и был чопорен по натуре, но никогда бы себе не позволил вот так разговаривать с собственной женщиной. Тем более. Матерью.
- В лагерь вернулся Тисовик. Я видела, как он разговаривает с Жабозвёдом.
Вперив свой немигающий взгляд большущих синих глаз в чёрного кота, она двинулась на него грудью вперед.
- Он принёс важные новости. Судя по их лицам. Не сильно радостные.
Давая понять, что она тупо помогает Погремушке выпроводить чёрного из детской, она твёрдо добавила, оттесняя глашатая к восточной стене, постепенно вставая между маленькой семьёй и им.
- Иди. Я их покормлю.

Змей держался холодно, даже тогда, когда Погремушка заявил о том, что он ему не отец. Глашатай бросил быстрый взгляд на Изумрудную.
"Рассказала всё же," - и хлестнул себя хвостом по бокам. К счастью для Королевы, в палатку вошла Неясыть, которая явно дала понять то, что его ожидают на главной поляне.
- Потом поговорил, - как обычно глухо и безэмоционально произнес чёрный кот и уже собрался выходить из палатки, как заметил пробегающих мимо котят.
"Опять что-то задумали," - и спокойно прошествовал в сторону Жабозвёзда, предпочитая оставить их детские игры на совесть их матери.
► главная поляна

Птенчик потянулся и медленно открыл глаза. Зевнув, котёнок перевернулся на живот и несколько раз сонно моргнул. Ему снилось что-то приятное, но мимолетное, и только пустые отрывки сновидений остались теперь в его памяти. Присев, он принялся прилизывать свою густую шерсть, которая торчала во все стороны. Приведя себя в относительный порядок, он осмотрелся. Солнце уже скрылось за горизонтом, и лес погрузился в ночную тьму. В небе сверкала россыпь звезд, а на земле сиял лежавший повсюду снег, который словно освещал все вокруг своей белизной. Бледные лучи лунного света пробирались через густые заросли ежевики и тонкими полосками падали на землю внутри. Вечер был прохладный, но не было неприятного холода. Рядом с ним мирно сопела Облепиха, а чуть поодаль от нее лежал Волчонок, на которого падал свет, переливаясь на его шерсти серебристыми оттенками. Птенчик неспешно поднялся, потянулся  и подбежал к брату.
- Эй, Волчонок! Проснись! - Пискнул он, пихая того лапой, - Давай же, просыпайся!
Котёнок продолжил толкать брата, пока тот наконец не взглянул на него сонными глазами. Увидев, что Волчонок проснулся, Птенчик чуть подвинулся в сторону и в ожидании посмотрел на него.

Мечтолапушка сладко спала, уткнувшись в мягкий живот матери. Странный шум из жизни мешал ей видеть эти прелестные сны, ради которых вообще стоит спать.
Дёрнув ухом, Меч перевернулась на другой бок, уже не совсем во сне.
Зевнув, девочка приоткрыла левый глаз, пытаясь хоть что-то увидеть. Или услышать. Арр, и что происходит?
— Дайте поспать... — спросоня буркнула она, особо не разбираясь кто там и что там. Да и вообще, застенчивость застенчивостью, а сон − святое!
Едва не уснув снова, кошечка услышала слабое рычание, а затем злобный шёпот одного из задир детской. Со скрипом подняв голову, Мечтолапушка увидела обычную сцену: Волчонок был на что-то зол, а его брат, соответственно, виноват.
Мысленно закатив глаза, разумеется, не показывая этого на мордочке, серая села и принялась невинно рассматривать эту ссору. Вот вроде бы и помочь бы, разобраться, а вроде бы уже и надоело. Зачем. Тем более, эти двое на целую луну старше нее, уж как-нибудь сами разберутся!
Вот то ли дело...
Ты его сейчас сожжешь на месте, кот... − вздохнула юница.
— Аа... ребята, не ссорьтесь? — Мечтолапушка вжала голову в плечи, вздрогнув от собственного голоса. Меч, с каких это пор ты кому-то что-то говоришь сама?
Встав на лапы, уже не имея малейшего желания спать (ну, разве что совсем маленького), крошка принялась прокручивать у себя в голове варианты их реакции на её слова. Если вообще они мой голос услышали!..

Что-то в этот момент в нем переломилось. Он был готов поклясться, что даже слышал приглушенный щелчок, которому вынужден молниеносно повиноваться каждый, до чьих ушей он доносился хоть раз. Что двигало им в том момент, казалось бы, таким милым, беззащитным пушистиком, не знает никто, даже он сам. Впитывая в себя всю ту детскую, неразумную злость, какой только можно было завладеть в столь юном возрасте, Волчонок не уставал поражаться себе: как он, такой разгоряченный и бурлящий изнутри, может так спокойно преподносить себя в лице других?
Медленно поворачивая голову, наш слуга перевел тяжелый, обжигающий взгляд на столь хрупкую кошечку, мгновенно отвлекаясь от своей начальной цели и полностью погружаясь в волну новой мысли. Тихий голосок прервал его на полуслове, и Волчонок, говоря честно, был немало удивлен этому. Делая шаг в сторону миниатюрной Мечтолапушки, разноглазый хмуро оценивает взглядом пробудившегося и подавшего голос Ледочка, фыркая и покачивая растущим хвостом. Подходя все ближе, он в который раз может насладиться своим ростом, возвышаясь над этой кошечкой. Изначально он думал, что тут основную роль играет возраст, но сильно ошибся; оказалось, дело тут состояло в наследственности, нежели в продолжительности жизни, от чего разница в их габаритах, скорее всего, останется неизменной. Тем не менее, этот вариант устаивал его ничуть не меньше.
Когда расстояние между ним и этой крохой сократилось настолько, что он мог дотянуться до нее даже полностью не вытягивая лапы, Волчонок посчитал нужным застыть на месте, медленно переплывая холодным взором по ее очертаниям.
— Кхм, — грубо произносит Волчонок, свысока смотря на Мечтолапушку, хмурясь, а после расплывается в саркастической улыбке, — Ты что, вздрогнула?

Отредактировано Волчонок (2016-12-06 23:27:00)