лунное озеро (перемотка) →

Путь домой показался Эхо бесконечно долгим: холодный ветер трепал ее шерсть нещадно, почти насмешливо, указывая на то, что ее стареющее, пусть все еще по-своему гибкое тело, не может более переносить жизненные тяготы без ощутимых последствий. По дороге вспоминалось, и вспоминалось не единожды, что в прошлом она смело, бойко, с завидной легкостью бросала вызов обстоятельствам, стремясь, как и любой молодой воитель, к вершинам. Раз за разом испытывая собственное тело на прочность, Эхо доказывала самой себе, что очередная достигнутая высота - не предел, но всего лишь шаг на пути к далекой финальной точке, привлекательно маячившей на горизонте...

Теперь она тяжело дышит, позволяя себе наконец опуститься на землю после мучительного пути. Грудь старейшины вздымается и опадает, и она шарит тяжелым взглядом по лагерю, в который так приятно вернуться, но который так больно видеть разрушенным, потрепанным. Главная поляна Грозового племени выглядит так, будто ее давно забросили, будто всякая жизнь покинула ее с тем наводнением, которое, кажется, случилось вечность назад: Эхо заглядывает в себя и находит на месте воспоминаний об этом событии одну лишь страшную тревогу да слова Лучехвостой, почему-то врезавшиеся в память накрепко, точно нет ничего важнее близких, отзывающихся внутри чувств старшей воительницы - тех самых чувств, которые она сама упорно отрицает и гонит прочь.

Эхо хочется сказать себе, что они справятся: вернут лагерю прежний вид, переживут все невзгоды. Ей хочется верить, что теперь, оказавшись дома, племя вновь окрепнет и воспрянет духом, как то случалось множество раз даже на памяти самой старейшины. Случайно, но так кстати кошка мажет взглядом по спине Лучехвостой, видит, что та - в порядке, и теплая зарождающаяся мысль хочет уцепиться за что-нибудь в голове, пустить корни и вырасти привычной, правильной уверенностью. Только вот..

- Серая Комета... - появление Каменницы, измученной, обессилевшей, под корень отсекает ростки попыток самоуспокоения. И пауза, мучительно долгая, режущая по сердцу, точно когтями, своей фатальностью, заставляет на мгновение Эхо забыть, что она умеет дышать. - Погибла...

Забавно, как три слова могут перевернуть все с ног на голову в мгновение ока. С какой легкостью они отравляют воздух, души, крошат надежду и заставляют замереть на мгновение сердца. Выжигают все мысли до последней, оставляя целое племя в растерянности и в страхе. Наедине с осознанием, еще не принятым, не прочувствованным до конца, но даже сейчас несущим с собой смятение, горе, горечь, гибель веры и все прочие прелести трагедии, коллективной и вместе с тем личной для слишком многих.

- Что... - Эхо не замечает, как клочок вопроса срывается с ее губ блеклым шепотом. Рядом с ней нет никого, к кому она могла бы обращаться, никого, к кому можно бы прижаться боком, чтобы разделить внезапный удар. В какой-то момент старейшине кажется, что мир перед ее глазами стремительно куда-то уплывает, пытаясь сбежать от ее застывшего взора, и белоснежная кошка изо всех сил впивается когтями в землю, точно боясь упасть и провалиться сразу же в пучину отчаяния, ко встрече с которым она совершенно не готова.

Эхо видела слишком много смертей: и это действительно так, пусть и звучит это нелепо и почти бессмысленно, ведь одна смерть - уже огромное слишком, которое ни в коем случае нельзя обесценивать и откидывать, сравнивая с чужими многочисленными потерями и лишениями. Старейшина думала, что она начала привыкать к перманентной горечи и что душевная боль больше ее не обожжет столь сильно, но она бесконечно ошибалась, делая подобные выводы. Повидав так много и заработав право считаться сколько-нибудь мудрой, она совершенно глупо, наивно полагала, что ко всему в жизни можно привыкнуть, будь то незначительная мелочь или событие, подобное смертоносному шторму.

Шторм настигает Грозовое племя, зашвыривая котов в самый эпицентр. В тот момент, когда им так нужен сильный лидер, Звездное племя принимает в свои ряды их предводительницу: совершенно несправедливо, слишком внезапно и очень жестоко. И Эхо чувствует полнейшее бессилие и бесполезность, потому что ничем не может помочь племени, которое являлось и является для нее высшим смыслом. Она старается глубоко дышать, но частое сердцебиение не позволяет нормализовать дыхание. Ей нужно за кого-то ухватиться, понимает кошка, и горько думает, что в былые времена скорее стала бы тем, кто позволит ухватиться за себя, нежели ищущим поддержки.

Она не знает, почему среди всех прочих ищет сейчас именно Лучехвостую. Не осознает, почему, найдя ее, инстинктивно тащит к воительнице свое не слушающееся тело, и выпаливает сразу, точно они до этого говорили и находились рядом, а не оказались рядом лишь теперь, когда старейшина втиснулась в чужое личное пространство без предупреждения и разрешения:

- Этого не должно было случиться, - так получается, что Эхо произносит отчаянные слова Лучехвостой в ухо, опаляя пеструю кошку горячим, почти болезненным дыханием. - Это неправильно?! Звездное племя не должно было допустить... - ее голос обрывается, и она кое-как садится на землю (на деле просто падает, но вовремя возвращает себе контроль над телом), чувствуя нарастающую дрожь в лапах. Кошка слышит голос Севера, что кидается на Каменницу с обвинениями, впитывает в себя множество прочих голосов, пропускает непроизвольно через сердце обрывки чужих эмоций и поднимает совершенно испуганный взгляд на Лучехвостую: - Почему теперь? - она не ждет, что воительница ответит. Ей просто нужна пара глаз, дарящих ощущение реальности окружающего мира, и пара ушей, готовых внимать (впрочем, она пока не знает, готова ли Лучехвостая). - Они не заслужили, - Эхо взмахом хвоста указывает куда-то в сторону, подразумевая семью Серой Кометы, охваченную горем. О, как знакомо ей то самое горе! Боль, что с годами утихнет, но никогда не исчезнет насовсем.

Старейшина замолкает на какое-то время, прислушиваясь к рассказу Каменницы. Она по-прежнему выглядит неважно: как обезумевшая старуха, быть может, которая действительно уже ни на что не годится, а лишь только делает вид, что приносит пользу. Эхо знает, что это не так, но в этот момент чувствует себя по-настоящему никчемной: и позволяет зачем-то Лучехвостой увидеть это. Точно может доверять. Точно видит в ней кого-то неожиданно близкого.

- Ты.. как? - касается хвостом плеча пестрой кошки, готовая наткнуться на острую, как когти, реакцию старшей воительницы (это было бы в ее характере).

Отредактировано Эхо (2021-02-14 01:00:18)

Вскоре Чёрная Полоса, почувствовав, что Рыжелист прижался к той в ответ и нежно лизнул в макушку, на миг успокоилась. Ей показалось, что все заботы отплыли на второй план и они здесь остались только вдвоём — нет ни Каменницы, тяжело дышащей от быстрого бега и ошеломлённой от случившегося, ни удивлённых и горюющих соплеменников, ни опустевшего в душе Ледника и его отца. Но через несколько секунд всё забылось, словно сон — Север, вторая половинка Серой Кометы, не поверил словам, слетевших с уст прибывшей из поискового патруля воительницы. Он считал, что та была виновна в смерти предводителя, любимой и матери его детей. Выпустив когти и издав воинственный крик, белоснежный воитель ринулся в сторону Каменницы, желая отомстить за погибшую предводительницу, как тот думал, не от несчастного случая, но Рыжелист, быстро среагировав, отстранился от Чёрной Полосы и преградил тому путь, закрывая собой не только мишень Севера, но и трёхцветную.

Глашатай быстро подошёл к другу, дабы успокоить того. Он как никто знал, какого это терять родную душу, без которой жизнь словно не жизнь - Чёрная Полоса подняла голову, чтобы посмотреть в небо, вспоминая то, как та, когда Светлый ещё был жив, вылизывала его свалявшуюся от крови шерсть. Как он там, в Звёздном Племени? Смотрит ли на них сверху, волнуется ли? В голову намертво въелись воспоминания об том, как, вбежав в лагерь племени, учуяв запах лисицы, она увидела его мёртвое и истерзанное тело. Прикрыв глаза и тяжело выдохнув, воительница опустила голову в обычное положение, смотря на Каменницу, обошедшую Рыжелиста с другой стороны.
- Мы искали следы Грозохвостки сначала у наших границ, а затем ушли значительно дальше, в сторону большой гремящей тропы. Следов не было даже там... - кошка опустила голову, выражая всю ту скорбь, которую она чувствует, словно огромный давящий валун, на душе. Через пару секунд, прижав уши к макушке, Чёрная Полоса, выйдя из-за спины Рыжелиста, прижалась к его противоположному боку, продолжала смотреть на Каменницу. Серая кошка часто была холодной, равнодушной и даже жестокой в самых суровых ситуациях, которые преподносило им Звёздное Племя. Но этот случай сломил её, словно сильный ветерок тонкую соломинку, росшую на открытом лугу. - Это было непросто, но мы смогли пересечь поздней ночью, а затем начался снегопад. Сразу за гремящей тропой находится обрыв, тот самый который называют Обрывом смерти.
- Обрыв Смерти? - удивлённо и даже дрогнувшим голосом вопросительно прошептала трёхцветная, чутка съёжившись и ещё сильнее прижавшись к глашатаю. Она помнила все те легенды и страшилки, которые ей и другим котятам увлечённо рассказывали старейшины, уплетая принесённую ими же дичь из кучи. И, будучи тогда довольно впечатлительной, она часто очень сильно пугалась, но после постепенно начала привыкать.
- Простите меня, в этом и правда есть моя вина! Я должна была остановить её... - рассказав всё, что случилось в том злополучном месте, опутанном тайной и множествами легендами, Каменница извинилась перед Севером и Ледником.

Сначала этот день не предвещал ничего плохого, но всё произошло так резко, что никто даже и не успел сообразить, когда же и почему. Почему же, из-за чего Звёздные Предки так разгневались на Грозовое Племя, что стали уносить жизни предводителей одну за другой, пополняя свои ряды. Рыжелист, объявив эту ночь посвящённую памяти Серой Комете, сел на холодную от снега и заледеневшей грязи землю, чему последовала и Чёрная Полоса, смотря впереди себя, молча приводя все свои мысли в порядок.
- Рыжелист, - наконец через пару минут, подав голос, кошка подползла к рыжему коту поближе, зарываясь мордой в его шерсть на загривке и вдыхая родной и приятный запах. - От чего Звёздные Предки так разгневались на нас? Мы что-то сделали нет так? Но что? Почему сначала Кристальная Звезда, теперь Серая Комета... Рыжелист, я боюсь потерять и тебя, - Чёрная Полоса издала что-то похожее на всхлип, проведя своим мокрым носом до уха глашатая. В тот же миг трёхцветная приоткрыла глаз, посмотрев в зелёные глаза партнёра, после чего тяжело выдохнула. Ей нужно слегка проветриться и успокоить свои, итак, истрёпанные за всё это время нервы... - Я... Я отойду не на долго. Хочу навестить Диковинку — может, она наконец очнулась... Да и Можжевельник должен узнать новость про Серую Комету.

Напоследок лизнув глашатая в лоб, воительница медленно встала и, решив, что с пустыми лапами лучше в палатку целителя не соваться, прихватила с собой два средней упитанности дрозда, дабы накормить Диковинку и Можжевельника — последний вообще не высовывал носа из своей берлоги с тех пор, как слегло ещё несколько соплеменников с кашлем. Да уж, вот чем оканчиваются ночи под открытым небом в сезон Голых Деревьев. Оставалось лишь надеяться на то, что скоро все палатки отстроят и можно буде опять, прижавшись друг к другу, спать на своих подстилках с крышей над головой, не беспокоясь за здоровье и уберегая нервные клетки целителя.

Остановившись возле входа и поджимая лапы от холода в подушечках, Чёрная Полоса уже начинала морально готовиться к тому, что Можжевельник будет ту с большим усилием выгонять на главную поляну, как тот делал и с другими котами, желающими навестить больных. Выдохнув через ноздри, кошка шагнула в темноту, чувствуя под лапами не холод льда и замёрзшей грязи, а прохладное шероховатое покрытие пещеры, коим служит Пещера Целителя.

---> Палата Целителя

Тучная Воительница тяжело шагала по хрустящему снегу. Её шумное дыхание сливалось в единый вздох племени. Но Лучехвостая не была его частью. Она шла упорно вперёд, помогая младшим обойти кусты или ледяные лужи. Им все было забавой: новое приключение, и что же. Но кошка закатывала глаза, ударяя себя хвостом по богу от того, что у них ещё не выветрился дух свободы и детства в голове. Пестрая считала, что все должны взрослеть рано или поздно. Даже Ледник и Глушина могли бы стать отличными Воинами, если бы только выбили из себя дух котячества. Возможно, Воительнице стоит быть строже о своей почти уже взрослой ученицей. Порой Лучехвостая ловила такой стыд от действий младшей кошки, что обещала себе не позволить той стать Воительницей без успешного прохождения испытания.
Когда племя встретило знакомые заброшенные тропинки, пушистая кошка поняла, как устали её лапы. Она то и видела, как ляжет на мягкую подстилку, устроится поудобнее и даст наконец отдохнуть своим непослушным костям. Но прежде нужно было привести лагерь в порядок, нужно было сделать столь многое, что невольно хотелось закопаться в землю.

Тем не менее, племя охватило куда большее несчастье, чем хмурое настроение Старшей Воительницы. У Серой Кометы пропала дочь, и все силы были направлены на то, чтобы найти её. Лучехвостая с болезненным эхом в груди смотрела на потухшие глаза Предводительницы. Это была общая боль и трагедия, но пёстрая знала отчётливо, что лишь она может понять ее чувства. Сколько десятков лун широкоплечая кошка носит в себе боль утраты? Несомненно, видя похожие истории, Лучехвостая внутренне ликовала, что теперь ее смогут понять. Кошка активно вызывалась в поисковые патрули, внутренне не понимая, надеется ли она на то, что они найдут дочь предводительницы или, все же все окончится трагедией. Разумом длинношерстная совершенно не желала никому трагедий, но в глубине сердца был гнилой червяк, который то и дело шептал «тогда меня поймут». 

И если казалось, что пропажа — это главная трагедия для племени, то вскоре дни доказали, что это не так. Лагерь отстраивался с особым рвением и усилием: никому не хотелось спать под открытым небом, продуваемыми со всех сторон. Конечно, если бы не было поисковых патрулей, то дело шло ещё быстрее, но Воительница не жаловалась. Под ее частичным командованием, постепенно появлялись палатки. Старая кошка даже приложила лапу к постройке палатки старейшин, чтобы хоть как—то отблагодарить Эхо за проявленную ненужную, или все же нужную, заботу.  Уже после того, как весь пыл улёгся, а Лучехвостая перестала гореть желанием жёстко поговорить с Эхо, новость о трагедии ошарашила всё племя — Серая Комета погибла. Воительница сразу перевела взгляд ужаса и боли на семью Предводительницы.

— Грозовое племя! Серая Комета..... Погибла, — Каменница обессиленно упала наземь. Лучехвостая внутренне посочувствовала ей — нести в себе такую новость было невероятно сложно. Все племя столпилось у молодой кошки. Невольно черепаховая поймала себя на мысли, что смотрит на Ледника — вот ему трагичный повод стать взрослее и сильнее. Сейчас на него было больно смотреть, хотелось утешить, но Воительница не была его семьёй. Она была никем, а потому смолчала, вглядываясь теперь в сторону палатки Целителя. Лучехвостая прекрасно знала, что её жизнь кончится, если Диковинка умрёт. Ничто не будет иметь смысла, ничто не заставит проявить эмоции. Пёстрая с каждой такой мыслью все сильнее погружалась в себя, анализируя, как ей будет больно и плохо. Хотелось уже сейчас раздавить своё сердце, чтобы не испытывать ни малейшего беспокойства о том, что это может случиться.

Вдруг под живот сидящей кошки кто—то юркнул. Воительница хотела было грубо вытащить за шкирку несмышлёного котёнка, но уловив запах Шиповничек, смягчилась.

— И кто разрешал тебе прятаться подо мной? — ласковым, но не притворным голосом спросила старая кошка, наклоняя голову. Лучехвостая хотела уже встать и выгнать мягко дочь дочери, отнести ее обратно в детскую, чтобы они не мешали собранию и не устраивали игры под чужим горем. Детский писк в разгар личной трагедии мог уничтожить последние крупицы здравомыслия.

— Этого не должно было случиться, — произносит Старейшина на ухо. Лучехвостая покрылась мурашками и, Звездные Предки, если бы она умела краснеть, то была бы краснее закатного неба. Старшая Воительница обернулась на Эхо, смущённо вглядываясь в ее голубые глаза. —  Это неправильно?! Звездное племя не должно было допустить, — на выдохе произнесла севшим голосом Старейшина, почти падая от потрясения. Лучехвостая почти подалась вперед, чтобы помочь, но сдержала себя, помня, как не любит Эхо быть в чьих—то глазах беспомощной. Пёстрая медленно покачала головой, разделяя это сожаление. Под лапами все также ютилась Шиповничек, поэтому длинношерстная была сдержана в высказываниях. Хотя в груди необъяснимым образом разгоралось пламя гнева.

— Потрясение за потрясением, — вздохнула Лучехвостая, хотя на языке вертелось вовсе не это.  Если бы внучки не было рядом, то широкоплечая кошка могла бы устроить эмоциональный взрыв из—за Эхо. Но детям еще рано было посвящаться во взрослые дела и проблемы.  — Я помню, каково это — терять самого близкого кота, — неожиданно для себя призналась пёстрая. Сердцем хотелось получить хоть немного утешения, прежде чем эта тонкая странная и болезненная связь со Старейшиной оборвётся по инициативе старой Воительницы. Она говорила тихо, чтобы дитя не услышало их. Повисло молчание.

—  Серая Комета... Больше не вернётся? — тоненько мяукнула кошечка. Воительница наклонилась лизнуть ее в голову. Нарушавшая молчание внучка как будто сдвинула замершую реку — все трескалось, бурлило в груди Лучехвостой.

— Шиповничек, почему бы тебе не собрать всех котят и не поиграть в детской? — длинношерстная поднялась на все четыре лапы, взглядом показывая Эхо, что они еще поговорят. Нужно было оборвать все здесь и сейчас, пока в голове еще есть силы говорить о чем-то важном. Эхо должна была понять, что Лучехвостая - это не подружка, не кошка, с которой можно поговорить о горе или счастье. Лучехвостая - просто Лучехвостая. И тут уже давно все решено в сердце. Ни друзей, ни котов. Никого. Только Диковинка да ее дочери. И все. Зачем, зачем пытаться в душе зажать терновый куст?

— Слушай внимательно, — зашептала Лучехвостая белоснежной кошке. — Я не знаю, чего ты добиваешься, когда подходишь ко мне и делаешь вид, что тебе не все равно, но я не позволю мне душу рвать таким поведением. Я знаю, что ты хочешь подружиться со мной, а потом заманить меня в палатку Старейшин. Так вот знай — ты не добьёшься этого. Я лучше умру, чем буду считать у себя блох! — кошка распушилась, но из всех сил сдерживала свой взрыв. — Мне действительно больно, слышишь, больно, когда вот так себя ведут. Понимаешь? — продолжала шипеть Воительница, оборачиваясь, чтобы убедиться, что она не привлекает к ним лишнего внимания.

Отредактировано Лучехвостая (2021-02-22 20:29:53)

—————————◄ Ясли.

[indent=2,0] Стоило Медку высунуть нос из ясель, в поиске Шиповничек и Морошечки, как его уши наполнил гомон из множества голос. Никогда не сталкиваясь с такой волной волнения и средоточия гнева, малыш не смог совладать с желанием лечь на холодную землю и прикрыть уши своими лапами. В золотистых глазах, цвета меда, даже можно было заметить собравшиеся слезы в уголках глаз. Две прозрачные капли явили себя миру, упорно находясь на одном месте, словно обнаженное оружие, раздумывая то ли демонстративно скатиться по мохнатым щекам, то ли остаться предупреждением. И без того рассеянное внимание, собранное под возникшей фантазией, стало еще более ослабленным. Перед ним была важная миссия — оставаться рядом с двумя сестрами. Оправданием этой причины послужило важное событие, которое попыталась от них скрыть его мать. Стиснув зубы, словно собирая волю юнец собирался противостоять неведомому могучему врагу, Медок поднял голову от снега, шумно шмыгнув носом.

[indent=2,0] Настоящем спасением для малыша, своевольно выбежавшего из ясель стала Морошечка. Ее звонкий голос, словно теплый солнечный луч прорезавший холодную ослепляющую метель, моментально привлек внимание котенка:

— Медок, ты чего здесь делаешь?

— Ммм, я тоже достаточно храбрый, что бороться с темнотой? — выдал он глупый, на первый взгляд, но понятный лишь ему одному ответ.

[indent=2,0] Силуэт бежевой малышки, что была на несколько Лун его старше, но обладала непревзойденной храбростью и уверенностью, в глазах Медка был окутан сиянием. Растерявшись, на долю секунду, котенок усилием воли громко шмыгнул носом, подавляя в себе желание пролить две слезинки, собравшиеся в уголках медовых глаз. К слову будет сказано, для этого юнца не зазорно будет даже позорно расплакаться и побежать к спасительной, Морошечке, звезде с громким криком: «Морошечка!!!». Даже будучи прославлен на весь лес в будущем плаксой, он все равно не озаботился бы данной возможностью.

[indent=2,0] Почувствовав зубы на своем загривке, Медок ничего не сказал. В его сердце все еще отдавал теплом святой образ Морошечки, вызывая желание потереться о мягкую бежевую шерсть и мурлыкать. К сожалению, он должен был отнестись серьезно, насколько был способен это сделать, к своей нынешней миссии. Моргнув пару раз, наблюдая как подруга отходит куда-то, котенок пошел следом. Чуть выглянув из-за Морошечки, Медок увидел Шиповничек.

— Почему ты расстроена?

[indent=2,0] Чуть склонив голову вбок наивно поинтересовался Медок у Шиповничек. Ему было неприятно видеть отрицательные эмоции в глазах озорной малышки, что вот-вот станет оруженосцем покинув детскую со своей сестрой. Ответ на заданный вопрос пришел быстрее, чем ожидал несмышленый юнец, вроде Медка. Переговоры окружающих его соплеменников, словно эхом проносились по главной поляне племени, неся лишь одну весть: Серая Комета погибла.

[indent=2,0] «Серая...Комета? Предводительница!?» — золотисто медовые глаза Медка расширились от потрясения. Пускай по жизни он был рассеян до такой степени, что даже мог играть с воображаемыми бабочками в холодную пору, важные аспекты он знал. Одним из которых являлась иерархия племени, во главе которой стоял предводитель. И теперь, когда племя потеряло лидера...что будет теперь? Будучи не в состоянии ответить на этот вопрос, Медку оставалось сосредоточить взгляд на Лучехвостой.

— Шиповничек, почему бы тебе не собрать всех котят и не поиграть в детской?

— Мы...уже здесь. — все еще пребывая в рассеянном состоянии пробормотал Медок, смущенный толпой взрослых котов собравшихся на главной поляне племени.

[indent=2,0] Зачем Лучехвостая хотела вновь отправить их в детскую, они так и не узнали, поскольку стали свидетелем какого-то странного разговора между воительницей и Эхом. Видя приближение еще одного нового лица, Медок прижал уши к голове и спрятался за спиной Морошечки, изредка храбро демонстрируя золотистый взгляд медовых глаз.

Отредактировано Медок (2021-02-26 17:27:31)