Палатка воителей (номинально) —>

Пусть даже эта ночь и пыталась показать себя беззаботной и спокойной, но Чёрную Полосу всё ни как не могли покинуть мысли насчёт грядущего потопа. Прижав к себе слегка подрагивающий от волнения хвост воительница думала, что же они будут делать, если лагерь затопит? А вдруг это случится совсем скоро и застанет всех врасплох? Так трёхцветная и не смогла бы уснуть, если бы не почувствовала, как рядом спящий Рыжелист лизнул её в ухо и уткнулся той в шею, ероша коротковатую шёрстку.
- Рыжелист... - слегка удивлёно, но тепло улыбнувшись прошептала Чёрная Полоса, положив голову тому на макушку. Его присутствие будто начало оттеснять едкое и невыносимое волнение, от которого вскоре и вовсе след простыл. Сколько бы не сопротивлялась одноглазая, но буквально через пару мгновений она, как и сам Рыжелист, погрузилась в сон, полностью отключаясь от реального жестокого мира.

******

Раздался оглушающий удар грома, от чего Чёрная Полоса резко приоткрыла глаза и подняла голову, сонно осматриваясь по сторонам. Было весьма холодно и даже в некоторых местах мокро, а еле уловимые снаружи голоса заглушались каким-то шумом. Точно, он был похож на звук падающих на палатку воителей каплей дождя. Спросонья воительница никак не могла понять, то ли ей это мерещится, то ли всё же её опасения были правдивы. Но когда сквозь пелену дождя она услышала крик Грома и Серой Кометы всё стало на свои места — лагерь затопило и нужно срочно убираться из этого опасного места. Тоже проснувшийся Рыжелист резко, будто его за хвост укусила мышь, ринулся наружу, под ужасный и сильный ливень.
- Чёрная Полоса! - воительница вдруг расслышала между гулом встревоженный крик своей бывшей ученицы. - Чёрная Полоса!

Трёхцветная, на удивление резво вскочив на лапы без задней мысли ринулась к проходу, как вдруг прямо возле выхода столкнулась с источников тех самых криков, Рыселапкой. Как только Чёрная Полоса оказалась под открытым небом то в тот же миг ощутила на себе всю силу ненастной погоды - её шёрстка сразу же промокла под сильным ливнем, ошмётками свисая с худощавого тела.
- Рыселапка, с тобой всё в порядке? - встав с земли виновато спросила воительница, помогая подняться пятнистой. - Прости, я могла бы и заметить, что ты бежишь сюда.
- Черная Полоса, присмотри, пожалуйста, за оруженосцами. Выдвигайтесь сразу за старейшинами, я подойду к Серой Комете, а потом проверю, чтобы никто не остался в лагере. Удачи, - дал последние указания Рыжелист перед тем, как резко убежать по зову предводительницы.

От чего-то на душе трёхцветной стало не спокойно и даже слегка холодно, но она постаралась отогнать от себя эти не приятные ощущения. Обведя взглядом всю главную поляну Чёрная Полоса ужаснулась от того, что предстало перед её глазами — земля, которая только недавно была сухой полностью покрылась водой и нигде нельзя было заметить свободного клочка. Но несмотря на это воители самоотверженно рассекали лужи, бегая то туда, то сюда, спасая соплеменников. В какой-то миг взгляд трёхцветной наткнулся на Ледника, после чего, позвав за собой Рыселапку, она побежала к нему, скользя по жидкой грязи.
- Ледник! - как можно громче попыталась позвать воительница оруженосца, чтобы перекричать весь шум, наполнивший главную поляну. - Лед... - трёхцветная резко оступилась и со смачным звуком упала в смешанную с землёй воду. Через пару мгновений, приложив силы и поднявшись, она всё-таки добежала, пусть и слегка прихрамывая, до его. - Рыжелист сказал, чтобы я следила за оруженосцами! Ты не видел остальных?

— Только потом меня не вини, если не сможешь выбраться, - бросает Лучехвостая, и Эхо согласно кивает в ответ на ее предупреждение. Она, разумеется, и не собиралась: привыкла давным-давно не перекладывать ответственность и верить в первую очередь в себя — примерно тогда, когда потеряла последнего из тех, кому бы без колебаний доверила и душу, и жизнь в физическом смысле.

Быть может, именно из-за того, что слепая преданность племени мешается с отсутствием доверия именно в таком виде, Эхо упорно гнет свою линию теперь, оспаривая слова воительницы, стремясь ей показать, что старость — не всегда слабость. И что крепость духа зачастую компенсирует с лихвой физическую несостоятельность, упорство заставляет поднять ослабевшую лапу и сделать очередной шаг, гордость — вскинуть голову и смотреть на невзгоды с позиции «я это преодолею».

«Мы преодолеем», - мысленно поправляет себя, когда в ответ на слова поддержки Лучехвостая кивает, а взгляд ее теплеет явно вопреки воле и принципам — и тут же снова превращается в лед, что, впрочем, не имеет смысла теперь, когда Эхо знает, что за высокомерной уверенностью пестрой кошки в собственных силах и ее неверием в выносливость старейшины кроется нечто большее. Быть может, отчаянное желание поверить, довериться. Такое же, как то, что носит Эхо в собственном сердце.

- Спасибо, - бессмысленно и мягко бросает старейшина в ответ на скупую похвалу, и в следующее же мгновение внимание ее переключается на беспомощного, несмышленого котенка, которого подмечает Лучехвостая и тут же бросается на помощь. Эхо остается на месте, решив, что куда разумнее просто дождаться воительницу, а не своевольничать, не провоцировать очередную перепалку на пустом месте, совершенно не уместную посреди всеобщего безумия.

Ожидая, она смотрит вслед Лучехвостой, крупной и воинственной, но вместе с тем кажущейся слишком незащищенной теперь, когда ливень заставил липнуть к телу ее пышную пеструю шубку. Воительница хватает котенка за шкирку и возвращается к старейшине, а в голове у той мелькает обреченное: «Что станет с ней, когда ее переселят в нашу палатку?»

Лучехвостая — кошка в возрасте, так жадно цепляющаяся за обрывки своей молодости, что уже начала катиться к закату. Уверенная в том, что полезность заканчивается там, где начинается старость, так отчаянно, почти глупо стремящаяся демонстрировать всем и каждому собственную состоятельность, она совершенно не готова к тому, что первые изменения уже затронули и ее походку, и красивую, но ныне не столь лоснящуюся пеструю шерсть. Она меняется («стареет» внезапно кажется Эхо словом слишком громким и резким, чтобы применять его к Лучехвостой), и этот необратимый процесс однажды будет ею замечен. Старейшине страшно думать, как уверенная в себе, сильная и независимая кошка станет с этим мириться.

Поток неуместных по сути мыслей обрывается, когда предводительница появляется на поляне: от этого становится внезапно немного легче, и Эхо укрепляется в вере в наилучший исход, когда Серая Комета уверенно и лаконично дает указание:

- Пусть все коты услышат меня! Пусть все коты помогут слабым и маленьким добраться до моей пещеры сейчас же! Наверху есть каменные отступы, по которым можно забраться наверх склона и уйти отсюда!

- Пойдем, - спокойно говорит Эхо Лучехвостой, хотя прекрасно знает, что та среагирует и без ее слов. Тем не менее, возможность вести диалог и ощущать, что ты не один, слишком необходима старейшине именно сейчас. И делать все молча, наедине с собой, кажется чем-то невыносимым, а разбавить действия болтовней, даже пустой, видится неплохой идеей. - Не беспокойся за меня, ладно? Я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы пережить эту ночь, - и впервые за все время с начала потопа ей становится страшно. Она ежится, слыша, как правда слетает с ее же губ чужими, резкими словами - и криво усмехается. - Да, пережить... Сегодня речь идет ведь именно об этом, верно? И ты, конечно, уже успела пораскинуть мозгами над вероятностью чьей-то гибели, в частности - моей, - она говорит без упрека, но ей, тем не менее, действительно горько. - То, как сурово ты смотришь, как уверенно пытаешься руководить моими действиями, приводит меня к выводу, что в меня ты веришь немногим больше, чем в Колючку, которого необходимо за шкирку вытаскивать из детской, так?

Они идут бок о бок, торопливо двигаясь к обозначенному предводительницей месту, и лапы их загребают темную, холодную, мертвую воду. Эхо почему-то ужас как хочется заглянуть в глаза Лучехвостой - быть может из-за того, что ее непоколебимая вера в племя остается непоколебимой, а вера в себе тем временем неожиданно чахнет, заставляя сердце биться громче и чаще - и стонать, стонать, стонать..

- Лучехвостая, - с немыслимым сочетанием твердости и отчаяния просит Эхо, зная, что дает слабину и предоставляет воительнице еще один повод презирать старость. Это кажется неважным сейчас, когда нет неба и звезд, нет луны и привычных звуков леса - есть лишь хаос и множащийся страх. - Ты можешь сомневаться во мне сколько угодно после, когда мы выберемся и будем в безопасности. Ты можешь не менять свое отношение к старости и упорно верить, что старейшины и шагу не сделают без чужой поддержки. Но сейчас, именно сегодня, именно этой ночью, я тебя прошу, - она делает паузу и набирает воздуха в легкие столько, что хватило бы на бурный словесный поток, но вместо этого добавляет на шумном выдохе лишь три слова: - верь в меня.

С котенком в зубах передвигаться было гораздо труднее, чем казалось на первый взгляд. Удерживая серого на весу, чтобы тот не захлебнулся, Лучехвостая с раздражением отметила, что Колючка не особо понимает, что происходит и какой Темный Лес разверзся над ними.

Вообще, с котятами у взрослой кошки дела обстояли совершенно не очень. Она с трудом нянчила котят Диковинки, и то лишь потому, что считала свою дочь не способной правильно и как надо воспитать своих котят. Лишний раз длинношерстная не подходила к малышне, а уж брать оруженосцев у нее вообще не было никакого желания. Хотелось верить, что ей еще не скоро предстоит вытирать слюни своему ученику.

— Лучехвостая! – окликает сквозь шум Воительницу выплывшая сквозь потоки воды Серая Комета. Появление Предводительницы вселило в пеструю надежду, и та кивнула, давая понять, что услышала сквозь шум ливня и раскаты грома. Подбираясь ближе к серой кошке, Лучехвостая с паникой подумала, что пробираться сквозь стихию стало гораздо тяжелее, чем при встрече с Эхо. Взглянув на стены, кареглазая все поняла – вода потоками лилась и со стен лагеря, которые некогда служили защитой, а сейчас – ловушкой. — Нам нужно убираться отсюда! Наверху моей пещеры есть каменные выступы, по которым мы сможем забраться выше и уйти отсюда! – прокричала Серая Комета, сразу оступившись и пропав в воде. Кинувшись вперед, длинношерстная хотела было помочь, но недаром серая кошка была предводительницей – вмиг она выплыла, откашлялась и вцепилась в ветку растущего в овраге деревца. Лучехвостая обернулась, посмотреть, на месте ли Эхо. К счастью, Старейшина никуда не уходила, и, видимо, не собиралась. Кошка в сердцах поблагодарила ее. Она не отпускала из рта котенка, чтобы не отдать воде на растерзание. Уровень воды был уже настолько высок, что оставалось лишь плыть, изредка касаясь лапами дна или идти, с трудом разгребая телом  бушующую воду. Когда—то очень давно, Лучехвостая переправлялась через реку, поэтому она не боялась утонуть. Она ощущала, что сможет вместе с котенком доплыть до спасительного островка, и, если придется, поддержать старейшину.

— Пойдем, — спокойно произносит Эхо, видимо, закаленная уже многими событиями в жизни. Лучехвостая кивнула, удерживая на высоте Колючку. Сквозь воду они то шли, то плыли, при этом, когда лапы нащупывали почву, Эхо старалась говорить. Не то речь ее успокаивала, не то она считала важным сказать, но Лучехвостая не была против. Пробиваясь сквозь воду и чувствуя по голосу, когда со Старейшиной все в порядке, Лучехвостая внимала.

Не выдержав тяжести почти уже взрослого котенка, Лучехвостая остановилась и взглядом попросила Эхо взять Колючку и пересадить на спину.

— Держись, кроха, — мяукнула она, чувствуя на себе тяжесть, но то было легче, чем нести котенка в зубах сквозь воду.

Белая кошка говорила искренне и слишком правильно, может быть, она научилась читать котов, может быть, ее мысли просто совпали с мыслями Лучехвостой, однако пестрая, чем больше слушала, тем больше хотела ответить. Но ситуация не позволяла много говорить, да и разучилась пестрая в принципе говорить что—то светлое, теплое, то, что могло бы кого—то согреть. Все что может – говорить неосторожные гадости, едкости...

"Но спасибо..."

— Эхо, — отозвалась пестрая после речи, — Я всего лишь хочу всех спасти, — в сердцах и даже слишком искренне ответила кошка, взглянув на Старейшину.

Наконец они добрались до спасительного холма, где собирались все коты. Последние пару лисьих хвостов пути приходилось плыть, поэтому было очень трудно забраться на спасительные камни. Невозможность опереться, скользкие камни и вода мешали уцепиться. Рядом пыталась забраться Диковинка, и Лучехвостая, почувствовав небывалое отчаянье, наконец смогла забраться, выпихнув котенка под лапы стоящим. Следующим шагом она вцепилась за шкирку Диковинке и помогла ей выбраться, не давая никому другого спасти ее. Именно мать должна защищать свою дочь. Чуть не упав, но подтянув кошку, Воительница сразу же бросилась помогать Эхо, которая, может быть, и не нуждалась в помощи, но Лучехвостая тут уж не стала даже и спрашивать: схватила за шкирку безапелляционно и властно, подтянула и вытащила.

— Я верю в тебя, — шепнула она Старейшине на ухо, — но не смогу пройти мимо, ясно? – заявила она смущенно, пытаясь выглядеть строгой. — Нельзя терять ни минуты! —  громко мяукнула Лучехвостая, понимая, что скоро на этом выступе попросту не будет места. – Эхо, ты готова?

Палата целителя (разрыв)

Стоило Каменнице вынести её наружу, Морошечка ахнула.
Лагерь затопило!
Она вспомнила слова Ледника про огромную лужу и подумала, что их лагерь стал озером. Может, Звёздное племя решило, что им всем следует научиться плавать?..
Каменница стояла по живот в воде и изо всех сил вытягивала голову, чтобы удерживать Морошечку над водой. Та вся сжалась и зыркнула на Шиповничек. Та была в порядке.
Стало чуть-чуть спокойнее.
— Пусть все коты услышат меня! — послышался голос Серой Кометы, — <…> Наверху есть каменные отступы, по которым можно забраться наверх склона и уйти отсюда!
Каменница огляделась, повернулась к карнизу и приказала: — Сажаем котят на спину, и двигаемся туда, — она перекинула Морошечку к себе на спину. Та взвизгнула и, зажмурившись, уткнулась кошке в шею. — Держишься? — Морошечка кивнула. — Крепче держись!
Каменница двинулась вперёд. Морошечке показалось, что она вот-вот соскользнёт, и вцепилась зубами в чужую шерсть. И поняла, что случайно выпустила когти.
Она убрала их, надеясь, что не поцарапала Каменницу.
Морошечка не смела открывать глаза. Она слышала, как вокруг плещется вода и кто-то кричит; она слышала голоса Лучехвостой и кого-то из оруженосцев. Каменница оставалась тихой, хотя Морошечка чувствовала, как та качалась и напрягалась, чтобы оставаться на лапах.
Внезапно, она куда-то полезла. Морошечка распахнула глаза.
Каменница втянула себя на дерево — Морошечка помнила, что именно с него командовала Серая Комета. А сейчас её здесь не было… «Утонула?» — с ужасом подумала Морошечка.
Каменница помогла ей слезть со своей спины и принялась оглядываться. Морошечка неожиданно поняла, что рядом не было Грома с Шиповничек, и ей захотелось броситься обратно в воду их искать.
— Цела? — спросила Каменница. Морошечка сдавленно кивнула. — Ползём вверх по дереву. А там будем прыгать.
Морошечка моргнула и выпучила на Каменницу глаза — она с ума сошла? Они никогда не долезут!
— Каменница, я… — жалобно начала она, но оборвалась на полуслове.
Она не хотела тонуть.
Каменница продолжила: — Ползи вверх по стволу. Отталкивайся задним лапами, и цепляйся когтями передних. Ничего не бойся, я буду прямо под тобой и поймаю если что.
Она замерла, ожидая, пока Морошечка соберётся в кучу. Та всхлипнула. Папа сказал бы, что нужно было быть смелой. Камменица же была смелой, а она насквозь промокла, и тяжело дышала. Нужно было на неё ровняться…
Мысли не успокаивали, но Морошечка вышла вперёд и принялась ползти.
Они с Шиповничек иногда играли в разведчиков; они ползали вокруг поляны и следили за соплеменниками, прячась в кустах и за камнями. Мама всегда их ругала за грязную шерсть…
Ползти по дереву было чем-то похоже на это, но в двадцать раз тяжелее. И мокрее. Когти с трудом цеплялись на кору, и Морошечке всё время казалось, что они вот-вот оторвутся, или что она упадёт, или что она не сможет снова зацепится и застрянет здесь до скончания веков.
Кажется она расплакалась, как маленький котёнок. Она очень надеялась, что Каменница этого не увидит.
Но в конце Морошечка всё-таки смогла добраться до верхушки. Она замерла и тяжело задышала. Она огляделась вокруг — при виде маленьких котов в лагере и огромной лужи её сердце нырнуло к желудку, — и повернулась к стене.
Она была далеко.
«Нет. Нет-нет-нет-нет-нет…»
— Каменница, — выдохнула Морошечка, — Каменница, я не допрыгну! Я не смогу!

Отредактировано Морошечка (2020-08-23 20:11:17)

Вместо утешений или внятного ответа кошка опустилась чуть ниже. Морошечка всхлипнула; и поняла, что ей стало чуть-чуть спокойнее. Каменница знала, что делать.
Она надавила на одну из последних веток — так, чтобы та согнулась к вершине оврага. — Прыгай, как только будет близко! — приказала Каменница. Морошечке показалось, что её сердце провалилось к животу; но она кивнула и повернулась к оврагу. Села так, чтобы было удобнее прыгать.
Каменница сделала ещё один рывок, и макушка согнулась сильнее.
— Сейчас!
Морошечка прыгнула.
Ветка со свистом отлетела назад; Морошечка приземлилась на все четыре лапы. Зашипела от боли — она не втянула когти — кувырнулась, и упала на бок. И сжалась комочек, как будто ожидая удара.
Сзади послышался треск и плеск, — как будто дерево, сломавшись, упало в воду.
Морошечка всхлипнула и подняла голову. Вокруг всё ещё тарабанил ливень; слышались чужие крики и рокот воды. Она лежала в полхвосте от края оврага.
Одна.
— Каменница? — позвала Морошечка, поднимаясь на дрожащие лапы. Она заоглядывалась. Кошки нигде не было видно. — Каменница! — крикнула она и принюхалась — но её запаха она тоже не чувствовала. Она что, упала в воду? Она же утонет!..
— Ты там жива? — голос Каменницы раздался снизу, из оврага. Морошечка подпрыгнула к краю и вытянула голову.
Каменница сидела на выступе в паре кошачьих хвостов от вершины. Живая.
Морошечка расслабилась.
— Я в порядке! — крикнула она и нахмурилась, увидев, как Каменница садится после неудачной попытки встать. Она успела пораниться?
И как же она доберётся до верхушки?.. Мало того, что она была слишком далеко; из-за камня она не могла зацепиться за край, и рано или поздно до выступа доберётся вода…
У Морошечки задрожали губы. Что же делать, что же делать…
Она огляделась. На другом конце оврага собрались остальные соплеменники.
Морошечка снова наклонилась к Каменнице: — Н-не бойся! — она сглотнула, — Я… я приведу помощь!
Она сделала несколько торопливых шагов прочь от края и, повернувшись, побежала.
На мокрых камнях и траве разъезжались лапы, и из-за этого сердце стучало не в груди, а в горле. И ещё из-за того, что бежать было долго. Слишком долго.
А если до Каменницы доберётся вода? Тогда она точно утонет. И это будет её вина, и что она будет делать?..
Морошечка начала кричать за несколько хвостов до соплеменников: — Каменница! Она! Она!.. — Морошечка подбежала к соплеменникам и замерла, пытаясь успокоить дыхание, — Она… м-мы ползли наверх, и я п-прыгнула, а она н-не смогла, и… — всхлип, — и она упала в ов-враг, там всего п-пара хвостов до в-верхушки, но она не может стоять, и я не з-з… — всхлип, — з-знаю что делать, и… — она начала рыдать.