Крапинка не просто бежала - летела, легко, казалось, подгоняемая самим ветром. Её переполняли невероятные чувства, и даже ужасные события последних дней не могли их омрачить. Разве что воспоминания о Зарянке... Крапинка сейчас чувствовала лишь бесконечную жалость к сестре - она ведь никогда не станет настоящей воительницей, если останется с беззвёздным отступником Молнией, не имеющим право давать ученикам новые имена!

То, что Грачехвост сам до сих пор не принял предводительское имя, конечно, немножко напрягало Крапинку - но лишь где-то далеко, в самой глубине души. Они ведь идут к самому Лунному Озеру! Ничто не могло быть более настоящим и сакральным, чем церемония, проведенная у его берегов.

Дорога была тяжелой и долгой. За то время, пока они пересекали сначала поля, потом ивовую рощу, потом карабкались вверх по склонам, солнце начало медленно, тягуче клониться к закату. На небе зажглись первые звезды. У вершины очередного подъёма Грачехвост устало обернулся на них, подбадривая взглядом - ученицы подскочили к нему по обе стороны, глядя вниз.

Крапинка ахнула. Меж деревьев ярко-рыжими огненными всполохами отражалось закатное небо. Звук горящего дерева... Но нет, то лишь ветка накренилась и затрещала, склоняясь под порывом прохладного ветра.

— Оно великолепное, да? И кто-то ходит сюда каждую луну… — Крапинка не спускала взгляда широко распахнутых глаз с воды, но кивнула сестре.

— Прекраснее, чем я думала...

Прыть Крапинки словно испарилась, и спускалась она осторожно, каждым неловким движением боясь потревожить торжественность момента. К самому озеру она даже не осмелилась подойти, остановившись в нескольких прыжках от зеркально-гладкой воды, звёзды с которой сияли на фоне алеющего заката.

- Я, Грачехвост… — он обернулся на учениц, и Крапинка гордо выпрямилась, распушив шерсть, — Лидер племени Ветра, взываю к моим предкам-воителям. Взгляните на этих учениц! — "Они смотрят, они смотрят на нас прямо сейчас..." — Они усердно тренировались, постигая Воинский закон и теперь я могу представить их как новых воительниц племени Ветра! Паутинка, Крапинка, обещаете ли вы чтить Воинский закон и, не щадя жизни, защищать и оберегать свое племя?

Крапинку словно осенило. Пеплолист не могла покинуть лагерь, но ведь в воинском законе не прописано, что будущего предводителя обязан сопровождать именно целитель? Они вдвоём с Паутинкой прекрасно справятся с охраной, пока он... разговаривает с предками? Если очень нужно будет, они отвернутся.

Это будет самое почётное ночное бдение, которое только может себе представить воитель.

— Обещаю! — дрожащий от восторга голос прозвучал непривычно громко в тишине священного места.

Отредактировано Горихвостка (2022-07-28 15:41:59)

Их обещания сливаются в одно, когда они отвечают на слова ритуала, и Паутинка млеет от их невероятного единения.
– Тогда властью, доверенной мне Звёздным племенем, я даю вам новые имена.
И в этот раз она не взлетает ввысь, а только степенно поднимает голову, как того требует значимость давно заученных наизусть слов. Вот они, мгновения, с детства сопровождающие разум на каждом шагу.
– Паутинка, с этого момента тебя будут звать Паутинница! Племя Ветра гордится твоей стойкостью и выдержкой и поздравляет со вступлением в ряды воинов.
В ней всё трепещет, когда Грачехвост оглашает её новое имя, но она вовремя ловит сознание и продолжает слушать, что скажет он дальше.
Это праздник не её одной, приходится напоминать себе.
Крапинка получает имя Горихвостки, и она так гордится ими обеими, что судорожный радостный жар её мыслей должен осушить до дна это озеро.
«Паутинница… Вот и всё.»
Грачехвост подходит и касается её головы подбородком. Паутинница лижет его в плечо в стремлении соблюсти обряд целиком.
Пусть их сейчас представлял Предкам не предводитель племени Ветра, но полноправный избранник Звёзд, и в глазах воительницы он был ничуть не ниже образа, бывшего в голове с ранних лун.
– Поздравляю, – говорит Грачехвост, – Звёздное племя смотрит на вас с небес. И ваша мать тоже.
Она не произносит ни слова, склоняя голову перед серым котом.
Упоминание Форели не получает в ней сильного отклика, она думает, что и в Горихвостке тоже, но прерывать его голос не собирается.
Пусть и Форель смотрит на них, если так хочет.

Отредактировано Паутинница (2022-07-28 16:30:03)

— Граче..хвост? Прежде, чем мы начнём бдение... Это, конечно, не моего ума дело, но...

Грачехвост похолодел, ему стоило определённых усилий взглянуть в глаза Горихвостки, при этом ничем не выдав болезненный укол совести, который он почувствовал с первыми словами воительницы.

- Ты подождешь, пока Пеплолист не сможет отправиться с тобой сюда? Или это произойдет прямо сегодня?

- Слова предков слишком загадочны, чтобы я мог их трактовать однозначно, - хотя голос серебристого воина звучал всё так же уверенно, как и до этого, но в синих глазах без особого труда можно было прочитать смятение. – Они пожелали видеть меня лидером, и я буду ждать их следующих распоряжений. Я надеюсь… что они увидят мои усилия и решатся довериться мне окончательно. И как бы это ни было тяжело нам всем признать, предки хотят объединения племени. И я сделаю всё, чтобы Молния отказался от своих слов и убедил остальных.

Каждое слово давалось Грачехвосту с большим трудом – они звучали как обещания, которые он не смог бы гарантировать. Разве он сейчас способен убедить Молнию хотя бы на переговоры, когда сам изгнал его под угрозой смерти? А как он может взять на себя такую ответственность, когда от племени остались две озлобленные шайки, а предки, назвав его наследником Звёздной Сойки, отказались признавать его права? Но выбора нет – надо идти вперёд, даже если его смешают с грязью и свои, и чужие. Вопрос в другом – сколько ещё он будет брать на себя, и возьмёт ли, если племя предаст его, как и раньше? Принесёт ли он клятвы предкам, видимо безразличным к судьбе племени?

- Мне кажется, это именно то, чего от меня хочет Звёздное племя. Они не признают разделённые племена, а хотят видеть нас едиными и сильными, как бы сильно их не оскорбили мятежники Молнии. Тогда звёзды откроются мне.

В сказанное очень хотелось верить, но всё это могло осыпаться за секунду, если предположить, что предки откажутся доверять сыну предателя. А значит, племя Ветра всё же распадётся.

Горихвостка всматривалась в голубые глаза предводителя с надеждой, что сейчас он развеет её сомнения. Но, как обычно, дела Звёзд оказались туманны.
— Слова предков слишком загадочны, чтобы я мог их трактовать однозначно, — казалось, Грачехвост почти что извиняется перед ней, и Горихвостка сочувственно качнула головой, — "Я понимаю, Грачехвост", — Они пожелали видеть меня лидером, и я буду ждать их следующих распоряжений. Я надеюсь… что они увидят мои усилия и решатся довериться мне окончательно. И как бы это ни было тяжело нам всем признать, предки хотят объединения племени. И я сделаю всё, чтобы Молния отказался от своих слов и убедил остальных. — Молния! До тех пор, пока он и его шайка (Горихвостка изо всех сил старалась не вспоминать о том, кто именно ушел с воителем) занимают территории Ветра, разве может оно называться настоящим племенем?

— Мне кажется, это именно то, чего от меня хочет Звёздное племя. Они не признают разделённые племена, а хотят видеть нас едиными и сильными, как бы сильно их не оскорбили мятежники Молнии. Тогда звёзды откроются мне. — от переизбытка чувств Горихвостка ахнула. Как же горько, должно быть, Грачехвосту было осознавать, что Звёзды так разочаровались в верности и силе племени Ветра, что не согласились, как обычно, дать предводителю девять жизней! Но такое испытание от предков - награда само по себе. В конце концов, даже воинское имя дается лишь после испытаний, чего уж говорить о предводительском?

— Предкам и в голову не придёт другое решение, если они увидят, что выбрали достойного лидера – и тогда признают в тебе полноправного предводителя. — подтвердила мысли Горихвостки сестра, и кошка сначала кивнула, соглашаясь с Паутинницей, а потом ткнула себя лапкой в грудку, где поверх сердца было ярко-рыжее огненное пятно. — Я не целитель, конечно, но я нутром чувствую, что так и будет. Так и должно быть. — последний луч закатного солнца блеснул меж деревьев, и Горихвостка резко замолчала, прикрывая собственную мордочку кончиком хвоста. Начиналось их с Паутинницей ночное бдение.

Воительница в последний раз благодарно кивнула предводителю, дотронулась хвостом до сестринского бока, и забралась по валунам над озёрным берегом вверх. Там, на поросшем мхом камне, она и застыла, сама будто темное каменное изваяние, напряженно вглядываясь в горизонт усталыми глазами.

Этой ночью она хотела увидеть рассвет.

Выдержать вторую ночь подряд без сна оказалось невероятно тяжело, и спасало Горихвостку лишь то, что, как только её веки опускались, лапы слабели и разъезжались на влажном и скользом камне. Утром она спустилась к сестре, чувствуя, как болит затёкшая от сидения спина, и путаются мысли в затуманенной голове. С мурчанием она прошлась вплотную к боку сестры, приветствуя Паутинницу и Грачехвоста. Пора было возвращаться обратно в лагерь.

— Утр-ро. — не без тоски Горихвостка оглянулась на Лунное Озеро. — Не стоит злоупотреблять гостеприимностью священного места... но как бы мне хотелось однажды ещё разок увидеть его!

----> Палатка оруженосцев

Отредактировано Горихвостка (2022-09-10 22:24:33)

Паутинница за ночь не произносит ни слова – потому что всё равно знает, что сестра не ответит ей, не во время священной церемонии, да и ничего бы не вышло из усталой пасти толкового. Если только считать толковым протяжное: "Спа-ать" и длинный зевок в середине, о котором она мечтает всё бдение, но так и не смеет дать ему вырваться. 
Стоит Горихвостке спуститься к ним утром, как чёрной по одному её виду становится ясно, что та разделяет её усталость.
– Утр-ро, – Паутинница благодарно зевает впервые с прихода на Озеро.
– Доброе. С посвящением.
Больше ничего не произносит – сестра так любуется залитой солнцем водой, что вряд ли воспримет на фоне хоть чью-то речь. Спустись к ним даже Форель и чопорно наклони голову в поздравлении, кажется и так Горихвостка бы осталась на своей озёрной волне.
Паутинница думает, что скорее преувеличивает, и скорее всего в разы, и вдруг осознаёт: Горихвостку просто не хочется прерывать.
Искреннее устремление к чему-то она тоже понимала, хоть у неё оно и выражалось в более приближенных к жизни вещах.
И более приближенные к жизни вещи уже ждали её в лагере. Через усталость тут же пробиваются остатки энергии, когда Паутинница планирует свой выход на поляну: как зайдёт, не скажет ни слова и пафосно, будто ничуть не клонит в сон, соберётся в патруль – или соберёт его сама, если никто не успел огласить имена идущих. Охотничий, пограничный, не имеет значения.
Главное действовать.
Грачехвост даёт им знак следовать за собой, и она подчиняется.

––––> Главная поляна