Главная поляна ---->

Голубоглазая королева, чуть прогнув светлую спину, тихонько зашла в детскую в тот момент, когда Дуновение Ветра уходила из палатки... с Совенком в зубах. То ли она услышала просьбу Ласточки к Бородисту, чтобы тот забрал сына, то ли малыш настолько плох, что целительница сама решила его забрать - не ясно. Не сдержав вздоха, королева проводила взглядом врачевательницу с драгоценной ношей. У Ласточки еще не было причин ревновать Бородиста к ней хотя бы потому, что она не знала о его чувствах к целительнице. А потому ей было совершенно наплевать на все, кроме состояния Совенка.
Но нужно было еще кое-что сделать. Оглянувшись по сторонам и бросив предупреждающий взгляд на Камничку, которую уже давненько пора отчехвостить, Ласточка опустила Вьюжку на большую подстилку, приглашая королев Ветра с их детьми расположиться там же.
- Мы с Камничкой и Теменью спим здесь, - кошка качнула хвостом на занятую подстилку, предлагая соседкам занять свободные. Даже несмотря на то, что прежде Ласточка жила в детской как единственная королева, мха у неё всегда было предостаточно: все знали требовательность её натуры. Хотя она так вела себя уже скорее по привычке.
- А что с твоим сыном? - обомлела черно-белая, обнюхав подпаленного Штормика.
- Дуновение Ветра обязательно его осмотрит, - не сдержавшись, королева коротко лизнула обожженного малыша и отошла к дочери. Было очень непривычно делить эту палатку с кем-то еще, но скоро дети станут оруженосцами, а ей придется вернуться в тесную воинскую палатку.
- Я думаю, сейчас всем будет легче от сна, - дернув ухом, кошка выглянула наружу, заметив Темень со свертком трав у палатки матери. Решив, что котенок вернется после поручения, Ласточка свернулась вокруг Камнички и с удивлением для себя очень быстро уснула.

Чтобы утром обомлеть.
По привычке сонно лизнув котят, королева недоверчиво приоткрыла один глаз: детских спинок явно не хватало. И если Совенок был у целителя, то...
- Темень? Опять? - глухо зарычала кошка, вылезая наружу.

-----> Главная поляна

Начало игры

Он не понимал, что с ним происходит. Вся его жизнь свелась до крохотной подстилки в яслях, где он, задыхающийся и почти безжизненный, обессиленно лежал в лихорадочном бреду.
Весь мир стал сном. В один день он вдруг провалился в бесконечный сон и с тех пор не поднимался. Иногда Совенок слушал, как рядом ворковала испуганная мать, и ему передавался то ее отчаянный страх, то надежда, но чаще всего он был отстранен и совершенно безучастен эмоционально. Он хотел ей ответить, что все будет в порядке, но не мог: сознанием он был по ту сторону опасной черты, смешавшей реальность с полусном. О, этот безумный, безумный мир сновидений! В бреду ему чудилось всякое, и вскоре он перестал различать, где пролегала та тонкая грань осознанного и подсознательного, но хватался за нее до последнего: Совенок чувствовал, что, когда она сотрется, вместе с ней исчезнет и он сам.
Борьба с болезнью вымотала его, истощила. Он лежал на подстилке крохотным подрагивающим комочком, угловатым и скомканным, будто Зеленый Кашель задушил его, смял под себя; казалось, он совсем не дышит, но если приглядеться, можно было заметить, как мелко колышется шерсть на тощих боках, как подергиваются веки, когда малыша охватывает очередной кошмар. Сейчас, безжизненный и скорчившийся, со спутанной тусклой шерстью и в неестественной поломанной позе, Совенок казался совсем жалким, тщедушным. Его внешние хрупкость и беззащитность пугали, словно ему нечего было противопоставить враждебному внешнему миру, словно первый приступ кашля мог переломить его, как тростинку. Жизнь казалась озлобленной и предвзятой, но вместе с болезнью Совенка в яслях родился один невероятный факт: сила духа может одолеть любую хворь.
По непонятным для него самого причинам котенок боролся. Иногда ему казалось, что противиться невыносимо; иногда сдаться и впрямь было легче, но каждый новый вдох и удар сердца малыша делались словно насильно, будто нечто внутри него - гораздо глубже сознания - нестерпимо хотело жить. Сон длиною почти в луну был цепочкой непрерывно сменяющихся картин. То, что он видел, было безумно, страшно для детского сознания. Он словно наблюдал хронику собственной жизни, но как-то не так, как-то спутано и по-больному, будто кто-то намеренно лапой перемешал все его воспоминания, скомкал и бросил на пол яслей, у его ног. А страшнее всего было то, что он оказался совсем бессилен: сон владел им полностью, каждую минуту.
И вдруг кто-то прервал его. Совенок почувствовал, как впервые кто-то настойчиво вторгается в его пространство, вынуждает к деятельности. Он ощутил привкус горечи на языке; кто-то провел по его горлу вверх-вниз, заставляя глотательный рефлекс сработать быстрее. Котенок с трудом съел лекарство, а затем, сделав глубокий вдох, вдруг почувствовал запах - не Ласточки, нет. Этот запах был совсем другим, нездешним, непривычным для яслей, он принадлежал внешнему миру, где кипела жизнь, где Совенку удалось побывать лишь косвенно. Он не убаюкивал, как материнский, такой родной и уместный здесь, рядом с ним, а врезался в его сознание острым камнем, и тогда тонкий лед треснул.
Совенок оказался в тесной лисьей пещере, вынужденный пригнуться, чтобы не сойти с ума от клаустрофобии. Внутри было душно и так темно, что он не видел ничего перед собой, кроме двух кошачьих глаз, сощуренных, насмешливых, глядящих на него снизу вверх. Их хозяин распластался по земле, как змей, но не было сомнений, что он выше, сильнее, значимее Совенка. Это была его пещера. Все здесь было под его контролем. Котенок вздрогнул, чувствуя болезненную тревогу. Он ассоциировал все беды своей жизни лишь с одной напастью, а у нее, по его мнению, были ореховые глаза. Совсем как у него. Его глаза.
У глаз почему-то была невиданная над ним власть: он чувствовал это, но не знал, откуда взялась эта уверенность. Воспоминание об отце было стерто, но осталось где-то на подкорке мозга, как и все, что проникает в сон из реальности, и серый впервые ощутил неуверенность.
- Можно мне уйти? - сначала с осторожностью спросил он, поднимаясь на лапы, но не чувствуя собственного веса: казалось, еще немного, и он взлетит, как воробьиное перышко. Только голова была невыносимо тяжелой и ватной, и ему пришлось постараться, чтобы выдержать ее на слабой шее.
- Зачем? Разве тебе здесь не нравится? - мягко, почти по-лисьи елейно спросил голос, и ореховые глаза лукаво и удивленно сощурились.
«Нет! Мне здесь совсем не нравится».
- Я хочу уйти. Пожалуйста, - уже настойчивее повторил котенок, делая шаг назад и чувствуя, как его лапа соскальзывает в невидимую пропасть, и он рефлекторно отшатнулся обратно.
Со всех сторон послышался глумливый хохот. Голоса шептались, превращаясь в шелест сухой листвы, кто-то гневно выкрикивал оскорбления, но Совенок не мог разобрать ни слова. Удушливый запах всеобщего осуждения захлестывал его с каждым ударом сердца; он чувствовал на себе множество сощуренных неодобрительных взглядов и поежился, хоть знал, что был здесь совсем один.
- Отсюда нет выхода, малыш. Оставайся со мной. Тут так тепло и безопасно. Здесь тебя никто не тронет. Здесь я защищу тебя от них.
Нет выхода... Совенок ощутил, как его бьет крупная дрожь. Запах Дуновения бил совсем тонкой струйкой, но если он был, значит, он как-то проник внутрь, и серый с жадностью потянул его носом, пятясь назад.
Смех.
- Тебя же никто там не ждет, глупышка. К кому тебе возвращаться?
Ласточка. Он слышал голос Ласточки и чувствовал ее прикосновения, но ни разу не мог ей ответить, скованный болезнью. И Камничка, она никогда его не бросит, они ведь так похожи. И Темень. Он любил Темень и не мог оставить ее одну. Кто же будет ее защищать?..
«И Дуновение. Она целительница, она не любит смерти. Она здесь, значит, ей не все равно».
В конце концов, это нужно было ему. Котенок с жадностью схватился за эту мысль и не раздумывая подался назад.
«Я должен, даже если очень трудно».
Сначала кроха ощутил невесомость. Он подумал, что за этим последует падение, но нет: Совенок почувствовал, что он действительно оторвался от земли, и лапы его безвольно повисли в воздухе, пока чужие зубы сжимали загривок. Жар нагретой подстилки немедленно сменился прохладой первых заморозков, а запахи - целая вереница незнакомых запахов, принесенных откуда-то извне, из-за границ - враждебно затягивали его обратно в реальный мир. Словно притянутые за ниточку, его охватили давно забытые сознанием ощущения своего первого дня, давшего ему жизнь. Но сегодня и был тот день.

→ Палата целителя

Главная поляна ←

Кристальная Звезда сжалилась над племенем Ветра и разрешила им разместиться в ее лагере. При этом одного из Грозовых котят перенесли в другую палатку. Грачонок тут же подумал, что тому котенку просто стало плохо, но еще и закралась мысль, что перенесли котенка для того, чтобы Ветряным хватило свободного места, и, хоть тут же отмахнулся от этой глупой догадки, Грачонок почувствовал себя виноватым.
Отчасти он был прав: появление в лагере целого племени доставило Грозовым хлопот, благо воители Ветра могли спать под открытым небом — им вот не пришлось тесниться в одной палатке с лучшими древолазами приозерья.
Хотя детская Грозового племени оказалась не такой уж тесной, разве что куда темнее родной и любимой. Мало того, что живут в окружении деревьев, так у них детская вдобавок на кроличью нору похожа. А Грачонка учили в кроличьи норы не соваться, потому зашел кроха, опасливо озираясь.
«Успокойся, Чешуйка должен считать тебя взрослым, а мама — гордиться!» — строго произнес внутренний голос. Грачонок мысленно кивнул ему, приободрился.
Как только вереница прошла к сложенным на земле подстилкам, маленькая серая кошечка обратилась к чужакам:
— Кто вы такие и что вы тут делаете?!
«Злая какая-то,» — но он же Грачонок и должен быть со всеми хорошим, а тогда они станут хорошими с ним. В этом заключается залог успеха!
  Ненароком заслонив собой Чешуйку, котенок ответил незнакомке:
— Из-за Двуногих поднялся большой огонь, поэтому мы пришли сюда, где нет дыма. И нас приняли, так что мы пока будем жить здесь, — он улыбнулся, — Меня зовут Грачонок. Давай дружить! — ожидая, когда она назовет свое имя, произнес серыш. Он вел себя так, будто пустоши всегда заволакивает дымом, не считая уже остального, что он пережил за эти пару дней.

Отредактировано Грачонок (2016-10-29 17:14:01)

Главная поляна ⇒
Было видно, что Гроза не особо рада незваным гостям. Отовсюду слышались какие-то шепотки, горели глаза, направленные на покалеченных котов. "Они нам просто так это не забудут. Мы точно будем всю жизнь за это расплачиваться." - вдруг подумал голубоглазый, обводя взглядом поляну. Гордо вскинув горло, Гранитик медленно вышагивал в сторону Детской, показывая, что он ничего не боится и даже в такой ситуации не опустит лапы. В Яслях Грозового племени было тесно. Слишком тесно и душно. Дымчатый даже приоткрыл рот, пытаясь втянуть в себя побольше воздуха. Сейчас ему как никогда хотелось вернуться домой. В лагере Ветра было так просторно. Бегай где хочешь, можешь даже на улице спать! Но тут... Кажется, что своды пещерки давят на присутствующих, сжимаются. Из мыслей котенка вырвал злобный мяв:
- Кто вы такие и что вы тут делаете?! - рычала серенькая кошечка. А с виду такая милая малютка. - хмыкнул про себя голубоглазый, внимательно осматривая злую хозяйку.
- Успокойся, пригладь шерстку. - мягко мурлыкнул котик, выходя чуть вперед, тем самым защищая младших братьев. В этот момент заговорил Грачонок, рассказывая незнакомке о беде племени. Оба брата представились, стараясь завязать дружбу с серенькой. Но вот пятнистый лишь с недоверием глядел на нее, в мыслях рассуждая, а стоит ли представляться? "Нужно познакомиться! Нужно быть вежливым! Так мама учила." - заговорил вдруг строгий голос в голове.
- Гранитик. - нехотя протянул котик, протягивая лапу, мол, знакомиться будем? Тем временем взгляд его голубо-серых глаз блуждал по "просторам" Детской. Было темно, но очень спокойно. Гомон котов, находящихся на поляне, не доходил до сюда, приглушенный ветвями. "А тут не так уж и плохо." - подумал Гранитик, усаживаясь на моховую подстилку.

Отредактировано Гранитик (2016-10-25 12:49:04)

>>>>>>>>Палата целителей
Колос торопился. Он торопился поскорее проведать сыновей, но обтоятельства не давали ему ускориться, он вынужден был подстраиваться под неуверенную походку Совенка.
- Так вот, Совенок, мы коты племени Ветра. Вообще мы живем на пустоши, но наш дом уничтожен пожаром, и ваша предвлдительница великодушно решила предоставить нам временное убежище в вашем лагере,- как и обещал рассказывал серый целитель, пока они пересекали поляну. Изо рта вырывались густые клубы белого пара, и Колос отметил, что это утро было куда холоднее предыдущих, судя по по всему ночью были первые заморозки... В голове автоматически начал воспроизводиться длинный список собранных трав, чтобы убедиться что всё остальное запасено в полной мере, хотя хватит и того, как иссякли запасы кошачьей мяты....- Меня зовут Колос. И я, как и Дуновение Ветра, являюс целителем, и забочусь об их здоровье и благополучии.  Закон целитей гласит, что любой целитель обязан помогать любому коту, не зависимо от его племенной принадлежности. А значит пока мы живем с вами, я буду заботиться и вас,- мягко пояснял он котенку, пытаясь завоевать его расположение, а сам, наблюдая за котенком вдруг подумал, какая глупая же была мымль о том, что уотенок может оказаться таким же, как его отец, которого он в жизни не видел...
-..... советую вам держаться от меня подальше. Моя мать - дочка предводительницы. А мой отец был страшным тираном и убийцей. Кто знает, как поведу себя я....- услышал серый целитель, заходя в ясли, и замер, вытаращив глаза на серую нахалку, которая разглагольстыовала посреди яслей под внимательные взгляды всей детворы Ветра.
- Твоя сестра?- спросил целитель Совенка, хотя и сам уже в принципе догадался. Внешность этих малышей говорила яетче всяких слов. - Страшно подумать  о чем говорит им Ласточка, раз ее дочь говорит такое... А что если она до чих пор верна Мастеру и строит план мести за его смерть, воспитывая детей верными его суждениям?- подумал Колос, что было вполне логично, ведь Кристальная Звезда на послежнем Совете восе отказалась комментировать историю с Мастером. И уж тем более не оправдала в глазах слседей свою загулявшую с убийцей дочь.- Я дождусь вашу мать. Можешь пока потлечь и отдохнуть. Ты конечно пошел на поправку, не лишняя активность может тебе навредить,- сказал он Совенку, затем переключился на котят Пролески, ласково потрепав по макушке  и Чешуйку с Грачонком, и Гранитика.- Доброе утро, разбойники! Ну как вам в чужом лагере спится? Как себя чувствуете? А ну-ка дружно рты открыли и показали мне свои языки, буду мерить у кого длиннее! - влелк он малышам и наклонился ниже, котовясь оценить цвет языков и горла котят, чтобы исклюяить юолезнь и проверить не сильно ли им навредил дым.