— Ах они грибоеды, хотели со спины подкрасться! — с неприкрытым возмущением фыркнул Дымок, оторвавшийся от выслеживания сороки-шпионки и рысцой побежавший к кусту. Пятно с трудом удержался от хихиканья. «Грибоеды». Ну и кличка! Нужно будет взять на заметку.
Котёнок с лёгкостью сойки и криком глухаря набросился на листья и ветки. Кот усмехнулся и подбежал поближе — разглядеть, как там идёт сражение. Разглядеть хоть шерстинку малыша было затруднительно, но зато быстро стало ясно, когда именно драка закончилась. Заросли перестали шататься. Пятно подался вперёд, и тут его ученик выскочил наружу:
— Ты видел?! Видел это?! — кот испуганно отшатнулся, — Я прогнал этих мотыльковых пеньков! — (плюс одно ругательство). — Всех до единого. Сколько их было? Семь? Десять? — Выглядел Дымок чрезвычайно воинственно: весь такой маленький, но с яростными медовыми глазёнками и с парой листочков в шерсти. Самый настоящий воин племени Теней! Пятно гордился тем, какой он молодец: прошло меньше дня, а он уже воспитал такого замечательного оруженосца. Жаль только, вслух не погордиться: не хватало только, чтобы его план провалился. — Им было страшно? Да-а-а, им было страшно, я ведь такой страшный гр-р-р! — и с этими словами котёнок рассёк воздух когтями.
Если до этого мыши думали, что кролики что-то разбушевались, то теперь они точно попрятались. Плакала их охотничья тренировка, которой никогда не суждено было быть из-за нрава малыша! Ах, обидно, так обидно…
Пятно прикусил губу (та уже трескалась) и, удерживая истерический хохот, воскликнул:
— Невероятно! Я та-а-ак завидую тебе, Дымок! — «Я хочу умереть, или убить кого-нибудь». — Жалко только, — тон кота с восторженного сменился на «я-разочарован-в-себе», — я так не могу.
Пятно грустно ковырнул лапой землю. Листья, сорвавшиеся во время сражения с куста, взлетели до груди мученика. Он попытался поймать один из них, но «случайно» грохнулся на мох. Сделав ещё более тоскливую рожу, он подтянул под себя лапки и посмотрел на Дымка умоляющим взглядом:
— Если бы только меня кто-нибудь научил!..
«Убить кого-нибудь интереснее. Как насчёт… Каменницы?»
Чувствуя, что предложение недостаточно законченное, Пятно перевернулся на бок и обвёл поляну глазами, полными чистого страдания.
— Кто-нибудь умный… смелый… благородный…

— Что ж ты сразу не сказал, что тебе нужен я.
«А ты бы поверил?» Правда была в том, что Пятно был жутко, ужасно раздражён. В основном — необходимостью унижаться вновь и вновь. И всё ради какого-то недоделанного… капризного…
— Научу тебя всему, что знаю сам, так уж и быть. Но таким, как я тебе никогда не стать, даже не мечтай. Неа. — самоуверенного! Вот оно, подходящее слово! Пятно перевёл полный надежды, мечтаний, и тщательно замаскированного под интерес желания убивать взгляд на надменного котёнка. Мда. «Наверное, он думает, что я ничтожество», — с медовой, тягучей обречённостью подумал Пятно и нарочито неторопливо поднялся.
— Для начала, — пауза. О предки, Дымок задумался. Включил голову. Начал соображать! Невероятное достижение для запущенного остолопа. Пятно сердито махнул хвостом, взбудоражив опавшие длиться. «Соберись! Нельзя сдаваться, иначе всё полетит прямиком к Звездоцапу», — тебя нужно научиться драться как настоящий сумрачный воин, если не хочешь, чтобы какая грозовая дичь побила тебя под кустом.
— Как му-у-удро! — с поганой актёрской игрой протянул Пятно, ещё больше разозлившийся на себя и на корчившего из себя непонятно что Дымка. Грозовая дичь… Ещё несколько подобных уроков, и выяснится, что у серого котёнка неплохие прорицательские способности!
А он тем временем отошёл от ворчуна и развернулся, припадая к мягкому полу оврага. Он сказал:
— Давай, нападай на меня. Покажи, как ты умеешь лапками размахивать.
— Хорошо! — восторженно воскликнул Пятно и не спеша встал в боевую стойку. Вдохнул. Выдохнул.
«Ладно. Поразмышляем», — ученик стоял прямо перед ним, готовый к атаке. Что он должен был делать? — «Это нормальная тренировка. Просто… я оруженосец», — не опять, а снова, — «а Дымок — опытный воитель и наставник. Если бы я был неопытным котёнком, как бы я атаковал?..»
Ох. Ему нравился ход собственных мыслей. «Если бы я был котёнком», — Пятно облизнул сухие от лёгонького ветра Листопада губы и начал медленно, с лёгкой угрозой в походке, подходить к Дымку, — «я бы использовал самый сложный приём, на которой способен».
Например…
Поднырнуть под живот! «Я гений», — взбодрившийся Пятно вытянулся вперёд, выставил лапы и нырнул Дымку прямо в грудь. Именно «в». «А это, вообще-то, трюк против исполинов», — запоздало припомнил кот, но останавливаться было некогда.

Стоило ему ударить Дымка, тот откатился, как моховой мячик. Нападавший сжался, одним мощным броском развернулся и, выдохнув, бросил полный отцовского беспокойства взгляд на котёнка. Он в порядке?
…он, вне себя от бешенства, вскочил на лапы и зарычал. Настоящий воитель! Пятно воздержался от комментария по поводу едва ли не писклявого рыка и укрепил стойку. «Возможно, будет лучше, если я дам отыграться». Скорее всего, в результате он заработает синяк, ну и что? Зато будет видно, насколько сильный ученик у него получается. Когтезвёзд будет гордиться!
К тому же, судя по перекошенной от ярости мордашке, Дымок начал воспринимать его всерьёз.
Котёнок помчался вперёд, готовясь к тарану. Пятно привстал, ожидая, что противник попытается запрыгнуть на спину или полоснуть когтями шею. А что ещё ему оставалось де…
«А». Кот моргнул, когда котёнок нырнул к нему под живот и исчез. Ещё один плюс маленького роста (Пятно немного жалел, что в последнюю луну ученичества так вырос). И лишнее доказательство, что из него получился просто потрясный наставник! Шмелебок обзавидуется.
Пятно наклонился вперёд и увидел серый хвостик, мелькнувший где-то у его задних лап. И прежде чем он успел отпрыгнуть или сделать хоть что-нибудь, Дымок вцепился в его бедро.
Кот зашипел, с изяществом взбешенной лисицы обернулся и смерил котёнка мрачным взглядом.
— Фолотная ляфуска.
О, предки. Почему он не мог на него сердиться? Конечно, в нём всё ещё кипела злость из-за необходимости унижаться перед крошечным кусочком меха, но зато! Зато, как он уже в который раз повторял, под его крылом рос отличный боец. «Меньше чем за день», — мысленно усмехнулся Пятно.
Интересно, хватит ли у него сил удержаться?
Забыв, что он вообще-то должен играть роль послушного ученика, Пятно тряхнул боком, надеясь стряхнуть мелкого.

Вопреки ожиданиям, Дымок упал. Пятно полуобернулся и оглядел котёнка. «Вроде как не ранен», — рассеянно заключил он и, вспомнив про своё актёрство, выпалил:
— Ой! Прости.
Хотя, запоздало сообразил Пятно, возможно, он мог ничего не и говорить. Судя по злобному огоньку в глазах сброшенного малыша, ему не было дела до извинений какого-то там наставника. Да и по словам тоже.
— Ну все, держись.
Малыш сжался, распушился (Пятно заметил, как он напряг передние лапы, и сдержал удовлетворённую улыбку) и, выставив лоб, тараном бросился в боку воину.
«А он хорош», — вспомнил Пятно, по привычке пытаясь удержаться. Удар был неплох: использовать собственную скорость для усиления толчка? Умно. Кот не был уверен, что котёнок сделал трюк специально; но это определённо заслуживало похвалы.
— О нет! — пронзительно взвизгнул Пятно, покачиваясь и с оглушительным треском (разбивая лежавшие веточки в мелкие кусочки и будоража мох) заваливаясь, — поверить не могу…
Забавно. Он готов был поклясться, что никто из наставников не хвалил своих учеников таким образом.
Кот, будто бы разочарованный в самом себе, выдохнул, борясь с неприятным покалыванием в районе загривка. О, лисий помёт. «У него получилось меня поцарапать», — Пятно, не выдал своей раздражённости ни голосом, ни выражением мордочки. Конечно, он поддавался, но проигрывать такому мальцу? Хуже, чем проиграть Барсучишке. Намного хуже.
Он сглотнул горечь и застонал:
— Ах… Как же так? Я-то думал, у меня хоть что-нибудь получится! А на самом деле…
Ой. Как же, оказывается, было неприятно настолько неприкрыто ходить по собственной гордости.
«Это ради Дымка».
Пятну приходилось стараться не скрипеть зубами.

Скала →

Одиночество. Чуть ли не лучшее, что есть на этом свете. Возможность побыть наедине с самим собой, со своими мыслями и рассуждениями. Обдумать то, что изменилось, и решить, что делать дальше. А поразмышлять сейчас было над чем.
Волчелап никогда не боялся одиночество, совершенно напротив, приветствовал его и категорически отказывался понимать котов, которые жаловались, что чувствуют себя неуютно, когда рядом никого нет и не с кем поболтать.
Да за таким гомоном, как у них в лагере, наверное, и мыслей собственных не услышишь...
Времени в запасе у оруженосца было много, а потом он не спеша пробирался через сугробы к оврагу, то и дело отряхивая свою шерсть от снега. Удивительно, как эта белая крупа меняла мир: знакомый с детства лес выглядел неожиданно красиво, будто время остановилось и поймало этот скованный холодом момент, позволяя оценить его великолепие. Волчелап понимал, что зима это в первую очередь морозы и холод, а никак не любование заснеженными деревьями. И всё же не мог не оценить. Казалось, в мире больше никого не осталось, а есть лишь этот белый бескрайний лес, полный тихими шорохами и редкими потрескиваниями веток.
Едва слышный хруст снега под лапами странным образом успокаивал и позволял сосредоточиться на своих внутренних рассуждениях. Вот он теперь ученик предводителя. Что это изменит? Ну, скорее всего, времени на тренировки у Чернозвёзда будет меньше, и с одной стороны это обидно. С другой же его обучение почти завершено, а в связи с занятостью наставника можно будет чаще вступать в пограничные и охотничьи патрули. Добыча сейчас важна как никогда, оттого и отправляться за ней нужно чаще, чтобы никто не голодал. Волчелап скорее согласился бы на то, чтобы ему выщипали всю шерсть, чем допустил нехватку еды в родном племени.
Нет уж. Не бывать такому, пока его ноги носят.
В овраге было пусто. Слабые запахи тех, кто тренировался здесь до этого, почти не ощущались и не отвлекали. Оруженосец осторожно, ставя лапы крест-накрест, спустился вниз по склону и отыскал небольшой сугроб, куда принялся закапывать пойманную по дороге мышь. Возможно, стоит предложить её Чернозвёзду, если другие оруженосцы не додумались принести новому предводителю еды в палатку. Если же он не голоден, мышь пойдёт королевам или старейшинам.
Волчелап похлопал по снегу, чтобы пометить место и не забыть, куда припрятал чей-то будущий ужин, а затем отошёл в центр оврага.
Снег отнюдь не был подспорьем для тренировки: он облеплял лапы, мешая двигаться, то и дело залетал в глаза и неприятно мочил шерсть. Однако серый оруженосец любил трудности и был склонен считать, что если кто-то достиг совершенства в неудобных обстоятельствах, в обычных его уровень будет на уровень выше. Так что он не стал жаловаться ни себе, ни предкам. Лишь деловито отряхнулся в очередной раз и припал к земле.
Что ж, начнём с азов. Охотничья стойка при охоте на полёвок.
Выпады, перекаты, прыжки - вскоре значительная часть снега в овраге оказалась утоптана и испещрена широкими отпечатками лап, позволяющими понять, что молодой кот не просиживал зря время, вылизываясь, а практиковался. Упражнения разогрели мышцы и позволили взбодриться, даже холод, кусающий бок, уже не так сильно чувствовался.
Перерыв, выделенный самому себе, Волчелап решил потратить на охоту и прочесал территорию вокруг оврага, держа уши и нос по ветру. Увы, дичи не обнаружилось, но это и понятно: сюда слишком часто приходили коты и место пропиталось запахом, от которого лесная живность будет держаться подальше. Так что он не расстроился. Лишь взмахнул хвостом и вернулся к тому, на чём остановился.