Коготь был невероятно сильным противником и использовал всё оружие в его арсенале, особенно налегая на психологическое давление. О эти глаза, сверкающие яростным огнём сражения, этот устрашающий рык, заставляющий всё внутри замереть от страха. Что и говорить – в бою этот воин заставлял себя если не бояться, то хотя бы уважать. Уважать не его честь и достоинства воина, но уважать его невероятную силу и господство в поединке, поскольку темп задавал именно он. Кунице приходилось подстраиваться и использовать свою ловкость на пределе своих возможностей. Не имея этого невероятного таланта, который делал её похожей на знаменитого юркого лесного охотника, то не пережить ей этой битвы. Да что там говорить – первым же ударом могучей когтистой лапы, Коготь мог распороть ей глотку от носа до хвоста и тогда Куница рисковала не пережить сегодняшнюю битву. Разница этих двух глашатаев состояла в том, что Коготь сражался не только за племя, но и за славу, почесть, всеобщий страх и вожделение. Он наслаждался каждым мгновением битвы, в то время как глашатая Грозового племени была лишена какого-либо честолюбия. Тёмно-бурая сражалась исключительно за своё племя и руководствовалась только воинским законом, что не позволяло ей перенять инициативу в поединке. Отсутствие желания унизить противника морально и лишь преподать урок, прогнав прочь от родных границ, помогало ей уворачиваться с ловкостью и быстротой древнего племени Гепардов, но этого было недостаточно, что бы вонзить когти нарушителю в глаза. «Я так долго не протяну…» Паническая мысль пронзила Куницу насквозь и холодный ветерок страха зашевелил шерсть на загривке. Силы Когтя хватит на то, что бы одним удачно проведённым ударом прижать её к земле, но вот хватит ли ловкости глашатаи, что бы увернуться от этого удара в последний момент? «Так больше не может продолжаться – пора играть по его правилам.»
И хоть каждая косточка в её теле вопила против этого решения, Куница не могла не признать, что одной честной битвой с классическими приёмами тут не выехать. Коготь не боялся идти против правил, перешагивая через границы, словно они были начерчены на песке пыльцой. Он был бесстрашен и жесток, что давало его врагам ясный сигнал он намерениях противника. Этот воин был готов на всё и, к сожалению, границы этого всего включали даже возможность жестоко покалечить противника, если не отправить прямиком к праотцам. Сжавшись в максимально маленький комочек, Куница резко выпрыгнула вперёд, подныривая под Когтя, который приготовился опустить свои лапы на её плечи. Глашатая даже боялась представить, что с ней произошло бы, не увернись она от этого удара. Подобно натянутой до предела пружине, она проскочила под расправленными когтями соперника, глухо зарычав и направив удар своей лапы прямиком в шею Когтя, намереваясь одним движением располосовать ему всю грудную клетку и выпустить приличное количество крови. Удар не самый честный и очень травмирующий, но не смертельный – эту черту Куница не была готова переступить, хотя чужой голос нашептывал ей на ухо, что чужая жизнь будет лишь преградой к главной цели.

дайсы 5, 6

Всё вокруг было словно в тумане. В какой-то момент Настурция перестала осознавать происходящее, перестала думать - всё её естество поглотила пучина боли и ярости, все мысли были лишь об одном - повергнуть противника. Когти Грозового кота, с детства привыкшего лазить по деревьям, были острее стали, и кошка буквально слышала, как с тихим хрустом рвалась кожа на её теле. Каждый новый удар отзывался глухой болью, жгучей волной разливался по всему телу, а затем тонул в море бесконечной злости. Воительница шипела, рычала, сыпала ругательствами, но противник был непоколебим, уверенный в своём превосходстве, он будто не слышал оскорбления, монотонно выполняя свою задачу - победить.
Когда, наконец, противники вновь встали друг на против друга, Настурция выглядела совсем неважно - алая кровь струилась по всклоченной шерсти, и несколько зияющий ран красовались на спине и плечах. Оцелот атаковал, вновь целясь в и без того разодранную спину соперницы, но чёрная, собрав последние силы, увернулась от удара, и воин лишь слегка оцарапал ей бок. Она проскользнула с другой стороны, выходя из его поля зрения, и вновь перед её глазами предстали бьющиеся Коготь и Куница. Сердце на секунду замерло - Коготь, не смотря на внушительные габариты и силу, проигрывал более опытной сопернице. Настурция с ужасом осознала, что если они сегодня проиграют, то оба будут лежать на поляне, истекая кровью, пока не дождутся помощи. Если вообще дождутся...
Я должна победить. Должна победить, чтобы помочь - мелькнуло в голове. Теперь картина стала гораздо более чёткой, Настурция осознала, что сражается не только за племя в целом, но и за всех тех, кто ей дорог. Казалось, у кошки открылось второе дыхание. Она молнией кинулась на Оцелота, стоявшего к ней боком, с намерение вцепиться ему в рёбра.

Лапы Сурепки скользнули по боку кота, не причинив ему особого вреда: Небесный воитель как будто предугадал её удар, в последний момент ловко отскочив в сторону. Однако и кошка тоже не собиралась замирать на месте и становиться лёгкой мишенью. Заметив, как соперник группируется для новой атаки, она резко извернулась, перекатом уходя от сверкающих клыков Репья. Время решило сыграть с ней шутку, и Сурепка словно в замедленной съёмке заметила, как челюсти кота смыкаются ровно в том месте, где только что находилась её лапа.
Перекатившись через спину, кошка по инерции вскочила на лапы и оказалась на расстоянии одного-полутора хвостов от Небесного воителя. Повернувшись к нему лицом, она не смогла сдержать торжествующей улыбки: вот, мол, не ты один способен реагировать так быстро, словно читаешь мысли противника! Напряжение как-то сразу спало. Сурепка не смогла бы сказать, почему, но она больше не чувствовала необходимости драться, хотя и оставалась настороже.
- С тобой интересно сражаться, - впервые за всё время поединка подавая голос, признала она.
Это была правда. У них не получилось той яростной бойни, которую обычно представляла себе Сурепка при слове «война». Не летели по воздуху клочья шерсти, не бурлили кровавые реки, не было свирепого рычания, грому подобного, и так далее. Наоборот, они скорее вели товарищеский матч и больше изучали дуг друга, чем действительно старались потрепать. По крайней мере, изучала Сурепка. И пришла к выводу, что могла бы много полезного почерпнуть у Репья, продолжи они общение. Но, к сожалению, это было невозможно, по крайней мере пока их племена находятся по разные стороны баррикад.

Оцелот упивался своим превосходством. Он оглянулся и увидел, что Куница тоже побеждает своего соперника, Оцелот издал победный рык, как вдруг чёрная кошка кинулась на него. Удивлённый воин, как надувная подушечка, выдохнул.
Настурция охваченная яростью явно не хотела сдаваться, чему был очень не рад Оцелот. Он уже очень устал, а новые силы не желали являться. Как бы не хотел пятнистый выиграть, он чувствовал, что воительница племени Теней его побеждает. Злобно зарычав, кот ощетинился и хотел было снова напрыгнуть на кошку, но задняя лапа зацепилась за каряжку и воитель распластался на земле. "Вот и всё!"
Он чувствовал неизбежность поражения, его это злило, но поделать он уже ничего не мог, из-за такой осечки он становился лёгкой добычей для коварной сумрачной воительницы.
Перед глазами стоял образ его бывшей возлюбленной, что умерла разрываемая собаками. Интересно, она чувствовала себя так же перед этим, как он чувствует себя сейчас? Или же чувство неминуемой смерти отличается от чувства неминуемого поражения?

В тот момент, когда её когти всё-таки достигли цели, Куница была готова уже почти отказаться от такого страшного приёма и провести когтями всего лишь по лапам, где крови бы вылилось намного меньше и Коготь потом не страдал бы. Она не хотела убивать или калечить – это было совершенно не в духе глашатаи и против всех убеждений, в которые она когда-либо верила. Выросшая бок о бок с одними из самых знаменитых и кровавых убийц, когда либо ходящих по земле, в юности она насмотрелась на кровь и ужас в таком достатке, что сейчас, от необходимости играть опасными картами, ей становилось тошно. Прочес когтями от подбородка, вниз по шее и через всю грудную клетку не взыскал уважения и широкого использования среди воителей, ведь последствия от такого удара могут быть куда более кровавыми, чем вы можете себе представить. Пострадавшему будет необходимо срочно искать помощь целителя, ведь такие раны просто не затягиваются, а количество крови может привести к летальному исходу. «Что же я творю?» Несмотря на то, что это было единственным шансом против Когтя, который не был обременен чувством милосердия к врагу, Куница не хотела причинять сильную боль, а тем более и приближать глашатая соседского племени ближе к предкам. Её философия всегда держалась на твердой уверенности в своих силах, силе воинского закона, чести, милосердие и добродетели. Только одно слабое место было во всей этой жесткой броне морали – Грозовое племя. Когда речь заходила о родном доме и спящих там соплеменниках, тёмно-бурая кошка просто теряла рассудок и готова была идти на всё, что бы защитить обездоленных и слабых. Тем более, когда сейчас в лагере находились маленькие и беспомощные котята Ласточки и Бородиста – её собственные внуки.
Когда желтоглазая была готова изменить приём, она будто бы услышала чей-то зловещий шёпот – тихий шелест голосов, точнее одного голоса, больше похожий на звук листьев в древесной кроне. Только этот звук не приносил спокойствие и радость в её сердце – этот голос был полон тьмы, ненависти, ярости, обиды и желания разорвать врагов на части. Это был голос матери, потерявшей котят; голос подруги, брошенной своим суженным; голос воителя, преданного своим племенем и брошенного на произвол всеми, даже самими Звёздными предками. Это был её голос, слишком знакомой Кунице по столь недавнему кошмару. «Что этим тёмным существам надо от меня?» Нехорошее чувство ещё со времён кошмара в ночь перед боем преследовала глашатаю Грозового племени – души, заплутавшие во тьме, стали ещё более могущественными и выходят за пределы собственных границ, но они редко приходят во снах к тем, у кого совершенно нету скелетов, закопанных на заднем дворе. С той самой ночи Куница пыталась найти тот самый тёмный уголочек тьмы в своём сердце, но он постоянно ускользал от внимания запутавшейся кошки и умело прятался за страхом. И сейчас этот голос начитывал, словно молитву, на ухо воительнице жёсткую истину – в бою не бывает полумер, особенно если сражаешься за своё племя. И поэтому Куница не уклонила удар, позволив своим когтям пронзить насквозь, открытую для удара, грудную клетку Когтя.
Кровь хлынула рекой, заливая глашатае морду, затекая в нос и уши, оставляя неприятный металлический вкус на губах. Сейчас Коготь был не просто противником в бою – он был врагом, который покусился на самое святое, что было у Куницы, на её семью. А к таким нарушителям она не желала испытывать пощады, особенно сейчас, когда её сознание тонуло в зыбком тумане странных нравоучений. Глухо зарычав и почувствовав перешедшую инициативу, тёмно-бурая сцепилась с глашатаем племени Теней в решающей схватке. Дальше уже трудно было понять, где был чей хвост, чья лапа попыталась выцарапать кому-то глаза, чей истошный визг прорезал воздух – Куница и Коготь словно сплелись в один большой яростно рычащий клубок, катающийся по поляне. Глашатая Грозовых показывала, что она была не зря названа в честь лесного хищника куницы – она вертелась и изворачивалась, стараясь укусить и задушить одновременно, умудряясь не попадаться под удары Когтя. Пусть она не могла говорить за своего противника, Куница не могла не испытывать странное, почти садо-мазохистское наслаждение, когда их странный танец набирал обороты. Она почти восхищалась силой и упорством Когтя, а его яростный пыл приносил извращённое чувство удовлетворения. Она почти пропустила момент, когда Коготь вонзил свои зубы в её уха, умудрившись-таки отомстить за пропущенный удар в шею, и только громок зарычала от острой боли, пронзившей её до самого последнего позвонка в хвосте. Кровавый туман спал с глаз только тогда, кота враг оттолкнул её и выплюнул ей под лапы кусочек её собственного уха. Тяжело дыша, Куница смотрела осоловевшим взглядом на Когтя, словно отказываясь узнавать его и наблюдая его перед собой в первый раз. В эту самую секунду она не совсем понимала, что происходит сейчас, что происходило всего несколько мгновений назад, и кем вообще являлся этот странный кот, стоящий перед ней. Будто бы и не было вовсе этой безумной драки не на жизнь, а на смерть. Надо отдать должное, безумному сражению отдались оба оппонента сполна – Коготь, по причине особенности своей натуры, просто не привык уступать ни в чём, предпочитая оставлять за собой последнее слово и славу героя, а Куница впервые в жизни настолько забылась в затмении ярости битвы, что перешла мыслимые границы. Последнее слово всё-таки действительно осталось за Когтем, который оставил на глашатае Грозового племени вечную отметину, от которой она никогда не сможет убежать. Теперь Куница будет не только вспоминать вечно эту победу как некий вклад в общую войну, но и как символ того, что даже она может перейти черту, отделяющую воителя от обычного мясника. Имей она чуть больше контроля над собой  и не боясь она проиграть в схватке равных, глядишь Коготь и не истекал был сейчас кровью в почти смертельной ране, а саму тёмно-бурая не тошнило бы от запаха чужой крови. Сегодня они оба поддались своим демонам, только вот Коготь с ними родился и гордился, а Куница познакомилась с этими «тёмными существами» лишь прошлой ночью, когда встретила в своём сне непонятную и страшную кошку. «Чем я лучше всех убийц, что ходили по этой земле, когда только что была в мышином усике от того, что бы нарушить Воинский закон?»  Коготь поспешил ретироваться, разумно расставив свои приоритеты и поняв, что дальше продолжать битву больше не имело смысла. Он был повержен и, скорее всего, воспринял данное поражение на личный счёт. Куница не удивится, если вдруг однажды обнаружит своё имя в списке врагов на очереди личной вендетты у свирепого глашатая племени Теней, но сейчас ей было, откровенно говоря, наплевать.
Выглядела кошка, мягко говоря, устрашающе – вся её морда была залита кровью. Уши, глаза, грудная клетка, лапы, усы – совершенно всё было измазано в крови Когтя, а вкупе с откусанным правым ухом это давало картину, достойную ужастиков в детской. И лишь саднящая боль в отсутствующей части слухового аппарата прогнала кровавое безумие из глаз глашатаи, сменив его на жесткую сосредоточенность. Рядом велись два поединка и если Сурепка вполне справлялась со своим соперником, который признал своё поражение и легко отступил, то вот Оцелот проигрывал. И Куница бы не стала вмешиваться в личную схватку своего же воина, если бы только эта схватка не была с Настурцией и глашатая Грозового племени, за то короткое время, что они сражались неподалеку, смогла понять только одно – воительница племени Теней была склонна входить в тот же безумный боевой запал, что и её глашатай. Вот и сейчас Настурция, совсем потеряв голову, обрушила на грозового воина всю свою мощь, сыпля удары за ударами, явно намереваясь если не убить, то оставить Оцелота раздавленным и втоптанным в землю. «Так я ей и позволила. Глашатая я или нет.» Прекрасно понимая, что сам Оцелот ей за это спасибо не скажет, Куница рванулась в сторону воительницы племени Теней и вонзила когти той в бок, оттаскивая от извивающегося на земле Оцелота. С силой раздирая чужую шкуру, Куница отшвырнула воительницу племени Теней прочь и глухо зарычала, смахивая с усов кровь Когтя, которая всё никак не засыхала:
-Поединок закончен. Иди за своим глашатаем, если не хочешь повторить его же судьбу.- не надо было произносить никаких других слов – нюх у Настурции ещё не отбило и она могла почуять, что вся кровь, в которой Куница была испачкана с ног до головы, не принадлежала глашатае Грозового племени. Да и отсутствие любых серьёзных ран, кроме порванного уха, на теле самой желтоглазой было явным доказательством того, что сейчас воительница племени Теней была в явном меньшинстве и уже была близка к схватке не  с одним, а с двумя Грозовыми воителями. Когда противница ретировалась, Куница повернулась к Оцелоту.- Мне пришлось вмешаться, так что прибереги возмущения до лагеря.- зашипела глашатая, помогая воину встать на ноги. Посмотрев на Сурепку и Репея, Куница нахмурилась, вздыбила шерсть и оскалила зубы, готовая броситься на защиту воительницы племени Ветра, но там обстановка принимала совершенно другой поворот. Сменив грозный оскал на более приемлемое выражение, Куница обратилась котам.- Как вижу, помощь тебе не нужна, Сурепка.-переведя подозрительный взгляд на воителя Небесного племени, Куница глухо зарычала, явно давая понять, что готова продолжать бой даже с ним.- Репей, я правильно помню? Тебе лучше стоит найти своего предводителя и узнать, чем закончится битва.-хлестнув себя хвостом по бокам, Куница продолжила, обращаясь уже только к Оцелоту и Сурепке.- Сурепка, я не твоя глашатая, но сейчас я взываю не к твоей гордости и субординации, а к твоему благоразумию. Оцелот, постарайтесь вместе найти своих товарищей, которым ещё нужна помощь. Я пойду искать Диковинку – она потерялась из моего вида ещё в начале сражения.
Кивнув воителям, Куница рванулась к краю поляны, скрываясь в тени деревьев и держа курс на территорию Грозового племени. Если ей не изменяло чутье, то Диковинка, которая изначально была против сегодняшней битвы, скорее предпочла сражаться дома, под защитой родной земли. А возможно она просто где-то отсиживалась, протестуя и не желая вредить тем, кого считала друзьями. Главным было сейчас найти её и убедиться, что ученица цела и невредима и не натворила глупостей, о которых потом пожалеет. Благо, бежать было недалеко.
---Территория Грозового Племени----Тропинка Двуногих