Белоснежная кошка медленно вошла в арку из терновника и прочих растений, остановившись перевести дух, королева положила спящую Волнинку на землю и снова легла, чтобы Гармония слезла, когда дочь исполнила, то что надо, Космея серьёзно посмотрела на неё.
- О нашей прогулке никто не должен знать. Хорошо? - но потом хвостом притянула к себе серую и небрежно лизнула её в щёку.
- А сейчас идти в палатку Листвы, я скоро подойду, - отправила сумеречная кошка Гармонию и взяв Волнинку за загривок, пошла в детскую.
Лапы ужасно гудели, голова болела, всё-таки такое большое расстояние, да ещё и с котятами, сильно отразилось на ней, сейчас она была готова, хоть целую луну проспать в тёплой и уютной детской, хотя, её детки совсем скоро станут оруженосцами и вряд ли ей предоставится такая замечательная возможность, но небольшой сон ей просто необходим, конечно, после того, как Листва осмотрит лапку Гармонии.
→Детская.

→ Главная Поляна.
Клён не торопливо бежал по тоннелю. А торопится надо было, ведь солнце было уже в зените, а именно на это время он договаривался с Лесной. Воитель ускорился на бег, и ветер сильно дул на кота. В конце уже виднелся выход. Клён бросил быстрый взгляд на лагерь и выбежал из тоннеля. Он уже бежал по лесу, как в молодости, и почувствовал новый прилив сил.
→ Хвойный лес.

← Главная поляна
Зимушка медленно приблизилась к выходу из лагеря и увидела замершего Стрелолиста. Сначала она замерла, а затем сделала решительный шаг вперед. Ей не хотелось иметь в племени неприятелей, а сейчас было лучшее время, чтобы выяснить все отношения и поговорить наедине, без лишних глаз и ушей. Ведь когда кроме вас никого, легче всего все прояснить и расставить точки над «i». Не нужно ради кого-то притворяться, скрывать что-либо и молчать в тех местах, которые нужно оставить для внутреннего монолога.
– Стрелолист, – приветственно сказала Зимушка, впрочем, безо всякого дружелюбия, теплоты или заискивания. Она поздоровалась с ним, как с равным, да это было и не совсем приветствие: она сообщила о своем присутствии. Кошка приблизилась к Стрелолисту и села сбоку от него, смотря прямо, в темноту. На соплеменника она не смотрела. Возможно, он сам начнет разговор? Спросит, зачем она решилась приблизиться к нему?
Зимушка, копившая с Совета в себе обиду, была готова обороняться. Она возвела такую стену внутри себя, что ее нельзя было пробить ни одним известным котам орудием. Упреки, оскорбления, издевки – что угодно. Зимушка чувствовала себя как-то по-другому, словно в ней что-то переменилось.
Вскинув подбородок, она продолжила хранить молчание. "Давай, раскритикуй меня," – звенело в ее голове.

- Прохладно что-то, – Зимушка искоса глянула на Стрелолиста, мол, вряд ли тема о погоде является животрепещущей. Вслух же она сказала:
– Да, – а потом вновь замолчала, ожидая, добавит ли что-то кот. Она не готова была стать инициатором и организатором разговора, лишь ждала, пока его продолжит Стрелолист.
- С-спасибо, что поддержала на Совете, – Зимушка вновь бросила на него взгляд, лишенный каких бы то ни было эмоций, а потом продолжила вглядываться в темноту.
– Любой на моем месте поступил бы так же, – "отмахнулась" кошка, поерзав на месте, чтобы сесть поудобнее. Стрелолист заглянул ей в глаза, и Зимушка не отвела взгляда: она обернулась к соплеменнику и слегка улыбнулась, но какой-то вежливой улыбкой.
- Но не было необходимости. <...>
Она усмотрела вызов в его взгляде, в его интонации. Этот вызов словно был осязаем, и Зимушка мысленно улыбнулась.
- Думай что хочешь, но перед собой я остался честен.
– А я – перед собой, – коротко бросила Зимушка, не объясняя, что именно имеет в виду, но, наверное, он и сам понял, что она вступилась за него, потому что они оба были членами племени Теней, и ей некогда было думать, необходимо вмешаться или нет.
- Я знаю, о чем ты думаешь, Стрелолист. Спрашивай, а я отвечу, - Зимушка на самом деле могла лишь догадываться, о чем думал ее собеседник. Она фактически блефовала, выставляя себя такой провидицей. Но почему-то ей казалось, что Стрелолист думает сейчас о ней и о Речном племени.

Стрелолист, кажется, начинал злиться. Зимушка внутренне испугалась, что еще немного и он вцепится воительнице в шкуру, но он взял себя в лапы, лишь буркнув:
- Ну-ну, – и Зимушка эту реплику проигнорировала. Она ждала ответа на свой вопрос.
- Зачем тебе это? – кошка непонимающе шевельнула ушами. Что он имел в виду?
– ...ты хотела помочь Острозвезду, чтобы вымолить прощение и вернуться... – теперь пришла очередь Зимушки выпускать когти. Вымолить прощение? Вернуться? Разъяренная воительница повернулась к Стрелолисту и тихо проговорила:
– Так вот кем ты меня считаешь? Полоумной кошкой, которая развлекается, бродя из племени в племя, то обращая всех против себя, то вдруг вымаливая прощение? – в последних ее словах прозвучало горькое разочарование. Ярость быстро выдохлась, и Зимушка почувствовала себя неимоверно уставшей. Спала бы сейчас в палатке, а не проявляла инициативу в охране лагеря. – Я перечеркнула всю свою жизнь ради того, чтобы быть рядом с этими котятами, – "И их отцом", – И я скорее отгрызу себе лапу, чем предам племя Теней.
- Ты уж прости, но в доброту душевную я не слишком верю. Поправь меня, если я ошибаюсь, – завершил свой опрос Стрелолист, и Зимушка горько усмехнулась, опуская взгляд на лапы. "Плохая была идея".
– Если бы Жабозвёзду грозила опасность, я бы лучше любого в этом лесу смогла его защитить. Я знаю каждую веточку на территории Речного племени, и только я могла бы в случае чего помочь ему уйти из лагеря невредимым.
Ее голос звучал тихо.
– Все считают меня предательницей, – вдруг разоткровенничалась Зимушка. – И ты вот все время морщишься при моем появлении, будто тебе подсунули испорченную дичь, – она невесело усмехнулась. – А я не считаю свой поступок подлым. Мое сердце там, где мои любимые.
Теперь она улыбнулась искренне и открыто, даже глаза ее засияли от упоминания тех, кто был ею любим.
– И не тебе меня судить, Стрелолист, – мягко, безо всякого упрека, произнесла воительница, прикрывая глаза. – Никто в этом лесу не в силах судить меня, предкам с небес всегда виднее. Они создали Воинский закон, и все в лесу так ревностно его соблюдают, что забывают о простых законах жизни.