— Эм. Спорынья?.. — усы Пятна дрогнули в недоумении, когда он посмотрел за спину кошки. Она обернулась, ожидая увидеть там ещё одного недовольного её присутствием кота, но вместо этого белый воитель указывал на предводителя племени. Тот дышал, тяжело вздымая бока и издавая тошнотворные хрипы. Ничего не понимая, она подалась вслед за Пятном, который тут же подбежал к шатающемуся Чернозвёзду и, молниеносно оценив ситуацию, ринулся в палатку целителя.

— Спорынья, помоги ему добраться до палатки!

По телу кошки прошёл мерзкий холодок, а лапы словно онемели. Этого не может быть, это просто смешно. Смешно, глупо, невозможно.

"Да ему просто кость не в то горло попала! Или мышеголовый обожрался своей же шерсти!"

Она суетливо хлопала исполина по дрожащей спине лапой, как хлопают поперхнувшихся котят. Это, конечно же, не помогло - предводитель окончательно завалился набок, его лапы дрожали, а челюсть судорожно клацала.

— От, Предки! Неужто ты даже пожрать нормально не смог! Непутёвый...— она взяла его загривок в пасть, готовая волочить Чернозвёзда в палатку Ольхи (словно какую-то диковинную дичь, не иначе), но её тут же буквально отпихнул с места огромный чёрный воитель.

— Не приближайся к нему! — шипя, он навис над Чернозвездом (или уже телом Чернозвёзда?..), угрожающе размахивая хвостом и пронзая кошку тяжелым взглядом исподлобья. 

— Дурень, пусти к Ольхе! —  времени было мало, и его уж точно было недостаточно, чтобы спорить с Грохотом, — Неси его сам тогда!

— Что ты с ним сделала, бродяга? От отравлен добычей из твоих ядовитых уст. — не унимался кот, словно специально делая свой голос громче - так, чтобы слышали все. Схватив Чернозвёзда за шкирку, он потащил его во тьму пещеры предводителя.

— Куда ты его несё- — осеклась кошка, — Я ЧТО?! — её голос сорвался в истеричные нотки, когда она поняла, в чём её обвиняет Грохот. — Я... Да ты... Как ты... — не способная подобрать слова для своей ярости, она мотала головой и хватала ртом воздух, словно и ей досталось отравы, — Нет! Нет, нет! Ты дурной, что ли... ОЛЬХА!! — в отчаянии заорала она, подзывая целительницу.

Спорынья металась на месте, не понимая, что ей делать - то ли вырывать Чернозвёзда из когтей Грохота, и тащить его к целительнице, то ли пытаться оправдать себя, то ли бежать к Пятну и Ольхе, и тащить сюда уже саму целительницу. На неё, казалось, смотрело всё племя - кто-то в изумлении, кто-то в ярости, кто-то с страхом. В очередной раз повернувшись к воителю плоской мордой, она  неожиданно злобно зашипела на него:

— Ты за кого меня держишь, что, у меня лисье дерьмо вместо мозга? На кой ляд травить предводителя, все знают, что у них девять жизней! А ну зови Ольху, барсучий потрох! — последнее ругательство вышло рыком из её глотки.

Отредактировано Спорынья (2021-05-30 22:17:28)

Суматоха всё усиливалась. Коты перешёптывались между собой, кое-где слышались истеричные возгласы. Никто не готов был увидеть, что могучий предводитель свалится в собственном лагере - месте, которое должно было быть самым безопасным для племени.

Спорынью раздражала эта суета и пугали подозрения соплеменников. Она начинала понимать, как это всё выглядит со стороны, но с собственным волнением не могла ничего поделать. Казалось, от нервов дергалось сразу всё - усы, уши, хвост, даже когти то впивались в мягкую хвоистую землю, то втягивались обратно.

Из пещеры Чернозвёзда пока никто не выходил. Надо было что-то делать.

— Звездами клянусь, Грохот, если ты...

— Спорынья, — голос за её спиной был столь отстранённым и холодным, что кошка не сразу поверила, что это и правда был Пятно.  — Мне нужно, чтобы ты прошла со мной. — она прижала уши. Если бы кошки умели потеть, её бы точно сейчас пробило холодным потом.

— Д-да. — неожиданно севшим голосом откликнулась она. С нарастающей слабостью в лапах Спорынья поплелась за Пятном.

Отредактировано Спорынья (2021-06-05 18:37:46)

Дотащив тетерку до целительской палатки, Бушующий Ветер остался ждать. Ситуация была сложной, и Бушующему Ветру не хотелось возиться с этим дерьмом, так что пусть Пятно пока покомандует. К тому же, сложившиеся обстоятельства требовали серьезного отношения, а с этим Бушующий Ветер был не в ладах.

Но нельзя сказать, что Бушующий Ветер не был встревожен. Эта тетерка могла спокойно пойти на ужин к котятам, королевам или старейшинам, так что это даже хорошо, что она досталась излишне живучему исполину. В конце концов, у него была привилегия девяти жизней.

Где-то на подкорке сознания Бушующего Ветра кольнула мысль, что не очень хорошо так отзываться о своем предводителе, но его это даже не колыхнуло. Воитель внимательно смотрел, как Пятно позвал Спорынью за собой, и если кошка была в растерянности, то кот был напряжен, как перед прыжком на охоте. Попросив отойти Спорынью подальше, белый воин подошел к тетерке и со всей осторожность вскрыл ей брюхо. Оно было набито поганками.

Бушующий Ветер присвистнул. Либо это была ну о-о-очень дурная птица, либо "кое-кто" проделал весьма искусную работу.

- Лисий помет, - выдохнул Пятно, и Бушующий Ветер был с ним солидарен. Одной такой тетерки хватит не только для того, чтобы лишить девяти жизней разом, но и повалить все племя. Стараясь не подавать виду, он огляделся на Спорынью, пытаясь разобраться, что чувствовал к этой кошке. Как злобный отравитель она не выглядела, да и чуйка ничего тревожного не выдавала. Но виновен, не виновен, а после такого не ожидать последствий было бы глупо. Выдохнув, он отвернулся. Кот не особо доверял звездным предкам - те же коты, только мертвые, - но, побери его Звездоцап, как бы он хотел, чтобы их звездные задницы соизволили разъяснить эту ситуацию, чтобы никому не пришлось страдать.

Но благоприятного исхода ожидать не следовало. В этом кот был точно уверен.

← болотистое место

Когда Блеск скрывается по направлению к границе, Сверчок говорит:

— Рощица, давай оставим все между нами? — в этой своей странной, слишком взрослой для его возраста манере, чем взывает Рощицу посмотреть на него чуть растерянно и непонимающе. Еще не до конца отошедшая мыслями от неожиданной встречи с речным воителем, она вначала не понимает вовсе, о чем говорит котенок, и невольно замедляет шаг, опуская Пылинку на относительно сухую кочку — в надежде, что ей не хватит полминуты на то, чтобы случайным образом утонуть. Взгляд у Сверчка тем же временем раскаивающийся и не по-детски осмысленный, что не может не разбить сердце кошки совсем чуть-чуть, — Мы дадим тебе обещание, что не станем действовать так беспечно в будущем и подобного не повториться. И я, и Пылинка осознали в полной мере свою вину, поэтому, пожалуйста, не давай нового повода для волнения Мыши...

Выражение морды Рощицы понимает сочувствующий вид, стоит ей подумать о Мыши — бедной, бедной Мыши, и тем не менее — о том, чтобы согласиться на это, воительница первые мгновения даже не думает. Не может же она просто смолчать, а потом смотреть в глаза кошке, которая уже потеряла одного котенка, и делать вид, что не знает, что ее котята были под конвоем приведены чужим воином обратно домой, а один из них так еще и с царапиной, пересекающей щеку? Кошка лишь только вздыхает, качая в отрицание головой; говорит, подталкивая Пылинку, у которой шерсть все так же возмущенно топорщится:

— Я не могу этого сделать, Сверчок, прости меня. Из уважения к вашей же матери, — и перебирается с котятами на твердую, сухую землю. Из болота дети вылезли относительно чистыми, однако запах Речного племени угадывается на них безошибочно, так что Рощица решает добавить рационально, — К тому же, от вас пахнет Рекой и границей. Даже если вашу пропажу еще не заметили, одно это уже выдаст вас с головой — и то, вас наверняка уже кто-то хватился.

"Хотя бы Пятно".

По мере возвращения в лагерь она, впрочем, задумывается на этим покрепче. Припоминает тусклые глаза Мыши, в которые только-только начал возвращаться привычный свет с тех пор, как умер Следок, думает, как ни странно, о том же Пятне — о том, каково ему было видеть сестру в том состоянии, близком к апатии чуть не смертельной, и что-то скребет больно-больно у нее между ребер, а в горле собирается ком. На подступах в лагерь она тормозит котят; недолго смотрит на них задумчиво, принимая решение, после чего роняет:

— А ну-ка, умойтесь как можно тщательнее, — а сама принимается обнюхивать воздух и знакомую, протоптанную кошачьими лапами тропку. Пахнет только утренним патрулем, который был отправлен, когда Рощица сама только уходила, — Если вашу пропажу еще не заметили, я ничего не скажу. Но вы должны дать мне слово, оба, что до ученичества больше ни шагу не ступите за границы лагеря. Вы понимаете?

Рощица чувствует очень отчетливо, что в будущем об этом пожалеет, но, в конце концов, ее помыслы исключительно добрые. Именно этой мыслью, пусть и притянутой за уши, она себя оправдывает на входе в лагерь, предварительно сказав Сверчку и Пылинке, чтобы не высовывались из-за ее спины, однако ни один из соплеменников на ее возвращение не оборачивается.

Все их взгляды прикованы к Спорынье, сгорбленной перед Пятном, и на чьей морде, даже стоя так далеко, Рощица видит выражение неподдельного отчаяния.

"Что такое..."

— Идите к матери, — не поворачиваясь к котятам, говорит она еле слышно. Сердце ее второй раз за день умудряется подскочить куда-то к горлу, — Давайте, идите! И не высовывайтесь.

Первый инстинкт, который ее затопляет — это броситься прямо к Пятну и спросить у него, что случилось, но все, на что хватает онемевшего тела Рощицы — так это сделать пару шагов от входа, после чего запах паники и давление загустевшего воздуха делают невозможными любое другое движение, и даже вдох. Что могло произойти за то короткое время, что она отсутствовала?

Все было хорошо, еще когда она уходила.

Почему ее никогда нет рядом, когда в ее племени какое-то потрясение?

Отредактировано Рощица (2021-06-09 11:32:03)

Шишкарь спокойно сидел рядом с палаткой воителей. Он был рассеян, всё думал о том, чем лучше занятся: охотой или тренировками. Он даже не заметил, как на поляне началась суматоха. Удивлёнными глазами он смотрел, как Чернозвёзд упал, бьясь в конвульсиях. "Это явно не нормально..." - подумал кот. До кота долетел рык предводителя:
- Не подпускайте к пище котят!
Действительно, неподалёку от Чернозвёзда лежала тетёрка. Шишкарь напряжённо следил, что творится в лагере. Чернозвёзд впал в беспамянство, и Грохот утащил его в чрево предводительской палатки, попутно обвиняя Спорынью в отравлении предводителя. Чёрные толстые усы зеленоглазого тихонько затряслись. "У предводителя девять жизней, с ним всё будет хорошо... Но терять целую жизнь из-за какой-то..." - чёрный с ненавистью посмотрел на отраву, - "ПТИЦЫ?!", - Шишкарь мысленно рвал и метал, желая растоптать ненавистную дичь. Но всё, что ему оставалось, сидеть и ждать. Ждать, когда пышущий здоровьем Чернозвёзд выйдет из своей палатки. "Молю... Молю, звёздные предки! Спасите его ценную жизнь..." - словно услышав его мольбу, в палатке предводителя скрылся хвост Ольхи, а за ним последовала и её молодая ученица. Блуждая затуманненым взглядом по котам, он заметил Спорынью и, стараясь сконцентрироваться, попробовал вслушаться в их с Пятном разговор.
- Спорынья, мне нужно, чтобы ты прошла со мной, - ух, какой пробирающий до дрожи тон. "Пятно, ты хочешь запугать бедную старушку?" - грустно пошутил про себя черношерстный.
- Д-да, - несмотря на то, что обладательница голоса отравила их предводителя, чуйка Шишкаря твердила, что ей можно доверять. "У неё... Очень красивый запах" - нет, он думал не о самом запахе, а о его цвете. Цвет запаха Спорыньи был светло-жёлтым, как лучик солнца, пробивающийся через кроны гигантских елей, с примесью темноты запаха племени Теней. Чёрный кот мотнул головой, желая снять навождение. Судить котов по запаху? Какая глупость!
- Лисий помёт, - ругательство Пятна потревожило Шишкаря: "Всё так плохо?" - снова заволновался о жизни Чернозвёзда кот. И хотя он не видел, что же открылось перед взором Пятна в распоренном брюхе злосчастной тетёрки, ему не понравились новые пятна запаха, повалившие от убитой тушки. Спорынья что-то зашептала, в её глазах заблестело отчаинье. Шишкарь сочувствую вздохнул. Он следил, что же скажет Спорынья, как вдруг...
- Шишкарь, дорогой, введи в курс дела. Ты знаешь, время в детской идёт своим ходом. И самое главное, Ольха в целительской? Мои непоседы опять нашли неприятности на свою... голову, - Мышь, видимо, не знавшая сумасшествия, творившегося в лагере, подошла к Шишкарю. Настроение у неё было приподнятое. Котята были рядом с ней. Он несколько секунд растерянно смотрел на кошку, с которой рос, и начал свой рассказ.
- Видишь ту тетёрку? - он указал лапой на дичь, - Она отравлена, - прошептал кот на ушко Мыши, чтобы котята не услышали его слов, - Чернозвёзд вкусил её мяса и, - Шишкарь прикрыл глаза, вспоминая конвульсии предводителя. Он нечайно вздрогнул и сам, - Он... Сейчас не в лучшем состоянии... - слова не шли из пересохшей глотки. Следующие слова он уже не шептал, посчитав, что это котятам слышать можно, - Ольха сейчас с ним, и, боюсь, в ближайшее время будет немного занята, - Шишкарь попытался улыбнуться, но в улыбке скорее читалась вымученность, нежели радость, - Сейчас Пятно разбирается со Спорыньей. Ну, она... - он глянул на котят. Зелёные глаза приветливо моргнули им. Затем он снова посмотрел на Мышь, - Я потом расскажу. Я, конечно, не Ольха, но может тоже смогу чем-нибудь помочь?