► из оврага
У Лютик колит в плечах, ссадины от Зарянкиных когтей щиплет и палевая кошка то и дело поводит плечами, колченогая походка от этого становится ещё более нелепой, чем до этого. Неприятно саднит раны, Лютик периодически морщится, но не останавливает шага, чувствуя ментальную поддержку от такой же медлительной и хромой Крапинки, что касается то и дело палевой шерсти Лютик. Фазан грациозно плывёт где-то чуть поодаль, Крапинка загораживает лощёного воителя собой, и палевая ученица не может углядеть эмоцию на его иссиня-чёрной морде. И улыбается легко самыми уголками губ, когда снова чувствует ненавязчивое касание со стороны Крапинки. От этого становится легче, Лютик почти ни о чём не думает, даже тупое раздражение, что взбурлило у Лютик в груди во время сражения с Зарянкой, заметно поиссякло. Но на его месте Лютик чувствует непривычную пустоту, это даже слегка пугает, но она отметает эти мысли снова.

Зато, похоже, раздражение передалось Вьюрку, что почти у входа в лагерь чуть не сбил учениц, стремительно вылетая из лаза, сверкая хмурым взглядом, буквально метая молнии, слово грозовая туча. Лютик провожает его коротким взглядом и пожимает слегка плечами, мол, бывает. Грачехвост окликает наставников, и Лютик слышит и чувствует, как громко урчит у неё в животе и бросает взгляд на кучу с добычей, тут же, однако, переводя взгляд на палатку целителя, куда безапелляционным тоном велел идти Зайцелов.  Почти отчаянно Лютик глядит на Зайцелова, что раздаёт чёткие указания, строгим тоном рекомендует Крапинке рассказать о побеге Кожану самостоятельно, переводит взгляд на Фазана, который продолжает хранить молчание, безмолвно окатывая ледяным взглядом окрестности. Он полностью её игнорирует, а за своей крапчатой пёстрой дочкой уже пришёл отец, Коршун, что приветственно кивает толпе, что собралась на главной поляне племени Ветра. Лютик растерянно кивает ему в ответ, с сожалением во взгляде провожая Крапинку и не удержавшись от короткого и тихого удачи, слетевшего с губ. Её явно не погладят по голове за то, что она сбежала из лагеря, вопреки рекомендациям целителя, Лютик чувствует за это свою вину. Если бы не она, то Крапинка не получала бы сейчас разнос от Кожана, Лютик одолевает желание извиниться перед Крапинкой, но лучше будет сделать это тогда, когда они смогут остаться вдвоём. Возможно, Дурман оставит Лютик на ночь в палатке целителя и они с Крапинкой смогут поговорить.

— Зайцелов... — она обращается к коту тихо, под аккомпанемент своего урчащего живота. Лютик не ела со вчерашнего дня, оруженосец чувствует, как от голода слегка кружится голова, как это бывает от недостатка энергии. Недосып, голод и усталость заставляют Лютик устроиться полулёжа, вытянуть больную лапу и облегчённо вздохнуть, — можно я сначала поем, а потом зайду к Дурману?..

Ворона побежала к Канюку, лишь иногда на неё оглядываясь; Небушко еле поспевала.
— Мягкого мяса, Канюк, — она потёрлась о его щёку и села рядом. — Ты уже был за лагерем сегодня?
— Только что вернулся с охоты, — Канюк потёрся щекой в ответ, а Небушко с трудом не закатила глаза. Мама как всегда! Неужели она не чувствует, что Канюк пахнет пустошью? Так пахнут только те, кто недавно был вне лагеря. Лагерные всегда пахли скорее другими котами, чем ветром. — как прошла ночь, моя королева? Терновничек в порядке?
Канюк взял из кучи кролика и положил перед Небушко. Кошечка вздрогнула — кролик размерами не уступал ей самой.
— Что скажешь, Небушко, кто сегодня поймал для вас этого кролика? Сможешь определить по запаху?
Вот именно за это она Канюка и любила.
Небушко подошла поближе к кролику и принялась его обнюхивать.
Он пах, конечно, немного похоже на котов с пустошей — но была в нём нотка… нотка крольчатности. И отсутствовала нотка… ну, кошачья нотка — та, которая есть у всех котов.
Но это всё были его собственные запахи, она искала запах охотника. Она переместилась так, чтобы обнюхать загривок — ей казалось логичным, что сильнее всего запах охотника будет ощущаться в том месте, за которое он нёс кролика.
Индивидуальные запахи своих соплеменников было… не то чтобы тяжело различать, просто заковыристо. Сиблинги пахли похоже на друг друга, оруженосцы пахли похоже на друг друга; они с Терновничком, в конце концов, не так уж и сильно отличались.
Загривок кролика пах… немного похоже на маму, но это не могла быть мама, мама была с ними всё утро, и в запахе с загривка не было ноток молока, и…
«А откуда Канюк знает, кто поймал этого конкретного кролика?» Это мог быть либо тот, с кем он ходил на охоту, либо…
Небушко отошла от кролика, подняла взгляд на Канюка и криво улыбнулась: «ага, значит, так?»
Она подняла лапку и указала на папу.

Отредактировано Небушко (2021-07-03 21:49:21)

В лагерь отряд приходит в странном напряженном и тяжелом молчании, которое сворачивает в крысиный хвостик мозг Зарянки. Голову печет жаркий Сезон Зеленых Деревьев, заставляет макушку болеть и ныть. Неожиданно хочется просто от всего отдохнуть: прижаться к Фазану любому, злому, жуткому или даже ругающему её же саму. Хочется отпустить Лютик, мышеголовую девчонку, хочется забыть о Крапинке, расстроившей тренировку, хочется отвернуться от Зайцелова, непонимающего, что не так. Зарянка чувствует странную незащищенность, опустошение в груди. Она посматривает в спину Крапинке, понимая прекрасно, что родная сестра ее продала на дружбу с неприятной особой. Почему-то Зарянка была уверена, что Крапинка прекрасно осведомлена об этом, а потому специально поступает так ради чего-то. О смысле поступка пестрой сестры ученица не задумывалась, сосредоточившись лишь на самом поступке.

— Вы обе — идите у Дурману. Сейчас же, - по приходу чеканит Зайцелов, заставляя Зарянку холодно взглянуть на других учениц. Так им и надо было, пусть страдают пронизанные тяжелым взглядом наставника. Потом наставник Зарянки отчитывает Крапинку уже одну, что было правильно по мнению ученицы. Та, тем не менее, светилась каким-то странным светом, и полосатая подумала, что, наверное, та ради дружбы была готова на многое. Как, например, Зарянка ради Фазана. Но почему-то в этом не было никакого понимания, нет. Было лишь холодное осуждение и ревность.

Зарянка перевела взгляд на хромающую Лютик. Та отнимала не только Фазана у полосатой ученицы, но и родную сестру. С какой-то небывалой злостью желтоглазая захотела толкнуть, ударить, причинить боль еще раз… Но сдержалась, выпустив лишь раз когти.
Когда Лютик с Крапинкой ушли, Зарянка села рядом с Зайцеловом и молча уставилась в лапы. Что дальше? Лютик отнимет у нее и благосклонность наставника? Подняв голову, полосатая поняла, что Коршун, родной отец, уже помогает добраться сестре до палатки целителя. А Форель осталась сидеть на месте, холодно глядя куда-то сквозь котов. Именно поэтому было так страшно и недопустимо было терять доброе внимание Зайцелова.

Форель посмотрела на Коршуна с едва скрытым непониманием – тот злился из-за того, что не доглядел за Крапинкой. Полосатая хотела было объяснить, что он не виноват и что стоит, наверное, не злиться, а спокойно поговорить с Крапинкой, но не стала пускаться в объяснение своей точки зрения. Все же какие они были оба в луны своих детей. Увидев переживание в глазах Форели, кот все же поднялся.

- Я подойду, - успокаивающе произнес Коршун, лизнув подругу между ушей. Та благодарно, но скромно улыбнулась и тихо заурчала. - Тебе тоже надо подойти, - кот кивнул в сторону ученицы Форели, Сухолапки. Сам Коршун направился помочь Крапинке. Полосатая долго провожала их пустым взглядом, думая одновременно ни о чем и обо всем сразу. Затем голубо-желтоглазая перевела взгляд пронизывающий и одновременно ничего не значащий на Зарянку, вторую дочь. Та выглядела злой и расстроенной, неприятным взглядом провожала Крапинку. Форель тяжело вздохнула и направилась к своей ученице.

Отношения с Сухолапкой у нее были натянутые. Ученица любила лениться, по мнению Форели, любима отлынивать от работы. Еще и тревожно было немного то, что у Сухолапки были проблемы с ушами. Слышала она хорошо (когда хотела), но вот сама форма ушей напоминала уши некогда известной злодейской легенды. Иногда Форель допускала мысль, что ей дали такую ученицу не за ее заслуги перед племенем и веру в то, что она не допустит повторения истории, а за ее странные разноцветные глаза. Одна половина глаза у Форели были каряя, другая – голубая. Еще, конечно, можно было бы задуматься о том, как сильно они обе принадлежат племени Ветра, но об этом не хотелось уже думать.

Форель поднялась. Несмотря на что-то общее между ними, наставница чувствовала себя всегда немного дискомфортно, смотря на Сухолапку. Воительница подошла к своей ученице, прокашлявшись, чтобы та обратила на нее внимание.

- Ты как себя чувствуешь? Готова к тренировке?

Видеть возлюбленного - лучшее на этом свете. Особенно, когда он рядом - самый лучший кот во всем племени. И он был, кажется, искренне влюблен, даже больше, чем в прошлую. Вкус победы был прекрасен.

- Ночь была вполне хороша, котята мирно спали и никому не мешали. Хотя бы ночью они могут быть идеальными, - Ворона несколько усмехнулась. В ее семье все должно быть идеально. Само собой, не прикладывая усилий. Небушка была хорошим котенком, но, пожалуй, слишком зависимой от мамы. - Терновничек спит в детской, я не стала его будить, - кошка оглянулась в сторону детской, надеясь, что сын оттуда выглянет.

Канюк решил устроить игру для дочери. Полезно, но этим должен заниматься наставник. Котятам еще рано учится охоте, они должны проводить свое беззаботное детство сейчас! Потом просто времени не будет.

- Неужели ты надеешься стать для кого-то из детей наставником? - несколько возмущенно произнесла Ворона. Ей было совершенно неясно поведение черного воителя.