— Травы никогда лишними не будут, — оборачиваясь на голос спутницы, Лазарь чуть медлит и вскоре кивает: никто не знает, что ждет их впереди. Точно так же никто не знает, что вообще растет за пределами знакомых территорий. Если растет вообще. Или, может, там другие травы? После садов Двуногих полевые и лесные цветы казались такими маленькими, блеклыми и незначительными, что было легко упустить их из виду. Даже при том, что в прошлой жизни Лазарь бывал в диких местах, он никогда не обращал на растительность никакого внимания, однако учитывая те направления, в которых начинало поворачивать течение его жизни, ему бы стоило озаботиться хоть какими-то базовыми знаниями.

Пока что он был бы рад указывать лапой на каждый встреченный им цветок и вопросительно поднимать глаза на Саломею: сорняки, сухоцветы, садовые цветы, лечебные травы — все выглядело одинаково. Проведенное вместе с травницей время заставило Лазаря иначе смотреть на то, что находится у него непременно под лапами — он ходил чуть более осторожно и заглядывал вниз все чаще, дабы не затоптать какую-нибудь ценность. К счастью, в саду Двуногих было так много растений, что белоснежный только сдержанно оглядывался и лишь изредка косил зрячий глаз на кошку, никак не решаясь завалить её вопросами.

Отвлекшись на заросли крупных светлых бутонов, Лазарь не сразу замечает, как Саломея устремляется к мелким и неприметным на общем фоне соцветиям; он долго разглядывает слои плотных лепестков и копошение насекомых между ними, чему-то недовольно морщится и принюхивается. Наконец, темное пятно серой шерсти мелькает рядом и отвлекает его окончательно: коту приходится развернуться полностью, потому как слепой глаз не позволяет сразу осознать произошедшее. Как виноватый котенок, который полез куда не надо, он нагоняет спутницу и поспевает к моменту, когда та начинает довольно урчать. Он слушает ее внимательно, склоняет в ее сторону голову, смотрит на растертые лепестки и оглядывает сад: — Зачем Двуногому выдергивать их в месте, где растут одни цветы? — Лазарь разворачивается обратно и, следуя примеру, склоняется над ромашкой, вдыхая знакомый запах. Теперь он хотя бы знает название этого запаха. — Так долго копошиться в земле с маленькими ростками, а после вырывать— это какие-то выдуманные сложности оседлой жизни? — одно представление подобной сцены кажется одиночке забавным и тень улыбки пробегается по его морде. Странные все же существа. И, кажется, глуповатые.

От фантазий на тему Двуногих Саломея отвлекает его предложением, от которого невозможно отказаться: ощущение сытого желудка это настоящая роскошь. Лазарь задумчиво смотрит на бережно сорванные стебли, но ни одна мысль не останавливает его от того, чтобы пригнуться к земле и начать пережевывать травяную горечь. Поспешно прожевывая краденные у Двуногих цветки, кот еле слышно цокает языком, как только ему удается почувствовать сладкий привкус: все же это в разы лучше тех сухарей, что раньше ему насыпали в миску.

— Да, такая из-под лапы не убежит, в отличие от мыши, — кот выдает смешок, а сам искренне желает того, чтобы дикие территории оказались полны дичи. Уж лучше он пострадает за охотой, полной неудачных попыток, чем будет побираться одной травой. Иногда ему казалось, что за все то время, что заживало его опаленное тело, он успел перепробовать все собранные целительницей растения; и от боли, и от бессонницы, и от воспаления, и от жара... Но все названия, даже если Саломея уже произносила их когда-то, были им успешно забыты, ровно как и пережитая боль, потому Лазарь с искренним интересом водил носом на знакомые запахи и медленным шагом направлялся к тем зарослям, к которым этот запах приводил.

Больше всего внимания привлекает куст из мелких фиолетовых цветков, которые колосятся друг за другом на тонких стеблях. Запах у них резкий, чуть горчащий на языке, похожий на что-то сладкое-древесное; он становится все ярче и ярче, стоит Лазарю приблизиться к лиловым зарослям. Кот глубоко вдыхает успокаивающий аромат лаванды и, покачивая пышным хвостом, с интересом двигается вдоль грядки. — Этот цветок я знаю, — с гордостью констатирует он, пытаясь блеснуть хоть каким-то знанием; запах у цветов был все же сложно забываемый, — Мои Двуногие тоже сажали его во дворе и каждый сезон раскладывали сухие ветви по всему дому. Я думал, они одни такие, но, судя по всему, среди Прямоходов это заразно, — Лазарь поворачивается к спутнице, лапой задевает несколько стеблей и наклоняет их в её сторону. — Для чего эта трава им так нужна? Неужели нет чего-то похожего и... — белесый берет паузу, подбирая нужное слово, — менее едкого?

Дуновение ветра покачивает не только стебли, но и застывшие запахи, смешивая их в единую кучу, среди которых Лазарь теряется и сбивается с мысли. Он встряхивает головой, пытаясь сосредоточиться на чем-то одном, и начинает обходить чужой сад уже смелее: за это время стало ясно, что их компании никто не помешает, а потому можно было не торопиться. Лазарь юрко проскальзывает прямо в густо засаженные заросли, светлым пятном сквозит между стеблей, колышет их и приводит бутоны над головой в движение. Пока он бродит, окутанный растениями, его щиплет только один интерес: — Здесь есть что-то из того, чем ты помогла мне?

Возвращаясь к разговору о сорняках, Лазарь задумчиво наклонил голову вниз, к растертым о твердый камень сада цветкам ромашки, и согласно хмыкнул в усы. У Двуногих было очень интересное мышление, которое бывший домашний вряд ли бы смог понять до самого конца, однако когда что-то касалось разговоров о красоте, здесь он мог похвастаться личным опытом. Как и сорняки среди пышного сада, какие-то коты оставались на улице, пока других забирали в теплые в любой сезон дома, баловали их чувством полного желудка каждый день и своими ласками. Он никогда не задумывался над этим с подобной стороны. Ни разу за всю свою жизнь выставочного кота. Сейчас же, как и эта жалкая ромашка, он был вырван из жизни Двуногих без шанса на возвращение. И всем было все равно, насколько полезным он мог бы быть.

— Ты права, — он кивнул, лапой пододвигая остатки целебного цветка к кучке собранной Прямоходами листвы, — Именно поэтому их и выдергивают. Они недостаточно красивые, поэтому Двуногие не хотят тратить время на уход за ними, — бросив последний взгляд на растертую ромашку, Лазарь последовал за спутницей и внимательно рассмотрел светлые пышные бутоны роз, — Все же Двуногим ни к чему ромашки. Не могу себе представить, чтобы Двуногий подобрал что-то с земли и съел. Мне кажется, для них это опасно, — белесый задумчиво поднял взгляд куда-то наверх, пытаясь представить себе подобную картину. Двуногие постоянно окружали себя бесполезными, но красивыми на их взгляд вещами, действительно старались сохранить их в лучшем виде и редко смотрели себе под ноги. Чтобы они что-то заметили, это что-то должно было привлечь их внимание. У этой бедной ромашки не было никакой вероятности на это, ровно как и у него самого. В своих мыслях кот неловко пропускает тот момент, когда Саломея решает прикоснуться к красоте своими лапами и тихо ухмыляется, подбадривающе касаясь ее хвостом, стоило шипам розы уколоть спутницу, — Ну вот. Красивое — не значит безобидное. Двуногим нужно что-то, радующее глаз, но при этом что-то, что не смогут забрать себе другие. Иначе я не могу это объяснить.

Язык Лазаря пробегается по небу, он облизывает клыки и усы, смывая горьковатую пыльцу, и, не без удивления посмотрев на Саломею, на долю мгновения застывает. Знать бы еще, кто такие "барашеки". — Кто знает, может и попрошу. Если вдруг я тебе надоем — сможешь скормить мне что угодно. Я это съем, — одиночка тихо урчит в ответ на внезапную ласку и ярко представляет себе ситуацию. Ох, яркие красные и страшные ягоды? Для хорошего сна? Хвала Небу, давно не видел ярких снов, — он бы съел любую траву, которую подсунула бы ему травница, потому как не смог бы заподозрить злого умысла после всего того времени, что она потратила, выхаживая ожоги. Но пока что все её слова совпадали с действительностью. Лаванда действительно пахла успокаивающе. Он пожал плечами, — Сложно вспомнить. Возможно, она правда пахла слабее. Возможно, я слабо помню её запах, — дальше он весело урчит себе под нос, потому как представление о Прямоходах, поедающих цветы, уж очень его веселит, — Нет, конечно. Если они и едят какие-то травы, то только зеленые. Никаких цветков. Однажды я хотел попробовать одно из растений дома, так лучше бы и не пытался. Надавали мне знатно, а потому могу судить, что и сами Двуногие свои цветы не едят. Удивительно, но чаще они едят мясо. Правда, я не представляю, как они за ним охотятся. На двух-то ногах за любым мясом не убежишь.

Воспоминание о доме не казались грустными, они казались чужими и далекими. Всё это было не так давно, однако сам Лазарь сильно изменился и был слишком далек от прежнего, домашнего себя. Чего уж таить, обида на бывших хозяев жила в нем и сейчас. Он не нашел ничего, что могло бы остаться от Двуногих после пожара, а потому они, вероятно, просто оставили его. И он тоже должен был оставить их. Хотя бы мысленно.

Близкая, уже привычная за это время спутница облегчала эту задачу. Сидя под ветвями дерева, в тени, он с прищуром разглядывает ее задумчивое выражение, забавное белое пятно на морде и следит за зеленистыми глазами.

— Ты, наверное, ожидал услышать рассказ о какой-нибудь маленькой травке, но и эту красавицу не могу не упомянуть, — обернувшись через плечо, Лазарь пытается представить, как травница тонкими когтями обдирает древесную плотную кору. Ради интереса он вытягивает лапу и цепляется за покрытую трещинами и лишайниками древесину и тянет на себя; даже будучи сухой, она слабо поддается, и, после тихого треска, который не принес какого-то результата, Лазарь оставляет эту затею. Наверное, у травниц свои способы для подобных сборов, потому как выглядело это сложнее полевого букета из целебных трав. По-котячьему отвлекшись на попытку ободрать садовую иву, белесый не сразу замечает длинной паузы и оборачивается к Саломее лишь тогда, когда замечает, что она молчит. Когда же кошка заговорила, он, не без труда, удержал себя от того, чтобы помрачнеть — знать подробности о пережитой боли никому не было нужно, а уж тем более самому Лазарю не хотелось, чтобы о подобном кто-то задумывался. Раны были — раны зажили.

— Болит — это точно, — сухо согласился он, — Пускай я и не знаю, как чувствуются другие раны. Но, надеюсь, и не буду. Да и к тебе, надеюсь, это знание не придет. Но сон — лучшее средство не только от боли, но и от голода. На самом деле, от чего угодно... — он задумался, только чтобы под конец рассудительно кивнуть, — Если жизнь дарит тебе возможность закрыть глаза и не быть в реальности хоть какое-то время, почему бы не воспользоваться этим шансом. Даже в худшем состоянии есть возможность почувствовать себя сытым, здоровым и счастливым большую часть дня. Главное найти место поудобнее и подстилку помягче, — а им как раз такую подстилку лишь предстояло найти. Разве что небо было сегодня ясное, а потому, если повезет, можно будет даже уснуть под открытым небом, перед этим долго разглядывая звезды и их подмигивания. Встрепенувшись, Лазарь поднялся с места и, тронув кошку своим плечом, направился дальше вдоль садового забора и клумб.

— Я слышал, что у ожогов есть и более поразительные последствия, — наклонив голову ниже, он посмотрел в ее глаза, так, чтобы Саломея видела его морду целиком, а не только уцелевший профиль, которым Лазарь так старательно держался к кошке большую часть времени, — один кот слег с ними в незнакомом амбаре и завел подругу, — после своих слов одиночка отстранился и, в прежнем настроении, вернулся к разглядыванию сада Двуногих, задрав пышный хвост от любопытства, — Истории бывают разные, кому как не тебе это знать. Даже самые страшные не всегда кончаются плохо.

Возможно, некоторым лучше умереть от боли, чем жить с последствиями огня. Ему, как считал сам белесый, еще крупно повезло. Но, как знать — он еще не застал возможности увидеть свое отражение в большой воде. Да и сезон был жаркий.

— Скажи мне, — он ненадолго замер рядом с лиловыми соцветиями котовника, подумывая, что он мог бы быть хорош в допросах, — что просят излечить чаще всего? Вряд ли каждую луну к тебе заглядывает какой-нибудь опалённый-прокажённый, — хотелось же верить в свою исключительность в любом вопросе, — что лечат чаще всего? В доме редко можно чем-то заболеть, даже еда всегда свежая. Ты сама-то чем-нибудь болела, великая врачевательница?

Сами болезни, признаться, не столько интересовали кота, сколько само желание узнать, помогал ли Саломее кто-то в прошлом. Большая удача, знаете ли, попасть в заботливые лапы, вот только не всем такая удача попадается в нужный момент. Исцелять других и оказывать заботу, но в момент слабости остаться наедине с самим собой — вот что звучит по-настоящему одиноко.

<--- Пещера Целителей

Путь был отнюдь не быстрым, Сад Двуногих располагался за территориями Племени Ветра, на территориях одиночек, на которых много лун поживал сам Репейник. Заросли утёсника встретили целителя одиночным прохладным ветром, гуляющим над землёй и мышкой, которую тот успел словить и спрятал под одним из кустов, пометив его. Пастбище Репейник обходил десятой дорогой, однако даже так он мог расслышать странные звуки тех огромных существ и лай собак, которых днём чаще всего держат на привязи, как и сейчас.

Поляны обошли целителя стороной, однако он был совсем рядом, чтобы прочувствовать аромат вереска, а после его встретило поле с пшеницей. Вытоптанные двуногими и собаками тропинки уходили в стороны, пересекались, пропадали в гуще растений, однако целитель, помнящий, в какой стороне Сад Двуногих, вскоре наткнулся на него. Очень опасное место, однако и полно ценных трав, даже тех, которые Репейник не мог найти вне этого места.

Обойдя забор, огораживающий сад, целитель вдруг заприметил лист лопуха, прижаты камешком - похоже, для того, чтобы не улетел. Значит, тут кто-то есть? И этот "кто-то" тоже пришёл за травами. Возможно, они смогут разойтись мирно - по крайне мере, Репейник на это надеется. Найдя щель в заборе недалеко от камня и лопуха, подходящую под его размеры, кот просунул голову, дабы осмотреться, после чего, не заметив явной угрозы в виде собак (против кота он бы смог ещё побадаться, но псы пострашнее), пролез полностью.

В нос ударил знакомый, как в родной пещере целителей, аромат трав и, приученный к этому, он на автомате принялся различать каждый запах. Однако долго так он не смог стоять без дела, ибо вскоре заприметил того, чьи лопух и камень, скорее всего, и являлись. Кошка, сероватая в полосочку, остановилась возле мяты и забылась, как это знакомо коту. Редко сталкивающиеся с этой травой могут простоять так несколько асов, если не упадут от переизбытка её запаха.
- Кхм... Прошу прощения... - Попытался начать разговор целитель, дабы показаться как можно менее агрессивным.

Как только его слова были услышаны незнакомка молниеносно подпрыгнула, да так, что земля из-под когтей поднялась в воздух, разворачиваясь к подошедшему сзади коту. Репейник же сделал то же самое из-за резкого движения со стороны кошки, однако место боевой стойки тот прижался к земле, словно забитый в ловушку зверёк, ожидающий своей расправы. Глаза незнакомки полыхали гневом, они будто бы рыли в нём сквозную дыру - такие большие, такие устрашающие. Впрочем, как и вздыбленная шерсть, из-за которой соперница казалась чуть ли не в два раза больше своего обычного размера.

Шумные вдохи и выдохи полосатой вскоре утихли, шерсть немного пригладилась, а устрашающие глаза больше не казались таковыми. Перед Репейником теперь стояла простая, миниатюрная и хрупка кошечка, которая с заинтересованностью во взгляде рассматривала с лап до ушей пришлого кота. Что же её так зацепило в нём, что она так резко переменила своё отношение?
- Ты из племени Ветра? Я не видела тебя раньше. - Первый вопрос, прилетевший Репейнику, застал того врасплох, а когда кошечка задал ещё один и кинулась обходить целителя кругами, ему стало не по себе.

Тогда длинношёрстный резко отскочил в сторону от описывающей круги полосатой, с лёгким испугом смотря на неё. Всё, что происходило, казалось ему странным, а такая близость с незнакомой ему кошкой - вообще бреднёй! И только спустя пару мгновений он сумел уловить запахи, присущие котам Племени Ветра, но уже отходящие на второй план перед смрадом земли и территории одиночек. Неужто это те, кто последовал за так называемым Молнией, покинув родные палатки лагеря?

Однако, с другой стороны, она казалась ему не опасной - наоборот, в ней чувствовалось рвение помочь чему-то или кому-то. И это было близко Репейнику, не зря же он является лекарем Племени Ветра, не так ли?
- Кхм... - Прокашлялся от кома, появившегося из-за стресса. - Да, я из Племени Ветер и являюсь целителем. А тебя зов...ут?

Не успел Репейник даже спросить её имени, как та опять же начала щебетать, не давая собеседнику вставить ни единого словечка. Звёздное Племя привело его сюда, значит? Что ж, это вполне возможно, хотя более вероятно то, что кот просто решился собрать трав, которые редко встретишь в лесу или на пустоши. Всего-то.
- <...> Это Зарево, дочь Форели. Знаешь её? Подскажешь, что взять?

Репейник замолк, голова загудела, это имя казалось ему знакомым, от чего мозг сразу же принялся за воспроизведение силуэта кошки. Однако это ещё больше доставляло боли головушке, а виски наливались кровью и в них словно били камнями без перерывов. Целитель опять увидел того самого звёздного предка - молчаливого, будто смирившегося со своею судьбой, который и привёл его к Ржанке, Канюку и Искре. Перед глазами потемнело, замелькали разноцветные пятнышки, однако, стиснув зубы, кот опустился на землю, стараясь перевести дух от увиденного.
- Кажется... Знаю, но не точно... - Пробурчал целитель через сомкнутую пасть, всё ещё жмурясь от боли в глазных яблоках. Когда же Репейник пришёл в себя он, тяжело выдохнув, поднял взгляд на воодушевлённую кошечку. - А какие симптомы у этой... Зарево, так?

Отредактировано Репейник (2023-08-15 15:50:42)

Когда так и не назвавшаяся кошечка принялась рассказывать то, что могло подвигнуть Репейника на сбор нужны трав, она упомянула про собак. Кот вздрогнул, яростно мотнув хвостом в сторону - из-за этих тварей Грачехвост без сознания и его подстилка теперь в пещере целителя. Слава Звёздному Племени, что больше никто не пострадал из их малочисленного отряда.

Симптомы больной казались вполне обычными и не опасными, однако то, что она травмировала голову... Длинношёрстный приложил лапу к виску, как вдруг его словно прибило огромным камнем по затылку. Звон в ушах не давал хорошо сконцентрироваться, а лапы пошатнулись и кот припал массивным боком к кусту, чуть проломив хрустящие ветки своим весом. На язык попало что-то горячее, словно после охоты рецепторы уловили кровь, которой наполнилась пасть.

Через шум и писк в ушах к нему доносились чужие голоса, молящие об помощи или требующие бежать; предсмертные стоны или крики боли; имена соплеменников и... Собственное имя. Целитель вдруг, не обращая внимание на своё состояние, подпрыгнул на все четыре лапы и резко начал оглядываться, однако навеянное ему видение быстро испарилось, как и боль в голове вместе с кровью. Теперь он мог слышать только шум ветра, пение птиц и видеть удивлённый и даже в какой-то миг испуганный взгляд незнакомки. Наверное, она теперь думает, что он сумасшедший и как такого могли сделать лекарем племени.

Прокашлявшись, дабы полностью отогнать привкус крови, кот отошёл в сторону и начал издалека присматриваться к растениям, чтобы заранее заприметить места, куда им нужно сходить. Однако на один вопрос ему всё же следовало бы ответить:
- Принять она сможет - если запрокинуть её голову и впихнуть разжёванные травы в пасть. Тогда глотка инстинктивно начнёт продвигать внутрь содержимое её пасти. Можно попробовать добавить воды, чтобы легче шло. - Замолк, так как завидел уже пару нужных трав. - Вообще жар - это лишь последствие другой болезни. - Кот двинулся вглубь сада, махнув хвостом кошке, чтобы та шла следом. - Например, воспалившаяся рана может спровоцировать жар. И даже если вы его сняли - рану нужно излечить. В случае Зарево рана на голове и вы её не промыли, так?

Ответа и не нужно было, ведь промывание простой водой (он что, убьёт заразу?) ничего не поможет - нужно промывать разжёванными травами и желательно смешанными с той самой водой. Осмотревшись по сторонам кот заметил старый и массивный дуб, листья которого, опавшие на землю, уже готовились к новому сезону. Кивнув своим мыслям, кот побрёл к листве, начиная ту ворошить лапами, чтобы найти нужное.
- Листья дуба. - Коротко сказал кот и, осторожно схватив пастью один из листков, положил его возле лап кошки. - Они могут помочь при борьбе с инфекцией. Используются сушёными, но они уже довольно подсушились и без участия целителя, так что всё в порядке. Но наносить разжёванным нужно только после того, как рана будет промыта.

Собрав охапку, зеленоглазый положил их чуть вдали, прикрыв небольшим камешком от слабого ветра. Осмотревшись по сторонам целитель заметил, что пошёл как раз в нужное место.
- А вот это - кервель. - Указал лапой на белые цветочки, растущие из одного стебелька. - Сок его корней и листьев как раз можно использовать для промывания раны... Вообще странно, что тут растут растения, которые обычно в лесу я видел. Неужто двуногие решили их посадить?

Пришлось повозиться, чтобы выкопать эти длинные растения из земли - их корни были отнюдь не короткими. Ох, бедные лапы, они теперь такие грязные. Однако котам все равно - они же коты! Будь те людьми, то им было бы неприятно - фу, руки грязные, фу, надо помыть. Вот оно счастье, быть животным - нет лишней мороки... Хотя...
- Лаванда снимает жар и также может помочь при лихорадке, используй, если опять начнёт гореть. Запомнила? Сок кервеля - промывать раны, листья дуба - бороться с инфекцией в ране после промывания, лаванда - снимает жар и борется с лихорадкой. Крапива же поможет сердцу и участит дыхание.

Кот задумался, после чего вдруг подпрыгнув и, сказав, чтобы кошка сидела на месте, тот ускакал в неизвестную сторону. Не было его, может, пару минут или даже целых полчаса. Однако он вернулся с охапкой жёлтых цветов вместе с корнем.
- А это... - Прочавкал кот, так как рот был занят. Осторожно положил травы в огромный листок лопуха, который он и кошечка нашли недавно вместе. В прошлый не вместилось бы даже и половины того, что они нашли. - Для заживления раны. Попробуй его нанести, когда рана будет чистой.