Астра не сводила своих зеленых глаз с выхода Грозового лагеря. Что то не так... Оглушительные голоса поздравляющих соплеменников застали рыжую врасплох. Аж уши заложило.
- Зверобой, Миндаль, Ласточка! - заорала воительница во все горло. Причем она закричала самой последней, что получилось очень забавно. Это был одиночный Астровый гул на поляне.
- Понятия не имею, куда ему вдруг так приспичило. Не хочешь подремать? Я лично за этот день изрядно пропотела и прилично устала, - обратилась к ней Горчица. Вроде бы Астра не сильно утомилась, но она решила поддержать сестру.
- Да, думаю, легкая дрема не будет лишней.
Поднявшись, воительница направилась за своей палевой родственницей. В последний раз она оглядела поляну... и пуф! На глаза попалась сладкая парочка из Тетерева и Ласточки. Как мило... Астра замерла, превратившись в каменную статуэтку. Она с круглыми от удивления глазами наблюдала за этими голубками. Изумленная кошка обернулась к Горчице. Однако та уже полностью погрузилась в прекрасную страну снов. Нарушать ее умиротворенное сопение никак не хотелось. Вот бурый кот уже прижался к юной воительнице. У рыжей появилось желание нарушить их безмятежные объятия своими громкими сердитыми воплями. Но на виду у всего племени это было бы неприлично. Так что она осталась сверлить этих двоих ненавистным взглядом.

Отредактировано Астра (2015-09-06 23:15:38)

Тетерев, похоже, не сразу заметил маленькую неловкость. Все-таки, они были не так уж близки, чтобы спокойно стоять, прижавшись друг к другу боками, и вести себя вполне естественно. Бурый кот был поражен тем, какие слухи поползли по лагерю про глашатая, да у Ласточки и личных причин хватало удивляться и чувствовать себя... скверно.
Быть может, все не зашло далеко, но в последняя время черно-белая воительница думала о Белом Волке. В том самом сокровенном смысле.
А чему удивляться? В её жизни из представителей противоположного пола были братья, родные и близкие. Был отец, который за авторитетом матери совершенно терялся. А тут - Белый Волк! Сильный, свирепый в битвах глашатай, уверенный и непоколебимый, сумевший стать правой лапой предводительницы. Просто воплощение мужественности, того самого, единственного и неповторимого.
Ласточка если и не успела влюбиться в него, то уверенно шла в этом направлении. А теперь он просто... ушел.
Стало пустовато в душе. И если бы она дала этой влюбленности разрастись в душе, рана была бы больше, а пустота - заметнее.
И кто же его заменит?
Льдинистые глаза печально сверкнули. Он был действительно хорошим глашатаем, и кошечка надеялась, что тот одумается и вернется.
Бедный Миндалька.
- ...И ничего не сказав мне, - рассеянно мяукнул Тетерев, и только сейчас черно-белая вспомнила, что глашатай был ему родственником. Сочувственно вздохнув, она неуверенно переминалась с лапы на лапу. Ласточка не умела утешать.
- Он... всегда поступал, как посчитает нужным, - и с Летящей, и с Дымогривкой, - ... и теперь.
Слова могли прозвучать жестоко, но они были правдой, разве поспоришь?
- Хочешь... хочешь поохотиться со мной? - предложил Тетерев изумившейся соплеменнице. Мало кто предлагал ей свою дружбу, или время, или внимание. А тут так...
- Да. Хочу, - согласилась кошечка, поколебавшись. А когда еще и Астра просверлила её взглядом, Ласточка совершенно пришла в норму. Вздернула подбородок, сверкнула ледяными глазами и, высоко поднимая голову и держа шею, отправилась следом за бурым воителем с высоко поднятым хвостом.
А будь он чуть длиннее, она бы еще и по носу Астры щелкнула.
---> На охоту за Тетеревом

~Из заморозки тип~
Снежишка последней выбежала на поляну. Она испытывала странную смесь воодушевления и огорчения: первое - потому что их вроде как должны были посвящать в оруженосцы, а второе - да, в общем-то, по той же причине, ведь теперь они не будут круглые сутки играть в детской...
Сначала посвящали не их, а Миндалёнка... Нет, не так. Миндаля, Зверобоя и Ласточку.
- Миндаль! Зверобой! Ласточка! - закричала Снежишка что есть мочи. И услышала эхо своего голоса в голосах соплеменников.
Вот пришло время и для них.
Первым посвятили Соколёнка, теперь - Соколика. Его наставником стала сама Кристальная Звезда!
"Вот же везёт братику... У него наставница - предводииительница. Небось сам предводителем станет..."

От моих глаз не укрылась реакция на упоминание предыдущего наставника. Надо сказать, отлично его понимаю, только мне, в отличие от Заплесневелого, наставника не меняли. Тот был на удивление здоровым, хоть и в возрасте. Помнится, через день просил предков забрать его к ним там погостить.
- Ну, на боевые приемы я особо бы не рассчитывал. Я в свое время понял, что действуя в бою исключительно по списку, которому уже куча сезонов, вероятнее окажешься трупом, а не победителем. Так что сначала научу тебя правильно падать, отскакивать от противника и нападать так, чтобы тебе в процессе не вмазали по открытому месту. Потом уже в форме вольных спаррингов будем отрабатывать изученное.
Я дернул плечами, вспоминая, как всегда бесился от бездумного повторения одних и тех же приемов атаки и защиты, вместо того, чтобы учиться чему-то новому, вроде способов как лучше ударить по больному месту, чтобы вывести противника из строя. А лучше - с одного подлого нападения с дерева или из кустов. Но это же не по воительски, так только одиночки делают. Только почему-то один воитель, обычно не справляется с этими самыми одиночками. А вот ловля бабочек на мед меня позабавила, и я едва удержался от смешка, пошевелив усами. Еще обижу оруженосца своим хохотом.
- Так-то я тоже терпеливостью не отличаюсь, но ночных бабочек на мед? Ладно, у меня было изобретение получше. Я ловил мышей на кусок коры измазанной в смоле. В центр ягодок кидаешь и топаешь куда-нибудь по своим делам. Потом, главное, самому не вляпаться.
Естественно, это не всегда получалось. Первые разы то усами, то лапой прилеплялся, пытаясь мышь отодрать. Потом научился уже листочки прилеплять, чтобы удобней было. Но, правда, охотиться самому куда интересней, чем баловаться со смолой. Она еще и горчит, если в рот случайно попадет.
- Не сказал бы, что слушать нападки очень увлекательно и весело.
Это я уже недовольно пробурчал под нос, туго обвивая хвостом лапы, и поймал взгляд черно-белого, рассказывавшего про эти странные пари. С учетом непредсказуемости окружающих котов и периодическому возникновению у некоторых странного телепатического дара, который вечно подсказывает им обладающим сделать так, чтобы помешать чему-то (или это просто небезызвестный закон подлости), тут шанс победить пятьдесят на пятьдесят. Ну, то есть, либо выиграешь, либо нет, как говорится в старой шутке. А вообще это "развлечение" в виде чьих-то наездов часто наталкивает меня на мысли об убийстве соплеменника. Темная сторона, обычно сопящая в обе дырочки, просыпается и начинает подбрасывать образы умерщвленного разными способами врага, прилагая к ним весьма приятные ощущения мрачного удовлетворения. Обычно, до того как я перейду к действиям случается что-то, заставляющее эту темную сторону захлопнуть воображариум и обратно улечься спать. Я все-таки рад, что Липа отобрала Лютиковую половину ужа, а не мою. Иначе бы я точно дошел до лапоприкладства.
- Не могу ничего сказать на счет пользы такой тренировки. - Наконец, хмыкнул я. - Поскольку окружающих чаще судят по себе, я бы только начав такие попытки, стал бы параноиком, ожидающим подвоха и неадекватных действий от всех вокруг. Потому что я могу полезть сбивать осиное гнездо с дерева голыми лапами, если мне въелась эта мысль в голову, и ничто меня не остановит, потому что мне до жути захочется острых ощущений, адреналина в крови и доказать даже самому себе, что я могу. Это как кто-то не может жить, не нюхая мяту как минимум по разу в неделю, иначе их начинает ломать.
Такая одержимость меня самого иногда пугает. Еще больше пугает, что в моменты этой одержимости я каким-то неведомым образом умудряюсь найти объяснение и обоснование своим поступкам и рассуждениям. И кому-то они даже кажутся здравыми, потому что я говорю все с дикой уверенностью в своих словах.
- Не хуже белок и всего такого, скажу я тебе. Да, мясцо жестковато, сидишь, усердно жуешь, прежде чем проглотить. Но я не настаиваю на том, чтобы их есть. Тут дело в самом процессе ловли. И реакцию оттачиваешь, и учишься тихо подходить. – Но на гадюк натравливать я его не рискну. Сам не всегда нахожусь «в том» настроении, чтобы попытаться сцепиться с одним из опаснейших существ в лесу, а в чужую голову не залезешь, чтобы узнать, уверен ли тот в себе и готов ли. - Я рыбу ни разу не пробовал, а знакомство с водой у меня было не из приятных. Я с ивы, растущей на берегу навернулся. Так что ты как хочешь, а я ни за что не полезу. Но только не в ущерб времени остальных тренировок.
Ива, растущая прямо над водой, кстати, стала первым разом, когда я испытал ту лютую тягу совершить что-то эдакое. Семь лун мне было, вроде. Забив на крики наставника, я с упорством копающего нору крота полез, но за неимением опыта выбирать ветки навернулся, и... чувство полета было прекрасным. Изумительным. Мир тогда мне показался чудеснейшим местом на земле, а время, казалось, текло медленно-медленно.  Но наваждение было недолгим, и я оказался в воде, больно ударившись об нее спиной. Выплывать, конечно же, пришлось самому. Как удалось это сделать - до сих пор не знаю.