-------------->Выход из лагеря
Страдальческий вой куницы по-прежнему стоял у оруженосца в ушах, а кровь на языке (кстати, почти вкусно) распаляла азарт. Рассветолапка вылетела через арку в кустах и обогнула густую колючую стену, прикидывая, где примерно должен располагаться подкоп. Нестись в лес наугад смысла не было, и кошка быстро заметила алые пятна на снегу и горячий пульсирующий след. Рядом что-то валялось, но времени рассматривать не было: воровка, всерьез перепугавшись за свою жизнь, проигнорировала рану и удрала столь стремительно, что скрылась из виду.
– Она побежала туда! – громким выкриком оповестила чуть отставших воителей кошечка, тут же помчалась в указанном направлении и подумала, что надо было выразиться как-то конкретнее, но теперь уже поздно: подмога либо отстала, и новые комментарии не расслышит, либо была столь близко, что видела все сама, и лишние объяснения не потребуются. Оборачиваться и проверять нет времени. Сердце бешено стучало в висках, не успело отойти от первоначального испуга и уже с задором придавало скорости лапам в этой явно выигрышной охоте. Часто ли племена ужинают куницами? А, хотя, зачем вообще бежать за куницей в ночь? Рассветолапка так бы и застыла, как вкопанная, сказала бы себе: «Действительно, незачем», – развернулась бы и пошла обратно, – не признайся она вместо этого, что теперь безо всяких причин очень хочет поймать особенную добычу.
Обычно медленная кошка сегодня скакала быстрее воителей Ветра – ну, или просто быстрее надкушенной куницы, – выслеживала глазами капельки крови, и совсем скоро перед ней замаячила коричневая спинка, забавно выгибающаяся в отчаянной гонке на жизнь.
– Беги! – злорадно рассмеялась Рассветолапка, тратя драгоценное дыхание. – Я уже близко! – пару минут назад она, кажется, не понимала неоправданную агрессию Лунногрива? Ну вот теперь поняла. Переплюнула даже.
Вдруг мерзлая земля с силой сомкнулась на лапе ученицы, как гадюка из засады.
– ААА!
Рассветолапка рефлекторно подлетела в воздух, шипя и слезясь глазами, случайно развернулась спиной к улепетывающей кунице. Запахло чем-то незнакомым: металлом и ржавчиной. И чуть поблескивающая челюсть взмыла за кошкой вертикально вверх, не разжимая хватки соскользнула с лапы, звякнулась на землю. Рассветолапке почему-то очень захотелось – так же рефлекторно, как подпрыгнуть от боли – поделиться с ночным лесом самыми грязными выражениями из своего арсенала.
– Барсучий помет! Чтоб лиса подрала эту цапову куницу! – до куницы, кроме посылания вслед проклятий, уже и дела не было.
– Ай-й, – кошка потрясла правой передней лапой, оценивая повреждения. Крови нет. Наступать можно, пусть и больно. Болит сустав на запястье.
– Что это вообще было… – осторожно понюхала чужеродную челюсть. Не двигается. Неживая, хоть и злючая. Зубов нет, но кусает больно.
– Кусачая земля… – привязана к дереву извилистой блестящей вещью наподобие змеи или хвоста.
Рассветолапка огляделась по сторонам: куницы и след простыл. «Повезло тебе сегодня.» Если подумать, надо было не кусать ее так больно и не гнать в лес, а просто немножко припугнуть. Тогда она бы, может, вернулась и устроила еще одну веселую ночь. А теперь точно не придет, если только вместо головы у нее не большой пчелиный улей.
Недоуменно попятилась боком от злой челюсти, проверяя: не разомкнется ли. Нет, она же неживая. Живые двигаются по собственной воле, неживые – по воле обстоятельств. Ветром ведь ее не сдует. Поняла, что отдаленно подобный запах был в местах скопления двуногих. Там, где пахло мясом и обитала самоуверенная домашняя киска Сахарок. Эта изогнутая штука точно не старая жительница леса. Значит, объяснений было только два: либо звездные предки прогневались и наслали на племя проклятую кусачую землю, либо двуногие по старому обыкновению чинят неприятности. Разумное объяснение было всего одно.
Незнакомая вещь вызывала опасения: может, это она сейчас не слишком жестко вцепилась в ногу, а так – приноровится и посильнее укусит. Гадкий засадный хищник. Еще не отпускало чувство, что их в округе может быть много – и так близко к лагерю. Хотя, наверное, это просто тревога играет в голове. Какой засадный хищник нападает стаей? И все же в одном Рассветолапка точно права: раз происходит что-то непонятное, надо быть начеку.

От боли в прокушенной лапе и жутких звуков погони Ушки На Макушке не думала куда бежит. Ей придётся здорово поблуждать по лесу, чтобы вернуться в своё старое убежище. Или просто разыскать новое. Но кто знает, какие попадутся соседи?

Счастливая звезда, не иначе, увела её в сторону от ловушки. Спустя короткое время сзади прозвучал кошачий крик, заставивший Ушки На Макушке припустить ещё быстрее. От такого темпа она быстро выдохлась, но колотящееся сердце помешало вовремя услышать, что погоня отстала. Когда бежать стало совсем невмоготу, Ушки На Макушке остановилась и прислушалась. Ласково отозвался шум ветра в кронах. Среди ветвей орешника зашуршала птица. Вдалеке тоненько журчал ручей. Куница облегченно вздохнула и пару раз облизнула раненную лапу. Что бы ни остановило кошек, оно было на стороне Ушки На Макушке и не собиралось преследовать её. И запыхавшаяся зверушка была несказанно ему благодарна. Те кошки показались ей чересчур кровожадными и жестокими — за какую-то жалкую мышку (которая кунице даже не досталась) готовы были разорвать её в клочья. «Интересно, они и друг с другом за еду дерутся?»

Выпив воды из ручья, Ушки На Макушке пришла в себя. Боль в лапе понемногу стихала. Ей захотелось как-нибудь проучить котов-зазнаек, которые вздумали, что могут поселиться вместе и вылавливать всю дичь в лесу, пользуясь численным преимуществом. Да только как? Собратья-куницы не сильно сговорчивы, а сил одной Ушки На Макушке не хватит, чтобы нанести ощутимый ущерб. Вот была бы она медведем, посмотрели бы, кто кого!

С такими мыслями Ушки На Макушке углублялась в лес, и вскоре её след совсем затерялся среди звериных троп. Журавлиная и Рассветолапка остались наедине со сработавшей ловушкой, в которую уже не попадётся лиса. Мрачный лес хранил молчание и не собирался отвечать на их вопросы.

Конец!

  "Кусающаяся земля?"

  На морде скользнуло удивление, но вещь, о которой судачила активная ученица, не казалось... живой. Я не понимала, как оно может кусать. И откуда у ученицы вообще такие предположения, ведь не мог же кусаться камень? Однако, лапа у рыжей дейсвительно пострадала, и не было причин думать, что ученица стремится меня взять обманом.

  Я задумчиво прикусила губу, задумчиво кивнув в ответ на реплики Рассветолапки. Про Двуногих. Такая штука не могла быть лесным жителем. Объектом. Чем-либо, да и запах у неё был, мягко говоря, специфический. И слабый. Но так не пахли даже гальки под лапами. А вот блес напоминал...

  - Кажется, она металлическая, - я повернула голову к ученице. - Или как-то так называют такие блестящие штуки. У некоторых домашних кисок на ошейниках блестят разные чудачества Двуногих точно также, - И хотя на моём жизненном пути домашних встречалось не сказать, что много, что-то в памяти да проскальзывало. К сожалению... едва ли много.

  Я крутанулась вокруг себя, обнаружила старую палку на земле, подняла ту аккуратно, припоминая недавнюю охоту королек, и тыкнула странную вещь. Она не отреагировала. Действительно, кажется она не собиралась больше... кусаться.

  - Думаешь, они поставили её тут нарочно и она так сложно устроена? - Я повернула голову к ученице. Двуногие были теми еще... странными созданиями. Они порою делали что-то, что вообще никак не поддавалось логике, но Рассветолапка пыталась сделать произошедшее хоть сколько-то разумным. Вот только... зачем оно им было нужно - всё равно было неясно.

  - Давай закопаем её и вернемся в лагерь, - предложила я. - Расскажем о находке Жало и Кусающему Звезды. А ты расскажешь, что произошло, когда в неё наступила.

  "Если они действительно оставили её тут не случайно... Тогда лучше пусть они её больше не найдут. Не будут больше раскидываться в нашем лесу чем попало."

  Хотя это было сомнительно, но Двуногие, которые забрели так далеко, меня тоже напрягали, и это было мягко сказано. Это всё определенно стоило рассказать остальным и держать ушки - на макушке. Не говоря уж про куницу, которая навострила нос сегодня на нашу добычу. Её лучше было бы поймать и пригрызть, но так как этого сделать не удалось...

  "Интересно, а она могла знать про эту штуку и завести нас сюда - нарочно?"

  И стоило поторопиться. Хотя до конца ночи было еще далеко, у меня на сердце скреблись кошки от неясно тревоги. То ли поднялся нерв из-за всех событий. То ли от нехорошего предчувствия.

"Да я тоже."

  Я криво улыбнулась ученице.

  - Королек недавно надоумила. Луны живи, луны учись, как говорится... - Я позволила себе усмехнуться. Даже старшие воители могли освоить что-то новое. Полезное. Для блага. Ох, кто же знал, что вскоре это "новое" встанет нам костью в глотках... И кусающая земля будет меньшей из наших проблем.

  Размышления Рассветолапки были вполне логичны. Но я всё же сомневалась, что Двуногие могут прийти, дать команду этой штуке, и она снова начнет кусаться, а до тех пор лежать недвижимо. Как... неживая. Но проверять это хотелось еще меньше.

  "Сколько их тут таких может быть? Вещь явно Двуногих. А их и Темный лес не поймет..."

  Я кивнула ученице, глянув на её лапу. Да, ей сейчас только заразу занести и не хватало, тут она была полностью права. Не было даже мысленных несогласий.

  - Покарауль тогда, чтобы к нам никто не подошел. Мало ли, - попросила я рыжую, а сама принялась за дело, бодро заработав лапами. Пыльная и грязная работенка не вызывала у меня никаких эмоций, я лишь хотела скорее разделаться с этим приключением на сегодня и вернуться домой. Там уже, обдумав, посоветовавшись, можно было двигаться дальше.

  "Нам еще придется решить вопрос с куницей. Единичный ли случай, или местные соседи настолько отчаялись, что готовы лезть прямо в лагерь воителей?"

  Ямка была готова, туда же помещена уже спящая (ли) штука, и сверху присыпана землей. Она и "хвост", о котором говорила ученица. Про него тоже не стоило забывать. А я положила рядом пару палок, чтобы точно не забыть местоположение. Мало ли.

  "Может, и живая... отоспится сейчас и опять куснет. Так вот не выйдет, будем знать, где она находилась."

  - Всё, - подытожила я, тряхнув перепачканной лапой. Забот впереди явно прибавилось. - Идем домой. Встретим наших соплеменников как подобает.

  >> лагерь (до возвращения отряда с Совета)

[ Мшистые земли ]

Скорее, резвее, беги! Всё сейчас на кону, - хотя знаешь ли ты точно, о чём речь? – не посмей себе проиграть! Нельзя устать, споткнуться, не туда свернуть; свистит воздух в ушах, ты даже не знаешь, если ли что-то помимо него. Картины зрения пестрят, мелькают так быстро, что даже не разобрать формы, силуэты, не выхватить что-то и не изучить, ведь времени совсем не хватает! Ты никогда так сильно не вкладывалась ни во что до этого момента, ведь никогда не хватало мотивации, причин, сил, а сегодня резко всего этого выше головы, они душит, они поглощает как волна, они охватывает целиком разум и тело, и вот будто бы за спиной целая орава, разъярённая толпа, бежит и кричит в след; скоро поймает, схватит опять, так что...

Беги!

Тело на износ – такие нагрузки не твоя стихия, тебя им не учили; это не похоже на бой, на охоту. Ты должна видеть, слышать, чувствовать лес и делать всё это наперёд – кочка ещё не выросла перед тобой, а ты уже отталкиваешь от воздуха, перелетаешь через неё, и вновь работаешь лапами. Правой, левой, правой, левой, правой! Движения ничем не отточены, – она же вам не Ветровая, цап подери! – но приходится вкладываться, вкладываться, вкладываться...

Морковочка тормозит резко – ей плохо, просто ужасно, лёгкие будто рвутся на части внутри, воздух – горяч, обжигает горло, грудь. Прячется где-то под кустами, и самое забавное в том – она даже не уверена, было ли преследование. Но мозг создавал картины, она верила этим картинам, и в них Каменница прямо на хвосте; замечает исчезновение сразу же, у неё совершенно нет форы, и кидается следом, клацая зубами, брызжа слюной, крича проклятия. Но всё относительно спокойно. Морковочка сидит, довольно продолжительное время, в полной тишине, не дёргая даже кончиком хвоста – страшно, даже слишком страшно, хотя незнакомый лес тёмный и тихий.

Вылезает аккуратно, старается осознать где стоит: ни разу в жизни она не была тут, и это уж точно не лес Грозового племён. Здесь пахнет хвоей, здесь пахнет сырьём, здесь пахнет... племенем Теней.

Мурашки проходят вдоль по позвоночнику, чуть движется шерсть на загривке; она вкушает вкус, что встречала на Совете, что знает с границ, и это он, она уверена, ошибка невозможна! Морковочка бродит, осознавая что забежала куда не следует, и старается найти выход, – ведь где-то же должен быть выход из этого тёмного леса! – но он огромный, он незнакомый, он непривычный; куда не ступи, ей всё непонятно, и её захватывает отчаяние. «Если Каменница гонится за мной – я покойница, она найдёт меня здесь и оттащит обратно.»