Разгар Сезона Падающих Листьев;
Неспокойная ночь в Сумрачном племени;

Палатка воинов была слишком холодна. Даже лежащая рядом с Тёрном Зимушка, нежно обнимающая чёрного кота, была не в силах унять боль в спине, разыгравшуюся от сквозняка. Сам Тёрн проявил себя истинным джентльменом, укрыв даму от ноябрьских ветров, но сам же всю ночь боролся с бессонницей, нагоняемой холодным воздухом. То ли от стужи, то ли от мрачных мыслей, у кота потихоньку начинала болеть голова. Постоянно, то проваливаясь в сон, то снова просыпаясь, он был готов уже встать и выйти на ночное бдение, лишь бы хоть как-то отвлечься.
В последние дни его дело совсем заглохло. Он чувствовал, что подобрался слишком близко к разгадке, но не хватало одной лишь детали... Ему удалось выяснить, что сестра находится в племени Ветра, но вот кто именно... Вариантов было несколько... Все были полярно разные между собой, но ошибок в данной ситуации допускать было категорически нельзя. Голова постоянно была занята прокручиванием материнского жизненного пути. Он допускал какие-то упущения со своей стороны. Возможно, он неправильно истолковывал знаки. Чувствуя себя, как сапёр на минном поле, кот рисковал своей репутацией и пропиской в лесном племени. Если всё пойдёт не так, его сочтут сумасшедшим, лазутчиком, шпионом не приведи Небо, возможно, даже выгонят, если он не даст должного объяснения...
Пожалуй, впервые в жизни у Тёрна не было не то что плана "В", у него даже было плана "А".
Мерное посапывание подруги всё-таки успело его немного убаюкать в очередной раз, и Тёрн начал проваливаться куда-то в темноту...
Убеждённый атеист впервые в жизни видел вещий сон. Пожалуй, по пробуждению, он воспользуется советом, но всё же, никогда до конца не признает существование божеств, сочтя данный факт лишь удачной игрой подсознания.
По мере того, как он проваривался в темноту, уши его начинали слышать какой-то странный грохочущий звук. Шлёпнувшись на каменистую, но всё же ровную поверхность, прощелыга напрягал глаза, пытаясь уловить хоть что-нибудь впереди. Прошло немало времени, прежде чем он встал и заставил себя не пошатываться во мгле. Сон был настолько реалистичен, что кот невольно попятился назад.
Грохот ощущался лапами, являясь в образе мелкой вибрации, проходящей по лапам и поднимающейся до самой груди. Снаружи явно что-то рушилось.
Стараясь не совершать резких движений, кот продолжал напряжённо всматриваться в темноту, пока не заметил блеск сбоку.
Тихое дыхание вливалось в общий гул, приближаясь к одиночке.
- Ты пришёл...
Признаться честно, казанова не сразу понял, мужской голос это был или женский. Во всяком случае, ни нежностью, ни доброжелательностью он не выделялся. Скорее, каким-то грустным отчуждением и усталостью...
- Кто здесь?
Рявкнув в темноту, кот выпустил когти, надвигаясь на свечение, которое постепенно формировалось в два небольших отблеска чьих-то глаз.
Тихий смешок разнёсся по периметру, ударяясь о каменистый пол и возвышаясь под самый свод пещеры.
- Горы...
Запоздало сообразил чёрный. Ему снилось, что он находился в горах, определённо.
Лёгкая догадка пробежалась от хвоста к голове. Недоверчиво прищурившись, Тёрн спросил чуть тише...
- Мама? Это ты?
Дыхание придвинулось чуть ближе, а отблеск стал казаться каким-то ещё более грустным. Явление решило не рассыпаться во фразах, тем более, не отвечать на глупые вопросы, переходя сразу к делу:
- Вьюга щедро осыпала землю хлопьями снега, который не тает на плечах... А два синих озера отражают в себе землю, по которой гуляют ветра...
- Что за бред? Какой снег? Какие озёра?
- Что ты несёшь? Снег не тает лишь в горах... Морена, что ты хочешь этим сказать?
Глаза лишь бесстрастно блистали, а мать, словно заведённая, повторяла.
- Вьюга щедро осыпала землю... хлопьями снега... который не тает на плечах...
Гул усиливался. Земля под ногами задрожала. Тёрн зашатался, пытаясь ещё что-то спросить, но язык будто к нёбу прилип.
- А два синих озера отражают в себе землю... по которой гуляют ветра...
Грохот очередных камней снаружи заглушил материнский голос, и Тёрн, неожиданно для себя, проснулся. Рядом возилась Зимушка, приводя себя в порядок, а чёрный лежал в какой-то нелепой позе, съехав с подстилки наполовину. В правом виске неприятно пульсировало. Молча приходя в себя, Тёрн лежал и пытался сообразить, был ли то обычный сон или самое настоящие ведение.