Как можно описать свое пробуждение в незнакомом месте? Едва приоткрыв глаза и осознав, что сон какой-то слишком уж не похожий сон, Чайница вскочила и растопырила короткую шерстку. Ледяные голубые глаза горели боевым огоньком, слегка подернутые пеленой заспанности. Все же, она была еще ученицей, чуток нескладной внешне и слишком порывистой внутри.
В первые мгновения опасности и нападения не последовало, и Чайница чуть ослабила боевую позу, настороженно вздернув усами. Обстановка была не то чтобы очень располагающей... Скажем так, лес мало напоминал их родной, грозовой лес, а еще чего-то не хватало. И от этого шли мурашки по подшерстку, но черно-белая никак не могла понять, чего же не достает в этом странном месте...
Взгляд холодных глаз наткнулся на лежащую груду черной шерсти. Подавшись на две лапы назад, Чайница отпрянула и выгнула спинку, округляя глаза. Кот выглядел незнакомым, но, опять же, очень реалистичным.
Чайница обомлела, когда встретилась со злыми глазами незнакомца.
Она тут же поняла, где находится.
- Я умерла? - тихо прошипела кошечка, уставившись на черного кота испытующим взглядом. Если умерла, бояться его нечего.
А вот что она натворила, что попала в Темный Лес, непонятно.
Ну да, характер у меня скверный. Ну тогда Лучехвостую туда еще при жизни запихнут.
Кошечка все ждала ответа от черногривого. Он должен был знать, что все это значит.

Незнакомец выглядел неприятно. Косматый, огромный, с выпущенными когтями. Чайница понимала, что такие обычно снятся в кошмарах, а потому стучащим в пятках сердцем понадеялась, что ей действительно снится жуткий сон, и что старейшины вечно правы, сетуя на переедающий молодняк.
- Глупая, - хриплым смехом ответил на её невольный приговор черный котяра, и ученица громко выдохнула. Не умерла, значит.
Остальное решаемо.
Взяв себя в лапы, кошечка уставила льдинистые глаза на кота.
- Тебе рассказывали сказки о плохом дяде-Месяце? - что, простите? Черно-белая саркастически приподняла бровь. Какие сказочки? Какой месяц?
Один момент...
Этот Месяц?..
- Такой бука вообще был, - подлил масла в огонь черный кот. Считавшая себя бесстрашной, Чайница поджала уши от жуткой догадки.
- И это был я. Здорово, да? - глумился кот. Темный Лес. Вот, значит, где она.
- Чудесно, - бесцветным голосом ответила кошечка, храбрясь.
- Я тебе зачем? - перешла к делу Чайница. Все-таки, просто так такие коты не являются во сны рядовых учениц. Впрочем... дочка предводительницы никогда и не считала себя рядовой. Всячески старалась выделиться, и вот...
Допрыгалась.

Кот был явно безумен. Обстановка Темного Леса нагнетала, глаза противника горели бешеным блеском, а шерсть была в чем-то... чем-то грязном...
И голос у него был жуткий.
Кот не отвечал на вопросы. Смеялся, передразнивал, но лишь потом соизволил.
- Как зачем? - медленно протянул Кровавый Месяц, шаг за шагом наступая на Чайницу. Кошечка медленно отступала от него, словно в каком-то хищном танце.
-  Выбирай. Вариант А: скушать.
Подавишься.
- Вариант Б: поболтать.
Мило.
- Вариант В: повеселиться, - кот подмигнул, и льдинистые глаза вспыхнули в ответ.
- Вариант Г: убить. Что выберешь?
- Черта с два, - еле слышно фыркнула кошечка, упрямо глядя на черно-белого убийцу. Поджав уши, она напрягла мышцы и вспомнила все, чему её учили. Даже улыбнулась, без тени страха, лишь с бесенятами на глубине ледяных озер.
- Повеселимся. Ты не так хорош, как ты думаешь, - заносчиво ухмыльнулась грозовая ученица, медленно пригибаясь с едва слышным утробным рычанием. Ей было очень, очень страшно.

Чайница не сводила внимательного взгляда с чужака. Он был врагом, она чувствовала это каждой шерстинкой, а потому тело само напрягалось, защищаясь.
Кот внезапно выступил вперёд одним резким шагом. Потом вторым. Черно-белая кошечка не вздрогнула, но резко, будто на изготовке, отступила назад. И еще. Он заставлял её отступать к кусты, не давая ни капли времен на раздумья. Поддерживая этот дикий танец, Чайница молча, абсолютно бесшумно скалилась, зная, что это производит куда большее впечатление, нежели вульгарное шипение. Молчаливый оскал чаще пригождается в бою и перестает быть лишь пустословной угрозой.
Чайница отступала, а Месяц нападал. Неожиданная ночка.
В один миг кот поднял лапу и вытянул шею, чтобы резко хватануть кошку либо за горло, либо за голову зубами, а лапу занёс для того, чтобы не дать ей отступить. Увернувшись от зубов, черно-белая кошечка сама подставила себя под кривые когти темнолесовца, и едва кровь появилась на шерсти, самообладание юной грозовой ученицы дало сбой. Тело, идеально готовое к бою, дернулось, Чайница зашипела и одернулась, в броске выкидывая левую лапу, более сильную, в щеку противника. Она чувствовала его укусы и царапины, но и сама была не промах. Все-таки. она училась прилежно.
И была дочерью своей матери.