Жаль, что глазами невозможно пускать молнии и поражать претендентов на звание самых назойливых раздражителей. Будь бы так, то Перепел мигом превратился в горящий хмоток шерсти, такой беспомощный и никому не нужный. Даже представить страшно, как из только что из глаз мило улыбающейся красавицы вырывается электрический заряд и врезается в рыже-белую шерстку, моментально окрашивая её в пепельный цвет. И остались бы от симпатичного котика лишь рожки да ножки. Хотя, нет, только рожки.
Но эти слюнявые выпрыски смеха были ещё цветочками, так как ягодки по-настоящему превратили чернохвостую в машину для убийств. Было бы расстояние между воителями покороче, тогда бы тот давно был прижат к земле и получил бы немалую дозу тумаков и царапин. Но лёд спас наглого друга от такой участи, а жаль, ибо слышать этот ужасающий хохот было невозможно.  Как можно сильнее прижимая уши, та показывала свой оскал и дыбила шерсть, округляя спину, как змея. Конечно, сама поза была больше неуклюжей и смешной, чем устрашающей, но так хотя бы можно было попытаться защитить свою честь. Тут стало действительно обидно, ведь она тут не по воле фокусы показывала или адекдоты рассказывала, а влипла в неловкую ситуацию, из которой невозможно выбраться.
- Может ты помолчишь? Умеешь хоть это делать? Или тебе помочь? - грубые, возможно, задевающие слова вырвались из уст желтоглазой. Конечно, это был просто эффект зеркала. Существуют два типа характеров: те, кто держат все в себе и не могут ответить обидчику сразу же, а потом отдают весь негатив кому-то другому, а второй тип, наоборот, может спокойно ответить сразу же на обильные слова тем же. В общем, отрицательные воздействия можно назвать лучами. Некоторые этот луч отражают, а некоторые преломляют. Смех, как раз-таки, в себе не может держать негатив, этим и обьясняется её некая дерзость.
- Ммм, дорогая, я не думаю, что замерзшее озеро хорошее место для растяжки и гимнастики, - шутливо пробасил приятель, от чего чернохвостая лишь усмехнулась. Она бы могла и посмеяться, дабы не ставить друга в положение дурака из-за неоценимого прикола, но, как обе сам сказал "это не очень хорошее место".
Слышалось, как Перепел говорил что-то об оказании помощи, не забывая о шуточной форме, но подруга будто бы обьявила ему бойкот.
"Сама справлюсь. Этот "кто-нибудь" вместо того, чтобы утопать в сладких умоленьях, мог бы давно помочь. Знает же, что не попрошу"
Тысячу раз называя в уме Перепела иудой, юная воительница все-таки смогла выровнять стойку, но с огромным трудом. От напряга мышцы ныли, как от двухдневного беспрерывного бега, а дыхание учащалось с каждой секундой, не говоря уже о ритме сердца. Больше страх увеличивал пульс, нежели "физические упражнения". Янтарные очи были округлены, и казалось, что она  сильно дрожит.
"Какой упрямый... Не двинется даже на мышиный хвостик, ради меня"
От переизбытка чувств та притопнула лапой, что было, кстати, целым испытанием для неё самой. Стоять, как мумия было мучительно, потому пришлось упасть. Но не для того, чтобы отдохнуть, просто появилось ощущение, что лапы вот-вот разорвутся на две части. И вот, переломный момент, от падения лёд затрещал, что даже заложило уши. Чернохвостая леди не успела и моргнуть, как поверхность род лапами пошла ходуном, а тело моментально начало съезжать в пропасть. Буквально вся жизнь пробежала перед глазами. Дар речи будто бы пропал. Карабкаясь по льдине, но, видимо, тщетно, Смех пыталась выкрикнуть "помогите", но был слышен лишь плеск воды. Половина туловища вот-вот погрузилось под ледяную воду, что воительница полностью онемела и затряслась. Самое страшное то, что плавать ей было не дано. Захлебываясь собственной паникой, но не крича и не визжа, та громко призвала сероглазого.
- Помоги!.. Пожалуйста...
Конечно, забраться обратно не составляло особого труда, но нужен был противовес, дабы вернуть льдину в прежнее положение. Кто, как не Перепел справился с этим делом? Пожалуй, именно сейчас желтоглазка видела в бело-рыжем единственного друга, который мог бы исполнить долг, как товарища.

Между прочим, между всем миром, между двумя жизнями открывалась такая картина. Неважно, чем писана она, смысл – вот в чем гвоздь программы. Эгоистичная мысль, спастись и выжить, терзала ум, да что там, разум. Буквально минут пять назад – а как давно это было? – ещё Смех себя считала в полной безопасности. Так, как раньше в объятии доброго друга, который защищал её, укрывал от невзгод... Хотелось уткнуться в рыжую шерстку и не видеть, что творится, но глаза предательски стреляют взглядом по местности, ухудшая моральное состояние. Бурный поток, свойственный лишь силачке-весне, разгромил плотную поверхность, превращая её в чёрную дыру. Утонуть – не лучшая смерть, поэтому желание вылезти поскорее из этой бездны увеличивалось с неимоверной силой.
Вся шерсть, до единой волосинки промокло, становилось ужасно холодно, но заметить это не было шанса. С одеревенелыми лапами, кончики которых, казалось, проткнули самыми острыми иголками, чернохвостая аккуратно ползла к краю. Стоило забыть про проблемы. Хотя бы на мгновение.
Спасение прибыло, пожалуй, не из-за гадкого желания доказать что-то подруге. Глаза его были полны испуга, будто бы Смех уже погибла, потеряла свою единственную жизнь. Так боятся потерять лишь родных. Удерживая равновесие, она остановилась, и время остановило ход. Перед глазами летела целая жизнь... От рождения и до сего момента. В ушах гремело похлеще, чем звенит серена, отчего ничего более услышать было невозможно.
"Не стой, глупая. Каждая секуна на счету," – приказывая себе двигаться, она с усилиями хваталась ноющими от усталости и боли когтями. Вот-вот и они оборвутся или сломаются. Настолько не желателен такой исход, что приходилось положиться на второе дыхание. Шаг за шагом, мгновение за мгновением. Вид был закрыт странной пеленой... Слёзы. Хотелось побороть мгновенную слабость, но усталость от эдакого испытания просто вынуждало ничего не предпринимать. Ещё чуть-чуть, и послышался треск, совсем близко, что хвост едва ли смог оказаться надо льдом. Надо было срочно вдохнуть воздух, чтобы не испытывать удушья. Смех боялась двигаться, что лежала в одном положении, изредка подрагивая то ли от страха, то ли от напряжения. Конец кошмару. Всё закончилось.
– На счёт три к берегу, – неровным тоном прохрипела воительница, глядя вперёд, прямиком на свою цель. Надо было спуститься с небес на землю. И поскорее. – Раз, два... Три!
Она следила за каждым движением приятеля. Надо отдать дань помощи, теперь её черед приглядывать за жизнью друга. На счастье, по льду было идти, нет, бежать, нетрудно. Скользкая поверхность увеличивала скорость, тем лучше.
– Прыгай! – паря среди теплого воздуха, можно были раскинуть крылья, почувствовать высоту, но приземление напоминало, что кошки не птицы и быть ими не могут. Бок молниеносно пронзило ощущением, что под лапами крепкий слой почвы, а не снег. Как раз, что нужно. Волнительный и виноватый взгляд вильнул в сторону Перепела. Что-то в душе разорвалось при виде крови на лапе. Отныне становилось стыдно, что воину происшествие будет напоминать рана. Первые дни, но забыть его будет сложнее. Путсь команды были громкими, четкими, но сейчас будто бы Смех поглотила язык. Что сказать, как извиниться?
"А что если б на его месте был кто-нибудь другой? Он кинулся бы так же в неизвестность, чтобы спасти никчемную шкуру?.."
Самое опасное то, что неизвестно, что сейчас сделает приятель. Может и обижаться на такое капризное поведение, может, наоборот, обидеть, назвав её глупой неряхой. Со вторым смириться легче.

Отредактировано Смех (2016-06-19 22:43:58)