Какой стал взгляд Зимушки, когда Аконит назвал её мамой. Вспоминается эпизод из одной книжки, где одна девочка, сильно перепугавшись, назвала свою мачеху мамой. Впервые назвала. И поныне всегда называла. Это выглядело примерно также. Уверенный голос бело-бурого ученика прибавил эффекта. Разве эта кошка не заслуживает, чтобы её называли той, кто самая-самая для своих детей? Разве Зимушка не достойна называться "мамой"? Она стала достойной этого ранга ещё тогда, когда пошла за Выдрой и согласилась охранять малышей. Вот, кто настоящая орлица. Как грозная птица та сохраняла троих малышей от лишних бед и ненастий. Она ждала момента, когда все троя будут готовы к правде. Если бы сейчас Акониту было луны три, то он бы психанул, как Вьюнок, если говорить честно. Травмировать детский разум таким оружием, как правда, очень опасно. Рана останется на всю жизнь, а котик может замкнуться в себе, понимая, что его все ненавидят. Чтобы оберечь от ненавистных взглядов, приходилось врать. Ложь... Аконит ненавидел вранье. Да, Зимушка врала о том, что она настоящая мать, она умалкивала о том, кто биологические родители троих котят. Нельзя сказать, что герой моего рассказа стал презирать приемную мать. Нет, такого быть не может. Поэтому он просто простил. Порой трудно это делать. Вьюнок не смогла простить. На ней особенно скажется эта ложь. Что ж, жизнь - сплошное вранье. Это нельзя отрицать, но и доказательств того, что ты лжешь нет. Но разве надо на себе ставить крест, если ты всего лишь нежеланная ошибка мгновенной любви? Очень трудно осознавать, что ты грязнокровка. Но и убиваться не надо.
- Вьюнок перебесится и успокоится, ты же знаешь, -  констарировал очевидный факт Огонёк. Куда денется эта милая неженка? Все дочки всегда приходят плакаться к матерям. Так и с Вьюнок будет. Сразу же прибежит к Зимушке, как перестанет дуться.
– Я не злюсь на тебя. Думаю, Аконит тоже, - рыжий брат боднул лбом бурого котика в плечо.
- Да... - негромко буркнул Аконит. - Я прощаю тебя, - почему бы не повторить ещё раз, что на неё братья не держат обиду? Да хоть сто раз. Только пусть Зимушка не винит себя больше. Взгляд янтарных глаз пал на Огонька. Как-то в детстве он задался вопросом: почему бурый похож на отца, а остальные вообще ни на кого из родных - нет? Конечно, эта мысль быстро же пропала, потому что в генетике малыш вообще не разбирался, да и незачем. Но сейчас стало интересно.
- Гм... Зимушка говорила, что Орлица рыжая. Неужели мой брат точная копия нашей матери? - внезапная мысль поразила Аконита. Не повезло, так не повезло. Вот бело-бурому больше везёт - он похож на Выдру. Бурый оруженосец себе представлял Орлицу не в лучших качествах, поэтому он считал, что брату вряд ли повезло с внешностью, схожей с ней. Вьюнок же была нейтральной. Она захватила половину окраса матери и половину - отца. Может, и характеры разделились также? Раз так, то может лучше не стоит презирать Орлицу? Огонёк очень похож на неё. А он отличается особыми качествами, которые вынуждают любить братца. Получается, Орлица была не такая уж и плохая? Хотя... Характеры передаются иначе детям, нежели внешность. Так что не стоит судить вот так вот про мать что-то. В прочем, это бред. Все три котёнка будут всегда напоминать Орлицу, которая нарушила Воинский Закон вопреки всему: принципам, разуму и клятвам. Конечно, Аконит не считал свою родную мать воплощением зла. Он просто понимал, что она подарила им ещё с рождения разрушенную жизнь. Лишь Зимушка смогла построить её с чистого листа, даже если ей пришлось многим пожертвовать. Она шла за тем, кого любит, а взамен обрела ещё троих любимых.

Огромная. задержка. Мне стыдно. Честно.

– Я понимаю ваши чувства сейчас, – Огонек огромными усиями воли удержал голову на месте, стараясь не качать ей из стороны в сторону. Он не мог поверить Зимушке. Он любил её. Любил. И она его любила. Но не понимала. Совершенно. Его приемная мать не была полукровкой, её мать была достойной воительницей своего племени, она не крутила по двадцать романов на стороне и не рожала котят неизвестно от кого. А Орлица. Орлица предала свое племя. Она тяжелым бременем сбросила на детей этот груз. И все трое отдуваются на её грехи. Смотрят на них, а видят только полукровок, бастардов, не причастных ни к одному племени полностью, находящихся на границе. Ни то, ни сё. Когтишка тог да правильно сказал. Они стоят посередке и не смог достичь великих успехов ни там, ни там.

Он молча выслушал ещё одну нелицеприятную историю . Зимушка уверяла, что Выдру Орлица любила не меньше, чем того, из племени Ветра. Но Огонек не поверил ей. Нельзя любить одного, а котят рожать от другого. Эта кошка, которая родила их, которая обрекла их на такую нелегкую судьбу, она была молода и очень, очень глупа. Как пень. По-крайней мере так считал её сын. Неужели она могла сидеть на попе ровно и не крутить романы и первыми попавшимися котами? А если это был бы одиночка? Или ещё кто? Барсук? Желтоглазый поморщился. Не было чести в том создании, дочери такого великого воина, как Феникс. Она не переняла от отца ничего, кроме цвета шерсти. Ни капли гордости. Ни капли благородства. Ни капли здравого смысла. Только ветер в голове. Неужели она совершенно не думала о том, как потом тяжко придется её детям? Огонек не мог найти ответа на этот вопрос. Он ещё не понимал, как сильна бывает сила любви, как из-за этого чувства совершают поистине глупые поступки, не входившие в планы или вообще из ряда вон выходящие. Как коты и кошки делают то, что им совершенно не свойственно ради любимых. Например, бросаются наперерез собакам. Как воин Ветра, защитивший его, брата, сестру и мать. Но это уже было показателем, благодаря которому юный оруженосец смог оценить того, кто мог бы стать его отцом. И сопоставить его поступки с поступками Орлицы. И теперь в его голое плотно укрепилась одна-единственная мысль.

Вот он был героем. Орлица – нет. Вот он действительно любил. Орлица – нет.

Зимушка вдруг подошла к Акониту и перевернула его лапу, показывая аккуратное пятнышко, напоминающее крылышко. И Огонек впервые обрадовался, что он рыжий. На нем такого «клейма» видно не будет, но то место, где оно должно было быть, словно огнем вспыхнуло. Он был похож не на неё. Он был похож на Феникса.

На Феникса, на Феникса, на Феникса...

- Конечно, мам. Думаю, она... была бы хорошей матерью, – но не лучше тебя, – и наверняка была хорошей кошкой. – Ему было неприятно врать Зимушке. Он любил её всем своим сердцем, а эта ложь давила наго, камнем оседая в душе. Пусть лучше думает, что он простил её, чем что он будет вечно винить её.