Утром Рассвет встал гораздо раньше обычного. Не то чтобы он там волновался о судьбе этого похода или еще что-то в таком духе - просто так сработали его внутренние часы, вот и все. Осторожно ступая, чтобы не разбудить остальных, кот выбрался на поляну, вдыхая свежий утренний воздух и глядя наверх. Забавно, Рассвет выходит на рассвете. Иногда воин задумывался о том, подходит ли ему его имя? Разве он мог хотя бы немного сравниться по своей красоте с таким прекрасным явлением, как восход солнца, разгоняющий тьму?
Отбросив ненужные мысли в сторону, кот опустил голову и слегка завис при разглядывании главной поляны. Хвост его слегка подрагивал, говоря о том, что кот о чем-то думает, но уже скоро Рассвет целиком и полностью расслабился, приведя себя в порядок и приняв прежний аристократичный вид. Разумеется, он мог бы прямо сейчас пойти и будить всех "патрульных" котов, однако у него было еще одно неоконченное дело.
- Какие мы гордые, - внезапно раздался мягкий урчащий голос совсем рядом со Стрекозой. Подняв мордочку, она могла наткнуться на немного ехидную и коварную ухмылку Рассвета.
- Посторонись, настоящий лучший охотник только что прибыл, - со смешком заявил сын Острозвезда, а затем неспешно прошелся вокруг нее, оценивая все повреждения.
- Да-а~ Потрепало тебя хорошенько. Сильно болит? - его тон был вполне серьезен, однако в деле с Рассветом никогда точно не знаешь, спрашивает ли он потому, что беспокоится, или потому, что хочет как-нибудь пошутить. Порой кот и сам не был в курсе своих намерений и действовал спонтанно.
- Ты только не плачь, - таким "матушкиным" сюсюкающим голоском произнес кот, - я тебе что-нибудь вкусное принесу~ Что закажете, мисс? - с видом галантного ухажера спросил кот, воззрившись на подругу своего детства. Впрочем, почему только детства? Они и сейчас вполне неплохо общались.

Рассвет был очень доволен реакцией кошки на свое появление, которое он пока еще и не пытался сделать ярким и незабываемым. А если бы попытался? Стрекоза наверняка не просто бы упала, а упала в обморок от поражающей шедевральности этого котика, который был только рад лишней похвале в свой адрес.
- Что? Я? - наигранно удивился кот, а затем прыснул со смеху, когда та предложила ему вот прямо сейчас устроить небольшое время мурлыканий. Он-то, конечно, может быть и был не против, но его ждал патруль, да и вообще! Не царское это дело. - Ты сама потом будешь просить, чтобы я этого не делал, ахаха.
На слова об охоте он распушился, сделав гордый и весьма высокомерный вид. Раньше бы, скорее всего, подобный тон немного даже разозлил бы котика, но сейчас котячество в одном месте заиграло, а потому он с превеликой радостью подыгрывал Стрекозе.
- Ученики всегда превосходят своих учителей, - произнес кот, гордо задрав голову, разумеется, не особо-то и веря такому суждению. Впрочем, он все равно не смог долго держаться в таком амплуа напыщенного высокомерного котика, не умеющего в юмор, зажав себе хвостом рот и рассмеявшись.
- И кто же мог быть этим котом? - протянул кот, вновь неспешно проходя мимо. - Вот найду и покараю за то, что обижает тут мою Стрекозу, - проурчал кот. Он наблюдал за подругой своего детства, но не замечал каких-то излишне критических изменений. Возможно, уделяй он ей больше внимания в прошлом, то заметил бы, что кошка расстроена совсем не из-за своих ран...
- Да уж постараюсь! Ты мне еще живой нужна, - приняв ее заказ, кивнул кот, а затем обратил свой взгляд на поляну после слов Стрекозы. Все уже были в сборе, а ведь, казалось бы, совсем недавно все еще лежали в своих палатках и видели сладкие сны! Но на самом деле Рассвету нравился такой ответственный подход к делу.
- Не Ястреба? - скосил он взгляд на Стрекозу с лукавой улыбкой. О, разумеется, он хорошо понял намек черно-белой кошки, однако... Он ведь не приглашал Сивую в патруль. Она вышла пожелать удачи Соболю?
- Жду обещанный завтрак! И Рассвет, - кот навострил уши. - Удачи тебе, мой повелитель, - кот, вздрогнув, резко повернул голову в сторону уходящей Стрекозы, внутренне чертыхнувшись. О, конечно же, он помнил это прозвище с той встречи, когда они стали по-настоящему дружны, но услышать его сейчас было...неожиданно.
- Хорошо, уже спешу, - криво ухмыльнувшись, произнес кот, а затем направился к уже собравшейся компании на главной поляне.
-> Главная поляна

→ главная поляна

Рассеянность Юности на какое-то время дезориентировала кошку и она непонимающе нахмурилась. Похоже, кремовая воительница пыталась на что-то прозрачно намекнуть, но Касатик в упор не понимала ее неопределенных фраз. Казалось, Юность выдавливает их из себя с силой.
Но у Ястреба на все было свое мнение. Быстро перекинув взгляд с кошки на кота, Касатик опустила растерянность быстрым разрешением ситуации. Медлить было категорически нельзя. Стараясь не оглядываться на сгорбленного черношкурого, полосатая повела свой небольшой отряд в узкую расщелину лагерной стены.

Толстолобый справлялся со своей работой на ура, а потому им удалось проникнуть незамеченными. Касатик первая юркнула в небольшую пещерку и на мгновение удивленно округлила глаза, обнаружив внутри Соболя и Сивую. Скорее всего, серая кошечка пришла проведать белогрудого, который, как и большинство буйных воителей, еще не до конца отошел от атаки на лагерь. Голубые глаза поспешно метнулись к морде Ястреба, Касатик не первый раз замечала неравнодушное отношение к союзу сестры черного и Соболя. Впрочем, сама ученица прогресс в их отношениях заметила давно.
- Всё в порядке? - задумчиво изогнув кончик хвоста протянула кошка, стараясь не смотреть парочке в глаза.
Краем глаза наблюдая за сосредоточенной работой Юности, полосатая не торопилась проходить глубже в пещеру, краем уха слушая происходящее на поляне. После их ухода поднялся неразборчивый гомон и Касатик беспокоилась, как бы там не укладывали на лопатки Толстолобого.
Присев, будто собралась выслеживать дичь, голубоглазая посеменила к выходу, бросив короткий, но красноречивый взгляд на друзей. Если бродяги решат вмешаться в покой больных, Касатик будет отвлекать их так долго, как сможет.
Неловко подбоченившись, кошка как могла напрягала онемевшие мышцы, замерев на входе под укрытием небольшого облысевшего за зиму куста. Впрочем, Толстолобый был в относительном порядке, зато Ручей выпала честь лицезреть Мастера собственной персоной. Сдерживая шипение, прижав уши к голове, Касатик смотрела как одиночка отчитывает ее наставницу. Слов не было слышно, но общая мысль была ясна.
Услышав собственное имя, Касатик прищурилась. Наставница смотрела практически в то место, где она сидела, но полосатая была уверена, что не раскрывала своего местонахождения. По-змеиному попятившись, быстро и бесшумно кошка вернулась в пещеру.
- Плохи дела.. - несдержанно фыркнула голубоглазая, когда на нее обратили внимание - .. там Мастер.. Ручей.. - на несколько мгновений Касатик замешкалась, переводя уставший взгляд с одного кота на другого. Она услышала не так уж много информации, да и пугать друзей, толком ничего не понимая, не стоило.
- Мне нужно ей помочь, - наконец бросила полосатая, в который раз понимая, что как бы не ссорилась с наставницей, в беде ее она не оставит - Будьте осторожны.. Юность.., - Касатик остановила свой взгляд на Ястребе, хоть обращалась и не к нему. Сквозь лёд проступили нотки тепла, но она тут же упёрлась взглядом в кремовую кошку, с которой уже успела подружиться.
Не желая больше обнажать свою слабость, Касатик в несколько прыжков пробралась к выходу из пещеры и крадучись, чтобы не раскрыть больных, выбралась к выходу из лагеря.

→ река

- из заморозки -

Соболь сильно пострадал, пытаясь отбиться от захватчиков. Слишком сильно - соплеменникам пришлось едва ли не убеждать бродяг, что этот воин небесполезен, просто сейчас слегка не в форме, но это не повод сбрасывать его со счетов или убивать, упаси Звезды. Старейшина практически не отходила от него, безмерно волнуясь, что в ее отсутствие Мастер и его приспешники все же передумают и расправятся с ее другом. От бредящего она отходила лишь поохотиться, чтобы доказать на этот раз свою небесполезность - случались разные прецеденты, один другого неприятнее. Один плюс - я теперь не так паршиво охочусь.
Этим днем серая сидела под боком друга, все еще не пришедшего в себя. Она уже успела заботливо вылизать его шерсть, чтобы не было колтунов, и теперь бессмысленно разглядывала стены пещеры, где еще сохранялся запах Чайки. Какая это была страшная смерть и какая потеря для племени. Конечно, Юность неплохо справлялась сейчас, но старых времен уже не вернуть.
- Сив... Сивая, - негромко и хрипло спросил вдруг Соболь, резко очнувшись. Она едва успела улыбнуться и склониться ближе, не скрывая облегчения. - Они не тронули тебя?
Старейшину пронзило пониманием: он ведь оказался вычеркнут из жизни на какое-то время, а значит, не может знать, что случилось с некогда гордым Речным племенем, чем они теперь живут. Да не живут, а существуют. С мурчанием она коснулась его носа, аккуратно, чтобы не причинять боли: слишком много царапин, что еще не зажили. Он бился как тигр, и теперь страдал.
- Не волнуйся, - негромко, почти шепотом проурчала зеленоглазая, усаживаясь по-удобнее и пристраивая больную лапу так, чтобы она наконец перестала ныть. - Но сейчас все совсем по-другому.
Было больно смотреть на его довольную улыбку, улыбку кота, пока еще не понимающего всех реалий настоящего. Ей так не хотелось рушить это спокойствие, это тепло, что сейчас установилось между ними, но было нужно. Сделав глубокий вдох, Сивая приготовилась рассказывать, как вдруг порог пещеры переступили Касатик, а следом за ней - Юность и ее брат, все еще целый и живой. Разумность поведения Ястреба не могла не радовать серую. Конечно, в последнее время фокус ее внимания был сильно перекошен в сторону Соболя, но она надеялась, что брат сможет понять и не злиться. Времени болтать и обсуждать это у них, конечно же, не было.
Что-то происходило снаружи. Снова. Мастер снова был недоволен, и на этот раз под раздачу попала Ручей. Это значило, что совсем скоро он может добраться и до них.
- Они не ушли, - и серая кивнула в ответ, желая, чтобы это в очередной раз оказалось глупым кошмарным сном.
- Теперь здесь всем они заправляют. Новые порядки, - с отвращением прошипела она, царапнув когтями пол. Иногда оставаться спокойной не получалось.
Никто не хотел оставлять в беде Ручей, и Сивая целиком и полностью поддерживала это желание, но Соболь-то куда встал, после стольких дней в плачевном состоянии.
- Осторожней, - воскликнула серая, прижимаясь к резко вставшему другу боком. Запоздалое понимание, что он может и не оценить такого признания его недавней слабости, все равно не изменило ее поведения. Зарывшийся носом в ее шерсть Соболь - щекотно и тепло от его дыхания - спрашивает, кажется, самый очевидный вопрос из всех возможных.
- Всегда с тобой, - негромко выдыхает старейшина, улыбаясь ему глазами. На мордочке-то уже давно поселилось притворно серьезное лицо, чтобы бродягам не к чему было придираться. Вот и сейчас, готовясь выйти на поляну и пройти ее насквозь под предлогом охоты и "наверстать то, что не поймала, пока сидела с этим вот раненым", она снова нацепила маску. Оставалось лишь добраться до реки в темпе остальных, что с каждым днем становилось все сложнее и сложнее.

-----> Река

>Главная поляна
Юность неуверенно ступила в затхлую тьму, полностью оказавшись в оставленной жизнью палатке. В воздухе витала пыль, слабо пахло сухими травами и некой заброшенностью. А самое главное - здесь кошка как никогда чувствовала старый и практически эфемерный запах погибшей целительницы, что ворошило душевные раны и заставляло сердце предательски заныть. Пульсирующая боль стихала, и оставляла лишь после себя зияющую и сквозящую меж рёбер пустоту. Целительнице без особых трудов удалось заставить ее чувствовать впервые, будто она на своем месте - здесь, разбирая травы и поддерживая непринужденную беседу, будто так было всегда. Но она помнит их последний разговор, на этом самом месте. Помнит, как та зарекалась о ней, как о целительнице. "Если бы", - постоянно повторяла тогда она. Если бы понадобилась помощь, если бы что-то случилось, если бы это было необходимым. Но тщательно подобранные и, казалось бы, аккуратные слова лишь пробуждали порывы штормящих сил. "Я прошла через многое, чтобы дойти до того, что я имею сейчас", - вспыхнула тогда как спичка Юность, - "тебе стоило подумать об этом хотя бы несколько лун назад". Она злилась на Чайку за то, что та пыталась задержать ее своими предположениями о худшем. Злилась на то, что ей не взбрело это в голову раньше, перед тем как Юности приходилось до боли сжимая зубы, борясь с собственной сущностью и трудностями,  учится не покладая лап; оттого, прими она предложение, все ее старания казались бы бессмысленными, напрасными. А затем, воительница гневалась лишь на себя: она не предположила тогда, что нынешний исход Чайке успели шепнуть Звёздные предки или просто потому что не поверила чутью целительницы. А теперь, на смену холодной ярости пришло подавленное смирение, принесенное чередой мрачных будней, плетущихся как потерянные псы. Но Юность не откажется от своего решения: она не примет жизнь в уединении от других, как и не сможет однажды запретить сердцу любить. Кошка выполнит свой долг, поможет всем вокруг, вытащит их на себе, если понадобится, чтобы оказать однажды всем вместе сопротивление злу. Но на такое не пойдет.
Шумно вздохнув, наконец, воительница выпала из ступора, навеянного долгими размышлениями. Она вгляделась в полумрак, и уловила взглядом какое-то движение, вскрикнула с испугу и резко попятилась назад, напоровшись не то на Касатик, не то на Ястреба. И лишь затем та разглядела Соболя и навещающую его Сивую, о возможном  нахождении которых в палатке она давно позабыла. Буркнув всем смущенное "извините", та двинулась в сторону запасов бывшей целительницы, дабы сотворить задуманное ими. Кошка осмотрела оставшиеся растения: часть из них засохла, часть из них безнадежно сгнила. На глаза попалось место, где должна была находиться кошачья мята, но теперь там лишь пару листочков. Юность самолично пополнила запас этого растения, и знала бы, если бы кто-то страдал от кашля. Оставалась одна мысль куда она ушла - бродяги. Юность скрежетнула зубами, но быстро вернулась к делу. Она перебирала травы, изредка поглядывая на Ястреба через плечо, пока Касатик, все это время выглядывающая из палатки, не произнесла:
— Плохи дела.. - фыркнула она, —.. там Мастер.. Ручей.., - Юность развернулась к ученице, в ожидании того, что она планирует предпринять, - Мне нужно ей помочь, - наконец бросила та, — Будьте осторожны.. Юность.., - воительница дернула ухом, ожидая, что полосатая что-то скажет ей, но та лишь продолжительно глянула на черного воителя и скрылась. За нею пошли Сивая и Соболь, пока Юность терпеливо выполняла свою работу. Ей не было смысла останавливать их, хотя быть может, о самочувствии Соболя стоило спросить. Наконец, воительница подошла к Ястребу с пучком трав и бедным мотком паутины.
— Юность, а у тут есть что-то такое, от чего оно перестанет мне мешать жить? Но чтобы голова осталась ясной. Не хочу спать, итак полдня провалялся, - кошка нахмурилась, и уложив перед ним травы, отложила лишние в сторону.
— От мази еще никого не дурманило, - фыркнула воительница, — Тебе бы не помешало проспаться, но ты ведь не станешь меня слушать, верно? Тогда, ближе к ночи, как соберешься, сорви возле воительской палатки листья одуванчика. Они дадут тебе хороший сон. В остальном, твои пожелания учтены, - она подошла к черному воителю и пододвинула к нему горсть листочков пижмы и ромашки, намекая на то, что ему нужно их съесть. Сама же Юность села напротив исполосованного бока кота и начала накладывать мазь из тысячелистника и закрепляла ее оставшимся скудным запасом паутины. Наконец, закончив, воительница поднялась с места.
— Они что-то задумали. Мы должны быть с ними, - кошка по-птичьи склонила голову в бок, слушая Ястреба,— Я пойду к ним, я нужен. Спасибо тебе за всё, - Юность рванулась с места, разрываясь насчет того, что именно ему сказать: оставаться на месте, как больному, или сказать, что ее это касается тоже. Но воитель быстро выскользнул из целительской, оставив ее одну. Не зная, что делать, кошка нервно расхаживала по палатке. Она не может оставить их - это даже не обсуждается. Юность решительно подошла к запасу трав, и резким движением хвоста небрежно и пренебрежительно смела запасы на пол, и стала собирать все, что может стать необходимым. Нужные травы та наспех перевязала вьюнком. Перед уходом, та остановилась, чтобы порывисто уткнутся носом в старую подстилку почившей подруги, чтобы окончательно простится нею и смирится с ее смертью. Юность подхватила пучок трав, и напоследок оглядела палатку. Какая-то часть нее ощущала, что возможно не вернется сюда больше. Оставалось надеяться, что мосты, которые они сжигают, осветят им путь. Юность бесшумно выскользнула из целительской, и направилась по следам соплеменников.
>Река