Погода совсем испортилась. Серость дней, пустым бессмысленным шумом несущихся мимо, действовала усыпляюще на Эхо. Впервые за свою долгую и насыщенную жизнь старейшина действительно ощутила, что годы берут свое - именно теперь, когда тяжело собрать крупицы бодрости в кучу, когда мышцы мерзко ноют от сырости по ночам и это провоцирует бессонницу, заставляя промозглыми днями вести себя стереотипно по-старушечьи.

На пару с Седобором они коротали эти тусклые дни в своей палатке, ностальгируя по былым временам и чувствуя, как под кожу пробирается опасная скука, сулящая того рода апатию, что порой наступает на закате долгой-долгой кошачьей жизни. Эхо ощущала себя цветком, увядающим без солнечных лучей. Растоптанным чьими-то лапами, с оборванными лепестками и по-живому дрожащими листьями. Цветок чахнет и чахнет, полнясь отчаянием и с тоской осознавая, что, сложись все иначе, его белоснежные лепестки своей чистотой еще долго-долго радовали бы внимательный глаз.

Скука да печаль, приправленные обреченностью, стремительно пошли трещинами и надломились, как тронутый теплом весны лед, когда общая лагерная сырость привела самых любознательных и юных соплеменников в палатку старейшин. Котята принесли с собой капли лета, их смех заменил золотой солнечный свет, и на душе у Эхо быстро полегчало. Соседствуя с малышней, кошка извлекла из недр памяти самые захватывающие истории и с удовольствием поделилась ими, творя магию из слов и зазывая самые теплые и яркие сновидения посетить ночью юные умы.

Кости все так же ныли от сырости, но это не мешало Эхо дурачиться с котятами, игриво пихать в бок Седобора и немножко нервно дергать по ночам лапами, в снах преследуя то шуструю добычу, то нахальных нарушителей. То странное и невероятное, что происходило с ней, казалось вторым дыханием, новым расцветом уставшей души, и в мыслях мелькнуло неоднократно: рано, рано еще мириться со старостью. И никогда не поздно жить...

С теми же раздумьями засыпала Эхо той ночью, и ей приснились диковинные птицы, под благородным оперением прячущие солнце и зазывающие дожди переливами звонких голосов. Она, совсем юная, неслась за ними вслед через благоухающий цветущий луг, приминая лапами молодые травы, и птицы упорно летели туда, где горы царапали небо, окрашенное заходящим солнцем в кроваво-алый. Одна из птиц, повернув голову, устремила на Эхо свой внимательный взгляд, а затем, открыв клюв, внезапно выдала знакомым голосом:

- Эхо. Эхо! Ты хорошо помнишь свои сны? - и кошка резко открыла глаза, ныряя в ощутимую прохладу глубокой ночи. Палатка старейшин ослепляла чернотой, и перед глазами у Эхо все еще догорал закат, когда в разбудившей ее непоседе она узнала Морошечку и растянула губы в сонной улыбке.

- Опять не спишь? - почти что заговорщически шепнула Эхо, тут же широко зевая. Затем она поднялась с подстилки, стараясь двигаться аккуратно и тихо, и уселась перед любопытной кошечкой, по обыкновению обвив лапы хвостом. - Торжественно клянусь, что не стану жаловаться твоей матери на то, что ты по ночам безжалостно прерываешь чуткий старческий сон...

Морошечка ей определенно нравилась: эта кошечка не допускала даже мысли о том, чтобы сдаться скуке и попросту бездельничать. Любопытная и любознательная, она слушала россказни Эхо внимательно, с горящими глазами. Кошке невольно думалось в такие моменты, что давным-давно сама она была точно такой же, и, быть может, именно поэтому общество Морошечки не раздражало ее даже сейчас, когда юная негодница выдернула ее из чудесного сна.

- В молодости, когда сны были ярче, я старалась запомнить каждый из них. Рассказывала приятелям, чтобы точно не забыть, прокручивала в памяти раз за разом. Теперь же сны мне почти не снятся. Но с того момента, как вы появились здесь, я часто путешествую по ночам. О, что это бывают за сны! Я бы не смогла забыть их даже при большом желании, - ответила Эхо на заданный вопрос, понимая, что подобное звучит как минимум интригующе. Опережая последующие вопросы и стремясь отложить их хотя бы ненадолго, кошка сама полюбопытствовала: - Ты, конечно, спросила меня об этом не просто так? Признавайся, уж не особенный ли сон пробудил тебя этой ночью? Что в нем было? Или правильнее будет спросить, чего в нем не было?

Эхо бросила взгляд в сторону входа в палатку: лунный свет просачивался внутрь, но звезд видно не было - одни лишь смутно различимые клоки тяжелых облаков. Ветер пел с особой драматичностью и загадочностью и подумалось тут же, что эта мрачная ночь могла навеять чрезвычайно дурные сны тем, у кого особенно чуткие сердца. Эхо оставалось лишь дивиться тому, что ее дрема оказалась столь красочной и яркой.

Губы дрогнули в улыбке, когда Морошечка отзеркалила действия Эхо: движение за движением, скорее машинально, чем умышленно. Так или иначе, старейшине это показалось забавным, и она коротко хмыкнула себе под нос, одарив юную собеседницу ласковым взглядом.

Эхо заинтересованность молодняка очень льстила. Несомненно приятным ощущением внутри отзывался каждый робкий взгляд любопытных глаз, каждая фраза-полунамек, выражающая полную вовлеченность и ярую готовность слушать наполовину сказочные рассказы старейшины. Вот и теперь, когда Морошечка, затаив дыхание, внимала ее словам как неоспоримой истине, в груди тепло-тепло ворочалось чувство значимости, которое вот уже многие луны поддерживало в Эхо стимул к жизни.

Когда речь зашла о сне, настроение малютки переменилось: вздох и брошенный в сторону выхода взгляд лишь сильнее укрепили предположения Эхо о сути юношеских грез. И затем, подтверждая мысли седой кошки, прозвучал ответ-признание:

— Ну, там точно не было ничего хорошего, — Эхо кивнула, но ничего не сказала, дожидаясь продолжения фразы. Пусть Морошечка видит, что взрослая кошка находит ее собеседником, чьи слова значимы и, более того, нужны. — Если честно, я ничего толком не запомнила. Но там было страшно.

Страх Морошечки - яркий, живой, ощутимый почти физически, сколь сильно не пыталась бы кошечка притупить и запрятать его, невольно тронул сильнее ожидаемого. Эхо почти невесомо коснулась худого плеча собеседницы и понимающе кивнула.

- Ты не должна стыдиться своего страха, знаешь? Все мы чего-то боимся, - старейшина говорила убедительно и мягко, и ей хотелось верить, что эта интонация подействует на Морошечку успокаивающе. - Я вот боюсь пауков - только никому не говори! - чистая ложь, произнесенная удивительно искренне. Чтобы продемонстрировать наибольшее участие. - Мы можем попробовать обсудить твой сон. Но можем и позволить ему окончательно исчезнуть из твоей памяти. Лишь тебе выбирать, - и она широко зевнула, словив осознание, что с утра будет чувствовать себя довольно разбито. Но, пожалуй, оно того стоит. - А еще я могу рассказать тебе историю про одного из наших предков, которого современники прозвали Храбрым Сердцем. Открою тебе секрет: он тоже боялся, страх не единожды сковывал его сердце. Но, возможно, именно страх делал его чутким и живым. Как и каждого из нас, - сделав паузу, Эхо вопросительно вскинула брови. - Ну что, рассказывать?

Эхо подавила смешок в ответ на чистосердечную клятву Морошечки молчать о ее страхе: том самом, которого никогда и не было на самом деле. Краем глаза старейшина заметила маленького паучка, спешившего по своим делам вдоль дорожки лунного света - и тут же равнодушно отвела взгляд, совсем чуть-чуть улыбаясь. Морошечка же этого не заметила, ведь последующие слова старейшины вызвали в ней волну прекрасного детского любопытства: чистого, почти беспринципного и наивного.

— Да! Да, расскажи… - сначала излишне пылко, потом - тише. Эхо легонько потрепала кошечку лапой по голове, которая отреагировала на возможность послушать очередную сказку как раз так, как кошка и рассчитывала.

- Тихо, - мягко шепнула старейшина, подмигнув малышке. - Мы же не хотим, чтобы кто-то еще узнал эту интересную, но совершенно уникальную историю, правда? Я ведь никому из твоих друзей ее прежде не рассказывала - если, конечно, память меня не подводит... Ладно, давай устроимся поудобнее. Что скажешь? - не дожидаясь ответа, Эхо поманила Морошечку вглубь палатки, в сторону собственной подстилки. Устроившись в тепле и уюте, она взмахом хвоста предложила любопытной кошечке прилечь рядом с ней. - Что ж, начнем наш рассказ..

Говорила Эхо выразительно, с расстановкой, стараясь держать интригу. В то же время ее тембр напоминал тихий шелест листьев, игру ветра в пышных кронах: он успокаивал, убаюкивал, и втайне старейшина надеялась, что Морошечка уснет под звуки ее голоса и увидит новые сны, в которых не будет страха и тьмы.

- Никто из ныне живущих не помнит, как на самом деле звали Храброе Сердце, - говорила она, тепло улыбаясь. Луна загадочно мерцала, пробираясь в палатку и отражаясь в глазах старейшины, что добавляло рассказу щепотку мистичности.  - Многие сомневаются, существовал ли он на самом деле, высмеивают его легендарную личность. Я считаю, что это совершенно бессмысленное неверие: ведь такие истории нужны порой каждому из нас, - Эхо выразительно взглянула на Морошечку. - Храброе Сердце родился в нашем племени и потерял родителей через пару дней после посвящения в воины: их жизни унесла неизвестная болезнь. Когда мать прощалась с ним, она шепнула сыну на ухо: "Ничего не бойся, милый. Мы будем вечно наблюдать за тобой с Серебряного пояса и оберегать тебя, покуда бьется твое сердце во имя благого дела", - на этих словах голос старой кошки дрогнул: произнесенные слова нашли отклик в сердце, с тоской подумалось о всех тех близких, которым суждено вечность гулять среди звезд, и о собственной судьбе - одинокой жизни, полной ожидания немыслимого чуда. Эхо тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. - И он жил так, как завещали родители. Не страшился трудностей и опасностей, первым бросался на защиту слабых. Молва о благородном воине даже дошла до других племен. Храброе Сердце заслуженно пользовался любовью окружающих, и никто не обращал внимания на тень, что нависла над ним. И тенью той был его родной брат... - на последних словах Эхо добавила в голос трагичности и выдержала паузу, создавая интригу. - Он не получил благословение родителей: в тот момент, когда его отец и мать погибли, он в составе патруля добывал пропитание для соплеменников. Вернувшись, он был безутешен и долго хранил траур, не желая дальше жить, и его бесконечная скорбь породила тьму в некогда добром сердце. Он смотрел на своего брата, который продолжил жить после утраты, смотрел на то, как любит его племя, и зависть отравляла его сердце день за днем. И вот однажды случилось страшное: брат решил предать брата ради глупой, чудовищной мести. И это был тот самый день, когда Храброе Сердце по-настоящему испугался, - Эхо начинала осознавать, что ее затея, конечная цель которой - усыпить Морошечку, может провалиться: слишком уж эмоциональным получался рассказ. Она и сама увлеклась процессом и теперь хотела, чтобы маленькая непоседа дослушала до конца.

Бывает такое, что сказка становится явью в тот самый момент, когда кто-нибудь открывает ей путь в мир, начиная рассказ. Сейчас Эхо ощущала, что она проживает, чувствует собственные слова так остро, точно она сама - любопытный котенок с чистым сердцем. Это позволило еще большей нежностью проникнуться к Морошечке, которая, пожалуй, совершала невозможное. Своим присутствием она возвращала краски с жизнь старой кошки.

- Храброе Сердце к тому моменту завел свою семью: у него родилась дочь-непоседа. Темной зимней ночью брат Храброго Сердца выманил ее из лагеря, обещая показать что-то интересное. Он увел малютку далеко от лагеря, и в тот момент, когда лапы ее онемели от холода и глаза закрывались от усталости, он исчез, оставив беззащитного ребенка в глухом темном лесу среди глубоких снегов, - старейшина сделала паузу и взглянула на Морошечку, чтобы убедиться, что не запугала ее образом темного леса. -  Пропажу обнаружили утром, и Храброе Сердце тут же отправился на поиски дочери. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он услышал о случившемся, но на самом деле в тот момент он боялся так сильно, как никогда до этого. Он искал дочь целый день, и с наступлением ночи отчаяние овладело им: ведь такой маленький котенок никак не мог выжить в лесу в столь жестокие холода. В тот момент, когда он был готов сдаться непреодолимому страху, призрачный свет возник из ниоткуда: луны той ночью не было видно. Свет указал путь воину, и он нашел свою дочь в целости невредимости, а рядом с ним - крепкие, до боли знакомые силуэты двух котов, чья шерсть была усыпана звездами. Это были его родители. Они помогли своей внучке пережить эту ночь. Под утро Храброе Сердце с дочерью вернулся домой. И все было бы хорошо, но оставался один неразрешенный вопрос - брат Храброго Сердца, - Эхо вопросительно вскинула брови, как бы спрашивая Морошечку: "Как бы ты поступила? Какое наказание выбрала бы для того, кто чуть не убил дорогого тебе?" И раньше, чем малышка что-то сказала, старейшина повела рассказ к финалу: - Храброе Сердце выбрал самое жестокое и милосердное наказание для своего брата: он простил его. И этот акт чистого, искреннего прощения растопил лед в чужом сердце. И раскаялся тот, кто совершил зло. Впервые за много лун он ощутил живое биение собственного сердца, осознал, что сотворил. До конца своей жизни он раскаивался в совершенном. В попытке искупить вину он совершил множество удивительных добрых дел, но это - другая история...

Эхо интонационно поставила точку в этой истории и тут же широко зевнула. Подумалось: как же долго они ведут беседу под покровом уже совсем не страшной ночи?

- Морошечка.. Каким качествам нас учит эта история? - серьезно спросила старейшина. А про себя подумала: "Вот ответит - и тут же направлю ее спать. Иначе утром у меня голова страшно разболится - возраст неподходящий для ночных приключений, пусть даже таких пассивных".

Эхо было приятно наблюдать, как множество эмоций сменяют друг друга на мордочке Морошечки: здесь были и страх, и грусть, и радость. Она мило охала, когда история меняла течение совершенно неожиданным для нее образом. И самым чудесным во всем этом действе было понимание того, что старейшина все еще может будоражить сердца с помощью силы своей речи, памяти и щепотки воображения. И даже сонливость отступила ненадолго, когда по завершении рассказа Морошечка ответила на вопрос Эхо нелепым словом, заставившим белую кошку засмеяться:

— Ну, эм… Прощательности?.. - Эхо улыбнулась, стараясь подавить какой-то совсем не старческий смешок. — Но это же глупое качество! Он так ужасно поступил, как можно его простить! Я бы ни за что его не простила, - хотя последнее было произнесено гораздо тише, старейшина, конечно, все услышала и снисходительно потрепала Морошечку по голове.

- Ты правда в это веришь? Не простила бы? - пожалуй, глупо было бы требовать серьезных ответов на столь серьезные вопросы у котенка, поэтому вопрос был скорее риторическим, что подкреплялось задумчивым взглядом кошки, направленным куда-то в темноту. - Моя милая Морошечка, у тебя очень развитое чувство справедливости, и совершенно неудивительно, что сейчас твое сердце не согласно с поступком Храброго Сердца, - Эхо выдержала паузу, то ли позволяя своей юной собеседнице лучше переварить слова, то ли в очередной раз выдерживая интригу перед тем, как сказать что-то действительно важное. - Но я уверена, что наступит день, когда ты поймешь: каким бы страшным ни был чей-то поступок, месть никогда не будет правильным решением. Знаешь, почему?

Множество событий насыщенной жизни проносилось перед глазами Эхо в тот самый момент, и она спрашивала не только Морошечку, но и саму себя, потому что знала: далеко не всегда она сама руководствовалась этим правилом. Нужно, пожалуй, набить множество шишек, чтобы действительно осознать, насколько губительна месть для мстящего.

- Я верю, что ты поймешь мои слова, но не уверена, что сможешь сейчас их прочувствовать. Но я все же скажу, - Эхо придала голосу таинственности, ведь этот прием обычно чудесно привлекал внимание котят, - что зло невозможно искоренить злом. Тот, кто решается на месть, пускает тьму и в свое сердце. Это довольно просто: стоит лишь однажды оступиться, дать волю негативным эмоциям. Гораздо сложнее научиться милосердию, - и старейшина тепло улыбнулась, наблюдая за реакцией кошечки.

Эхо долго жила на свете и не помнила уже, рассказывал ли ей кто-то в детстве подобные истины, что на старости лет казались ей простыми; но она была уверена, что если да, ее сердце в те секунды трепетало от взрослых осознаний. От возможности чувствовать в грудной клетке этот ярчайший свет.

- Понимаешь, все мы совершаем ошибки: кто-то большие, кто-то меньшие. В каждом из нас живут и свет, и тьма, стремящиеся добраться до наших сердец. Порой тьма побеждает, и справиться с ней бывает очень сложно. Сделать это в одиночку так и вовсе невозможно. Но, пожалуй, самым действенным лекарством всегда была и будет любовь, - Эхо подумалось, что она сама могла бы уже давно позволить тьме победить, не будь у нее Грозового племени - в реальности, а семьи - в мыслях, в сердце и во снах. - Храброе Сердце любил своего брата, и тот, вероятно, любил его в ответ: но он позабыл о том, что это значит. Подарив прощение, Храброе Сердце напомнил ему, на что способна сила любви. На что способно сердце, руководствующееся добром.

Эхо вздрогнула, когда где-то вдали закричала пробудившаяся птица. Она взглянула на луну, что не смогла убаюкать Морошечку этой ночью - казалось, что ее диск потускнел, а в небо кто-то влил несколько капель молока: оно по-прежнему было темным, но все же в нем намечались предрассветные тона. Пройдет совсем немного времени, и утро начнет вытеснять ночь, а они с Морошечкой так и не поспали толком!

- Давай-ка спать.. Иначе что подумает твоя мама, когда утром ты будешь клевать носом? - Эхо немного растолкала подстилку, стараясь сделать ее чуть менее примятой и более мягкой.