Реакция Севера на попытку Чернопёрого уйти от прямого ответа была вполне предсказуемой. Оно и неудивительно – до Ясеня, умудрявшегося увиливать даже от прямых обязанностей, в плане словесных ловушек его болтливому сыночку было ох как далеко.  В очередную улыбочку белоснежного воина можно было бы поверить… Но только если бы Чернопёрый не знал его мнение о себе и не разглядел предыдущие намёки Севера на то, что сейчас не время для пустозвонства. Была это психологическая игра с целью вызнать что-то или просто попытка вывести юнца на путь истинный? Хотелось верить, что второе.
- Вот как? Луну назад ты тоже наматывал круги по лагерю? -  прищурился Север. Всё поведение воина подтверждало опасения чёрного кота – отец Ледника явно затеял серьёзный разговор, и притом напрямую касающийся поведения Чернопёрого.
«Ну да, наматывал, - подумал он, ища в словах Севера какой-нибудь тайный смысл, который тот мог подразумевать. – Или не наматывал. Да какое ему дело, где я и как хожу? На понт берёт, шлангом прикидывается! Думает, я сейчас сам ему всё выложу. Ну попробуй, знаток ты наш».
Чем больше волновался Чернопёрый, тем больше абсолютно непонятных по значению, но прилипчивых жаргонных слов деда-одиночки приходили на ум.
- Но я не могу тебя винить, я и сам порой скучаю в лагере. Никогда не понимал тех, кто может сидеть на хвосте ровно, просто спа-ать и ничем не занима-аться, будто тебе уже двести лун, - вдруг повёл разговор в другую сторону Север, вызывая у Грозового воина мысленное  «Ага! Вот куда ты ведёшь». - У тебя вся жизнь впереди, а ты только делаешь, что просиживаешь её в палатке, уверенный, что выполнил все свои дела за день. А порой так хочется размять затёкшие лапы, пробежаться туда-сюда, залезть, куда просят и не очень.
Последние слова вновь усилили подозрения Чернопёрого – уж тут, как показалось чёрному коту, намёк был настолько заметным, словно объясняли котёнку в детской.
«Он меня за дурачка держит! – радостно подумал чёрный кот. – А я уж подумал, что он начал что-то реально подозревать. Он просто читает мне нотации, и думает, что я болтаюсь вообще без цели! Нууу… Оно, конечно, так, но не так-то я прост».
— И поболтать с другими, как же без этого,  -продолжал Север, как ни в чём ни бывало. - Работа на словах — тоже работа, как ты считаешь? А когда собеседник хороший, так особенно. Вот мы с тобой прелестно болтаем и отводим душу, у нас есть общие темы, все довольны и рады. Но иногда попадаются собеседники неподходящие. Вот ты и, допустим, Ледник.
«Вот! Попался! Вот только кто попался – я или Север? Если я это предугадал, значит, попался Север, и этим можно вертеть как хочу. Ну а если он и это предвидел?».
— Но я надеюсь, что у вас очень хорошее общение с моим сыном. Он у меня стал... Немного замкнутым. Сам понимаешь, из-за чего.
Белоснежный воин широко, и, как казалось, довольно расслабленно зевнул, но взгляд, мельком брошенный на соплеменника, полностью соответствовал предположениям Чернопёрого.
«Понимаю, ещё как понимаю, - удовлетворённо подумал Грозовой воин, чувствуя, что, похоже, попался всё-таки Север. – А ты-то сам как, замкнутым не стал? Меня, значит, предостерегает, ага. Он догадывается, о чём я говорил, но не знает, с какой целью. Про Ясеня он ничего не знает, а значит, решит, что я просто докучал Леднику».
- Так что к некоторым приходится находить особый подход, и, если понимаешь, что общаться вам не о чем, то лучше не подходить, чтобы не портить друг другу настроение. И другим. Я надеюсь, что в этом мы с тобой оба согласимся, - закончил Север довольно беспечным тоном, оценивающе склонив голову набок.
Чернопёрый в ответ лишь едва заметно улыбнулся, повторяя один в один методы белоснежного воина, и заодно сигнализируя, что он всё понял, хотя бы и по-своему.
«Он просит меня не докучать Леднику? Больно надо – уже обжёгся. У мусоропровода просить будешь,» - недовольно подумал Грозовой воин, вновь раздражённо используя любимую отцовскую фразочку, и, конечно, понятия не имея, что за зверь этот ваш «мусоропровод». Но вслух он негромко, намеренно непохоже на его обычную манеру речи, мяукнул:
- Согласимся.
Север был умён, а Чернопёрому необходимо было выставить себя дураком, чтобы к нему было поменьше претензий и подозрений. И всё же, как истинный артист в душе, чёрный кот не удержался от малюсенького намёка на его настоящее мнение и о Севере, и о его рекомендациях. Стрельнув хитрым взглядом жёлтых глаз в сторону кучи добычи, где стояли Ледник и Глушина, болтая о чём-то своём, Чернопёрый как бы говорил: «Будь по-твоему, не буду доводить Ледника своей болтовнёй, раз уж ты подозреваешь меня. Но что мешает мне выуживать всё необходимое через Глушину?».
Впрочем, тут же чёрный кот скромно опустил взгляд, вполне реалистично делая вид, что кротко внимает суждениям старшего по возрасту воина. Вот в этом Ясень проигрывал своему любимому сыну по всем статьям – он умел увиливать, но скрывать полную истину за выражениями морды нагловатый воитель так и не научился, в отличие от более способного потомка.

Результат действий Чернопёрого оказался совсем иным от того, что, по предположениям Грозового воина, должно было произойти. Предполагалось, что Север читал нотации с намёками на Ледника и излишнюю болтливость, но на деле выходило совсем другое.
- Ты чем-то похож на меня из прошлого. Немного. До меня в мои лучшие луны тебе далеко, как и всему лесу, чего уж ежа таить, - серьёзным тоном сказал Север, позволив себе в конце полуулыбку.
«Это пока, - мысленно ухмыльнулся Чернопёрый. – Ясень тоже думал, что я перебешусь через луну после того, как стану воином. Прошло лун пять, не меньше, а предсказание и не сбылось».
- Но похож. Знаешь, это чувство, когда всё интересно и необычно. А то, что кажется невозможным и запрещённым, ещё интереснее. Зачем вообще придумали все эти правила? Лишь мышеголовые глупцы загоняют себя в тесные рамки. И я так думал. Энергия, эмоции — всё било ключом, казалось, что я проживаю свою лучшую жизнь. А потом я понял, что лучшая жизнь ещё впереди. Лучшая жизнь та, что ты оставляешь после себя, - продолжал белоснежный воин, видимо, пытаясь побывать в шкуре чёрного кота, чтобы лучше  донести до него свои мысли. Но Грозового воина это не впечатлило.
«А вот и нет,  - насмешливо, но почти обиженно подумал он. – Энергия действительно бьёт ключом, вот только невозможно-запрещённое меня не интересует. Невозможное потому и называется невозможным, что его достичь нельзя. Зачем отрицать правила, когда можно соблюдать их, но со своим вкусом? Эх, это тебе, щеглу пушистому, до меня далеко».
Впрочем, воин, видимо, сам понял, что сказанное получилось несколько смазанным, и посетовал, что звучит как старик. Уж это точно.  Но вот потом Чернопёрый даже опешил – Север предстал перед ним в несколько ином свете.
- И за эту лучшую жизнь... За своих родных котят ты вцепишься в горло любому, - с непередаваемым выражением произнёс белоснежный кот. - Я вцеплюсь в горло любому, кто хоть когтем тронет их. Как сделала бы Серая Комета, как сделала бы каждая мать или каждый отец. Так что ты не думай, я не с целью тут тебя запугать, да и, наверное, задерживаю тебя от протаптывания нашей поляны вдоль и поперёк. Просто старик тронулся умом и решил поболтать. Скоро кости начнут скрипеть и болеть перед дождём... Бор мне уже жалуется на это, а мне кажется, это отличный способ предугадывать погоду. Так что бери на заметку: как только из палатки старейшин будут доноситься вздохи, готовься к дождю.
Одно можно было сказать точно – Чернопёрый запомнил сказанное. Будь Грозовой воитель хоть чуть-чуть чувствительнее скалы собраний, он бы, может, почувствовал острое сочувствие к потерявшему за раз Серую Комету и Грозохвостку Северу, но подобное было не в его характере. От неприятного уныния, распространившегося вокруг, даже заныли зубы.
«Уж лучше бы он выспрашивал меня, что да как, - раздражённо подумал Чернопёрый. – К чему все эти пустые намёки? Сам же сказал, что не угрожает. А тогда зачем было намекать на то, что он всех порвёт за Ледника? Всё ещё думает, что я к нему пристаю с болтовнёй? Ну не может же этот кот настолько ничего не замечать, кроме своего разлюбезного сыночка?».
Если до этого настроение чёрного кота было просто неважным, то теперь оно постепенно доходило до стадии «ещё слово, и я выбешу всех в лагере». Север, в общем-то, был неплохим собеседником, если не считать его строгости в отношении дисциплины. Вот только после той трагедии он всё никак не может успокоиться. Чернопёрый снова посмотрел в сторону Ледника и Глушины и буркнул что-то вежливое Северу сквозь стиснутые зубы, чтобы тот не подумал, что воин обиделся на его слова. Он и не обиделся - просто тихо и незаметно взбесился.
«Да чтоб вы все подавились своими лекциями!»

— Ты слышала же Алозвезда, - в том и дело было, что не слышала. Она спала. От таких мыслей заломило тело. Почему-то бои во сне отражались на реальности. Такая глупость... Ледник пододвинул у уошке тушку - она даже не сразу заметила. Какая она не внимательная в последнее время - вообще ничего не видит вокруг. Глушина помотала головой, есть пока не стала.

На ее слова Ледник прореагировал странно, от чего она повернулась и смущенно посмотрела на друга.
- Н-нет, ты неправильно понял! Он... - кошка резко вцепилась в мясо и оторвала от него кусок. Неловкая ситуация, и ей хотелось спрятаться. - Ты куда красивей его, - вдруг вырвалось из ее пасти, после чего кошка вновь смутилась. - В смысле, это вообще не то! Он старше, он просто почему-то там появился! Я даже не знаю его в реальности. И вообще, он старше  меня, и он предводитель! Это просто не то! - затараторила Глушина, а после выдохнула.

- Он просто учит меня драться... Просто, это странно. После того, как он появился... я почти не высыпаюсь, и постоянно какая-то слабость.. знаешь, будто я не во сне тренируюсь, а в реальности, - кошка вновь оторвала кусок от туши, уже спокойно. Она рассказала все разом, и ей хотелось знать, что об этом думает ее друг. Наверняка, он подумает, что это хорошая шутка или идея для игры. Ледника в целом редко можно было увидеть серьезным... Вообще каким-либо другим, кроме как веселым дурачком. Но, учитывая то, что произошло с его мамой и сестрой... он мог и поменяться. И Глушина его тогда не поддержала.

— Н-нет, ты неправильно понял! — на мгновение он пугается, что Глушина сейчас подавится, с тем, как торопливо пытается объясниться сразу после укуса сорочьего мяса, но того, к счастью, не происходит, и она продолжает, внезапно смутившись: — Он... Ты куда красивей его.

— Эм, — поставленный в тупик еще больше, отзывается Ледник неуверенно, с одной выпирающей от непроглоченного куска щекой. Этот разговор выходит странноватым — даже для него, а ему часто говорили (Грозохвостка), что он несет чушь, — ладно. Спасибо, наверное?

Не то чтобы он не был осведомлен о своем сияющем великолепии, что уж там. Мысль эта, впрочем, отдает почти что ставшим незнакомцем старым Ледником из недавнего прошлого, и Ледник нынешний принимает ее со скепсисом, как будто чужую; настолько инородно она ощущается у него в голове, где частыми гостями стали мысли, звучащие как: "Я ничего не стою", либо: "Я никого не могу уберечь". Он встряхивает головой с очевидным намерением выгнать оттуда и те, и другие, не будучи в настроении заниматься рефлексией — как-нибудь потом, в темноте палатки оруженосцев, пока соседи будут сладко дремать. Вот тогда уж он с большим удовольствием бессонно попялится в потолок, ибо это лучше, чем снова видится во сне с языкасто-язвительным черно-белым плодом своего воображения.

— В смысле, это вообще не то! Он старше, он просто почему-то там появился! Я даже не знаю его в реальности, — тем временем лепечет Глушина, возвращая к себе ледниково внимание, — И вообще, он старше меня, — "да, ты уже говорила," — и он предводитель! — "ладно, а вот этого не говорила..." — Это просто не то!

Юноша вопрошает бездумно:

— А что тогда? Зачем он к тебе приходит? — и лапой смазывает кровь со щеки.

— Он просто учит меня драться... — в ответ на это Ледник навостряет невольно уши, — Просто, это странно. После того, как он появился... я почти не высыпаюсь, и постоянно какая-то слабость.. знаешь, будто я не во сне тренируюсь, а в реальности.

— А. Ага.

Ученик садится, доев свою часть сороки, и принимается умываться, чтобы дать себе время подумать. Он не уверен, какого ответа от него ждет Глушина, рассказавшая о таком, но находит немножко забавным — совсем немножко — то, что, в отличие от его плода воображения в виде Сороки, дружок его подруги из сна хотя бы немного полезен. Интересно, а многому ли можно действительно научиться во сне? Ледник хмыкает, слегка приободрившись:

— А покажешь, чему он тебя научил? Потом как-нибудь, я имею в виду, — если им с Глушиной и приходилось сталкиваться на тренировках, проходило это не очень весело — соседка по палатке обычно всегда боится бить в полную силу, а Леднику, знающему об этом, случается ей поддаваться — иначе, по его представлению, Глушину с потрохами сожрет Лучехвостая. Быть может, теперь будет по-другому? Они просто обязаны будут узнать, — Если ты и правда чему-то учишься во сне, то это же круто! Представь, сколько у тебя еще остается времени на оттачивание навыков днем!

На проблему невысыпания, упомянутую ею, Ледник, тем не менее, не обращает большого внимания. Здоровый сон в принципе маячит для него где-то за горизонтом, такой же полузабытый, как и прежняя личность.

Внезапно, рядом с ними опять вырастает Черноперый, и Ледник напрягается; как оказывается, не зря.

— Ага, а ещё тебя мама не учила есть всякую дрянь перед сном, — вставляет он резко и непрошенно, на что юноша невольно ощетинивает серый загривок. Ему решительно не нравится, что кто-то находит в себе наглости таким образом обращаться к Глушине — в конце концов, она же расстроится! — Если тебе тот кот когтями по горлу чиркнет, ты проснёшься или попадёшь в Звёздное племя? А если-таки умрёшь, убитых персонажами из снов без очереди пускают к предкам или как? Или Звёздное племя тоже только приснится?

— Эй! — обрывает его Ледник, раздраженно взмахивая хвостом, и смотрит на Черноперого из-под нахмуренных бровей, — Ты чего привязался?